«Любовное чтиво» Павла Басинского: несерьезный эксперимент серьезного автора

Павел Басинский, авторитетный писатель, автор книг о Максиме Горьком и Льве Толстом («Бегство из рая», «Лев в тени Льва», «Святой против Льва»), лауреат множества премий, вынес на суд публики своё сочинение принципиально иного толка. Называется оно «Любовное чтиво». Это, можно сказать, художественный эксперимент: может ли серьёзный-пресерьёзный литератор создать абсолютно несерьёзное произведение? Эксперимент поставлен на живом человеческом интеллекте…

«Любовное чтиво» озадачивает не само по себе, а именно как сочинение Павла Басинского. Он исследовал не только неисчерпаемого Льва Толстого, есть у него книги иного плана – скажем, увлекательный роман «Посмотрите на меня», посвящённый Елизавете Дьяконовой, написавшей «Дневник русской женщины» и трагически погибшей при странных обстоятельствах. Но это было произведение, основанное на фактах и документах и целиком погружённое в прошлое. Воссоздать прошлое, осмыслить его – такова была задача литератора, а «Любовное чтиво» имеет подзаголовок «роман-фейк», и его задача противоположная: придумать художественную реальность. Причём основать её на штампах и клише «любовных романов». Пойти навстречу людям, навстречу массовым читателям (читательницам в данном случае)? Люди хотят чтива! То есть они уже и чтива не хотят, а хотят… ммм… зрива, что ли, то есть сериалов, но ведь чтиво легко переходит в зриво, не правда ли?

Взять и сбацать любовный роман по твёрдым правилам (они перечислены в тексте) Басинский не может по органическим причинам: он не в состоянии писать так, как того требует жанр. Научиться этому нельзя, это – дар. (Застенчивые эротические сцены выдают полное авторское целомудрие в данном вопросе.) Нет, литератор затевает сложную коварную игру, обнаруживающую работу интеллекта, что уже весомо, грубо и зримо отрезает его от сильно массовой аудитории. Хотя роман-фейк написан лёгким стремительным слогом, не имеет длинных диалогов, сложных фраз, занудных описаний и рассуждений (тут автор выдержал стандарты), он слишком заверчен сюжетно, чересчур многослоен и заморочен.

Рассказчик, писатель трудной судьбы, задумав испить водки на скамейке, заев её ирисками, встречает в парке пожилого мужчину с коляской и собачкой без левой передней лапки. Мужчина по имени Иннокентий Иноземцев оказывается тоже писателем и вручает новому знакомцу рукопись, утверждая, что это заметки к роману, которого он писать не будет, потому что расстался с этим занятием навсегда и сделался счастлив. Сочинение Иноземцева – вовсе не «заметки», а полноценная байда, которая повествует обо всех этапах романа этого Иноземцева с девицей Валерией. Рассказ периодически уходит то назад в прошлое, то вбок к иным персонажам, образуя эффект «рассказа в рассказе рассказа» (чем, конечно, искушённого читателя не удивить со времён «готического романа», но применяется сегодня не так уж часто). Действие целиком происходит в писательско-издательской среде, и суть этого действия обозначена в споре Иноземцева с его издателем Игумновым.

Издатель считает, что писатели вроде Иноземцева любят только себя, а не читателя, оттого и не в силах произвести бестселлер. Любить читателя, «со всеми его пороками, со всем его невежеством и любопытством», понимать его, служить ему – вот когда напишется книга, нужная массам. «Ты требуешь любви к себе, а сам своего читателя не любишь!» Иноземцев принимает вызов и бросается изучать феномен «любовного романа». В его жизни появляется загадочная девица Валерия, которая переезжает к нему в съёмную студию (герой ушёл от жены) и помогает писателю освоить новые континенты познания. Между писателем и девицей явно искрит, но Иноземцев долго не вступает с ней в интимные отношения, хотя отчаянно ревнует: Валерия чертовски привлекательна. Ослеплённый ревностью, Иноземцев подозревает Валерию в распущенности, притом без оснований: гипотетический любовник оказывается всего лишь дядей. Это не единственный мираж – каждый раз правда о Валерии на поверку оборачивается ложью и наоборот. Дело осложняется тем, что после травмы Иноземцев страдает частичной амнезией и многое из прошлого для него утопает в тумане. Но туман постепенно рассеивается… А кто такой этот Иноземцев и он ли писал свои книги? Кто его побочная дочь? От кого беременна бывшая жена? Тревожные вопросы приносят смутные ответы…

Что ж, Сервантес ведь тоже сочинял пародию на рыцарские романы, а получился-то «Дон Кихот». Может быть, ставя свой эксперимент, пародируя штампы любовных романов, Басинский тоже хотел достичь нового уровня выразительности? Не получилось. Не ожили герои – ни распадающийся на множественные тени и блики Иноземцев, ни вульгарная и притом блёклая Валерия. И потом пародия всё-таки родственница юмора, а с этим у автора отношения не враждебные, но и не близкие. Весьма может быть, что Басинский и не собирался хотя бы отчасти повторить «феномен Сервантеса», а просто творчески отдохнул. Ведь он не годами, а десятилетиями существовал в поле Льва Толстого, то есть в состоянии исключительного духовного напряжения. Вот и совершил автор своего рода «бегство из рая» – к длинным ногам загадочной девицы Валерии и к литературной игре, забавной ничуть не менее, чем пляски медведя на ярмарке. Положение «серьёзного писателя» накладывает такие унылые вериги, что отойти от величественной позы и строгого лица, поиграть с читателем, развлечь его, попробовать быть несерьёзным – такое движение ума вполне извинительно.

Кроме того, есть и ещё одно обстоятельство. В начале книги Павел Басинский счёл своим долгом выразить сердечную благодарность «поэту, прозаику и журналисту Екатерине Барбаняге за поддержку и советы во время написания романа». Барбаняга… Мы многого не знаем о жизни автора… Впрочем, это уже за пределами нашей компетенции, да и не так уж важно. Массовый потребитель никакого «Любовного чтива», разумеется, одолевать не станет. Его потребности удовлетворены мастерами любить читателя «со всеми его пороками, со всем его невежеством» – полностью. Поклонники же Басинского наверняка отнесутся к новой книге с пониманием.

Напоминаю, что на создание своих произведений писатели не тратят ни копейки государственных денег. За что их критиковать вообще?