Сериал «Грозный» (8 серий), показанный в конце прошлого года на канале «Россия–1», вызвал незаурядный интерес у зрителя. Исполинская фигура Ивана Васильевича, не менявшего свою профессию – быть русским царём, до сих пор провоцирует живой интерес общества. Царь Иван неплохо освоен в искусстве кино (шедевр Эйзенштейна «Иван Грозный», интересная версия Лунгина в картине «Царь»). Новый «Грозный» – это, собственно, не сериал, а «тхф», как выражались в советскую старину, то есть телевизионный художественный фильм. Художественный! Это и определило его успех.
«Грозный» – третья часть эпопеи, которую можно было бы назвать «Игры московского престола», и посвящена она возвышению и укреплению Московии, превращению её из княжества в русское царство. Творческая бригада, разработавшая эту своеобразную вселенную, сначала погрузилась в XV век, создав тхф «София» о судьбе византийской царевны Софьи Палеолог, ставшей любимой женой великого князя Ивана, дедушки Грозного. Затем вышел «Годунов», где Грозный появился только в первой серии, и тут же скончался, успев, однако, будучи исполненным Сергеем Маковецким, крепко запомниться публике. И вот теперь вследствие художественной необходимости царь Иван Васильевич явлен в полный художественный рост. Итак, русская история XV-XVII веков стала источником красочного и занимательного видеопродукта, на что она по мощи страстей, рельефу характеров и обилию событий имеет полное право. Про историческую правду – давайте не будем. Даже историки сообщают нам лишь свою версию событий, что уж придираться к сочинителям. Но есть одно непременное условие для благосклонного восприятия этих «Игр московского престола»: любить не обязательно, но надо хотя бы не отрицать московское царство и не корчиться от ненависти к нему, иначе перипетии борьбы московских царей за власть станут вам физиологически непереносимы.
Грозный в новом варианте раздвоился. Не так, как в беспримерно остроумной пьесе М. Булгакова, экранизированной Гайдаем («Иван Васильевич меняет профессию»), где Юрий Яковлев играет и великого (при этом уморительного) царя, и его жалкого двойника в советском времени, управдома Буншу. Грозный в «Грозном» расколот на Ивана молодого (Александр Яценко) и Ивана старого (Сергей Маковецкий). Иван молодой, страстный и гневливый, – при всей непростоте характера всё ж таки человек, тем более в исполнении одного из самых светлых артистов современности, Яценко. Иван же старый – это человек плюс ещё кто-то или что-то. Непостижимое, иррациональное существо, самодержец большой страны, не управляющий сам собой, преступник и подвижник в одном лице. Не оправдать или обвинить, а понять историческую личность такой степени сложности и воплотить её в живом характере – столь огромной задачи у Маковецкого ещё не было. И он её решил. Умные пронзительные глаза царя Ивана то и дело становятся безумными и жуткими, никакая окончательная форма, цельность самого себя для него невозможна – потому, что его миссия в том, чтобы осуществить невозможное. Перешагнуть порог возможного для человека, создать единое, мощное, им одним управляемое царство. И это в условиях, когда подданные, от хитромордых бояр до распоследнего мужичонки – лихой народ, дикие, своевольные, самодурные, даже на плахе бунтовать да перекоряться будут…
Судьба Ивана Грозного взята локально: от женитьбы на душевной девице Анастасии (Татьяна Лялина) до победы в битве при Молодях, когда был повержен коварный крымский хан. Фильм не сразу набирает силу, но где-то с 5-й серии энергия рассказа возрастает, чтобы к 7–8-й серии достигнуть кульминации. Никаких преступлений Ивана фильм не замалчивает, но и достижений не скрывает. Режиссёр Алексей Андрианов (он режиссировал и «Софию», и первую часть «Годунова») вообще отличается прилежностью, тщательностью и внятностью своего художественного почерка. Видно, что опыт предшественников изучен и освоен, а в сцене пира опричников Андрианов пошёл на прямую цитату-ассоциацию с шедевром Эйзенштейна. Учиться у прошлого вообще полезно. Скажем, сцена битвы при Молодях. Сейчас бои снимаются сумбурно, с фиксацией на мелких деталях, и не разберёшь, кто с кем сражается и каковы линии борьбы. А в «Грозном» видна общая динамичная картина сражения, как то было, скажем, в 3-й серии «Войны и мира» Бондарчука. Сценарист Т. Эзугбая не поленился выписать не только лица верхушки московского царства, но и «простого мужика», корпулентного могучего Луку (Артур Иванов, напоминает статью советского артиста Бориса Андреева), который проходит по историческим перипетиям своим трудным мужицким путём. Как это было непременно в советском кино, где положен был «человек из народа» в обязательном порядке.
Конечно, осталась главная проблема фильмов на историческом материале допетровского периода: а это – бороды. Обилие в кадре бород, мешающих мимике, утомляет, но поделать с этим решительно ничего нельзя. Что ж, подобрали таких артистов, которые смогли сверканьем глаз и бурей темперамента преодолеть сложный грим, и актёрских побед в «Грозном» немало: Виктор Сухоруков (Малюта), Артём Ткаченко (Владимир Старицкий), отец и сын Басмановы (Виталий Хаев и Виктор Добронравов), Леонид Кулагин (Макарий) и многие другие. Примечательна работа оператора Дениса Аларкона Рамиреса, в обычных сериалах актёры сняты так, что, как вампиры, не отбрасывают тени, а здесь выставлен художественный свет – в окна палат бьёт дневной, а внутри горят свечи, так что всё причудливо, прихотливо, сложно, как и надобно в московском царстве. Художник Евгений Качанов придумал целый стиль этого царства, где грубость фактуры становится изысканной, но без вычурности. А Наталья Салтыкова, художница по костюмам, вообще заслуживает отдельной статьи. Поразительная цветовая гамма – краски благородно тусклые, будто выцветшие, как на старых иконах, ткани со сложным тиснением, всё «дорого-богато» и даже по-сказочному нарядно – и вместе с тем изящно, с чувством меры. Не все эстетические компоненты «Грозного» равно убедительны, есть и неудачные сюжетные линии (Курбский, княжна Темрюковна), и три композитора фильма, вместе взятые, не смогли даже немного приблизиться к уровню одного Прокофьева у Эйзенштейна. Но что ж – возможно, впереди новые повороты московской вселенной, новые игры русского престола, можно поупражняться в совершенствовании. Не созрел ли для появления наш Тишайший Алексей Михайлович, батюшка Петра Великого?
Ведь история России, явленная не как жуткий бессмысленный набор дат, имён, войн и казней, а как грандиозная загадка единения Провидения и людской воли, битва страстей, парад мощнейших характеров – отличное поле игры.