Вышла в свет новая книга Ксении Букши
№ () от 2 февраля 2021 [«Аргументы Недели », Татьяна Москвина ]
Ксению Букшу долго называли молодой писательницей, что было правдой жизни – а как ещё называть ту, что написала свой первый роман в 18 лет и его опубликовали? «Однако за время пути собака могла подрасти». Нынче Букша – плодовитый автор («Открывается внутрь», «Рамка», «Чуров и Чурбанов», многие другие сочинения), она получила даже премию «Национальный бестселлер» за роман «Завод «Свобода». (И она мать четверых детей, кстати.) Недавно вышла новая книга Букши – «Адвент». Адвент – время ожидания Рождества, и бедные люди Ксении Букши при всех несчастьях и нелепостях своего существования как будто подсвечены нежным светом надежды…
У Ксении Букши – лёгкое дыхание, свободная голова и полное отсутствие всякого интереса к литературным технологиям и приёмам. Её вообще, кроме жизни, ничего не интересует. Она никому не подражает и ни на кого не похожа. «Адвент», как и другие сочинения Букши, напоминает вольную музыкальную импровизацию, от прозаических ритмов она то и дело переходит на верлибр, что добавляет её сочинению ещё больше воздуха. Читать «Адвент» легко – хотя в жизни маленькой семьи, изображённой в романе, изобильно трудностей самого разного порядка.
«Овальный поцарапанный стол, покрытый льняной скатертью. Тяжёлый старинный буфет. Книжные полки до потолка. Матрас в углу. Маленькая, сухая, чистая и тихая сумрачная квартирка на втором этаже, окнами во двор». Здравствуй, интеллигентный Петербург, неизвестно, на какие гроши живущий и растящий своих бледных умненьких детишек. Быт маленькой семьи (папа Костя – математик, мама Аня занимается музлитературой, дочка Стеша ходит в садик) написан с полным знанием дела. Мы узнаём, что именно дают каждый день на завтрак в детском саду, какие игрушки продаются в маркетах, а какие – в авторских магазинчиках. В каких маршрутках ездят наши герои, с какими чудаками дружат и уж в точности – что за погода стоит сегодня в городе, который вообще не для бедных людей строился, а им-то и пришлось его населять.
Наша семья – хорошая, правильная, дружная, нет распада и грязи, безумие окружает её психованными волнами, но не в силах прорвать ограждение. Безумия много, и в прошлом, и в настоящем, ведь наши герои (как и автор романа) – из тех, по чьей юности грубо и зримо шарахнули 90-е годы. Они выжили, но их мироощущение похоже на состояние выживших после кораблекрушения. Но герои «Адвента», как все нормальные люди, стараются зла на время не держать и даже «коллекционируют смех», припоминая, когда кто из встреченных на жизненном пути особо оригинально смеялся. Они вообще доверчивы к миру, охотно откликаются на вызовы и просьбы – вот попросил управляющий дома помочь скидывать снег с крыши, и Костя-математик без разговоров берёт лопату. Аня вообще активистка. «Она скупала обаятельные кособокие чашки артели «Особые ребята». Сидела наблюдателем на выборах (шесть утра, пирожки съедены, лампы помаргивают, рябит в глазах от мундепов-однофамильцев). Прилежно ставила дизлайки наиболее глупым властным инициативам. Продвигала светофор на перекрёстке их улицы с проспектом… посадили на их улице двадцать пять липок; спустя три года не осталось ни одной: двадцать не прижилось, пять поломали жители. Свободой пока не пахло, радости тоже не прибавлялось. Но хотя бы возникало предчувствие…»
В общем, родные знакомые лица возникают в «Адвенте» – Петербург волонтёров, Петербург активистов, собирающих подписи, честный, гордый, трогательный, инфантильный, бедный… так Иисус не к фарисеям и менялам приходил, он с рыбаками и нищими сидел. Да разве один Петербург! Таких семей по всей России – сотни тысяч. И отрадно, что у них ещё хватает сил тянуть лямку обыденности, не спиваться, не распадаться, а смиренно, что называется, «брать свою лопату». Идти вершить «работу жить», как поёт Костя Кинчев.
И девочке Стеше, дочери наших героев, повезло. Да, родители у неё чудаковатые, безалаберные, непрактичные, на Мальдивы её не повезут (они из города-то, с его слякотью и туманом, редко выбираются). Но она вырастет в любви и понимании, ей расскажут все правильные сказки, она услышит лучшую на свете музыку. Уж одно то, как долго и тщательно папа Костя и мама Аня выбирают своей дочке подарок, говорит о маленьком и скромном, но – семейном счастье. Которое, наверное, главное счастье на свете.
Лирический сумбур «Адвента», с его хроническими отступлениями, вставными новеллами и периодически взбудораживающим текст верлибром, конечно, кому-то может, как говорится, «не зайти». Я подпала под его обаяние. В «Адвенте» выражено мироощущение иных, уже несоветских людей, ещё молодых, довольно грустных, немного усталых, но открытых миру и желающих вовсе не революционных гроз, переделов собственности и прочих мутных разборок.
Они хотят для себя и своих детей – честной и чистой жизни. Они скромны в потребностях, не нужны (даже чужды и смешны) им роскошные палаты и прочая дурная обжираловка безумного потребления. Их, этих доверчивых героев, ужасно легко обмануть…
У них, можно сказать, вечный «адвент» – ожидание света, который вдруг хлынет (пусть из этих сумрачных, недовольных петербургских небес!) и преобразит жестокую, грубую, неправедную жизнь. «Костя смотрел на всё происходящее, но не из себя, а из той синевы, которая теперь установилась в нём вместо прежней тоски и ужаса», – пишет Букша в конце романа…
Кстати сказать, Ксения Букша сама его иллюстрировала (графика). Разумеется, «в наивном стиле». Как ребёнок нарисовал.
Так ведь сказал же Он, «если не образумитесь и не будете, как дети, то не войти вам в Царствие Небесное».