Фёдор Бондарчук перестал обольщать землян

Никак не могла пропустить картину Ф. Бондарчука «Вторжение» – я не на шутку увлечена развитием мысли и миропонимания режиссёра. Предыдущий фильм, «Притяжение», рассказывал о встрече в районе Чертаново землян и посланцев идеальной цивилизации. Тогда я предположила, что режиссёр обольщает землян, выведя на экран чудесного инопланетного юношу, не пьющего пива, тогда как в кинопродукции уже давно из космоса нам не светит ничего доброго.

И ЧТО же мы видим во «Вторжении»? Фёдор Бондарчук прекратил обольщать землян! Мир в его изображении напряжён, тревожен, чреват ежеминутными катастрофами, и надежд на помощь с неба нет никаких. Да, среди героев мы найдём миловидного и беззлобного инопланетянина (по-земному его зовут Харитон и играет его тот же Р. Мухаметов), но с его планеты прибыло к нам не спасение, а смертельная угроза. Искусственный летающий интеллект по имени Ра может вмешиваться в любые цифровые технологии, запускать любую дезинформацию в сетях, а его главная задача – ликвидировать девушку Юлию (увы, всё та же И. Старшенбаум). Она стала носителем какого-то опасного знания и хранителем загадочной силы.

На мимических и прочих артистических способностях Юлии это, впрочем, никак не отразилось, так что приходится верить на слово: девчонка что-то носит и хранит. Не зря же её томят в секретных лабораториях, плавно топя в воде и пытаясь выведать, что же такое она знает.

Здесь же мы встретим и Артёма, героя «Притяжения», который, оказывается, выжил, побесчинствовав в инопланетном костюмчике. Взять и угробить Александра Петрова – конечно, бесхозяйственность, поэтому Артём в новом фильме Бондарчука является живым и вменяемым, вот только после инсульта у него паралич лицевого нерва левой стороны. Поэтому наизусть знакомое посетителям кинотеатров лицо Петрова интересно кривится и дёргается – ну как у Дмитрия Нагиева примерно. Фигурирует во «Вторжении» и отец Юли, Лебедев, в исполнении Олега Меньшикова – но тот за два года, разделяющих «Притяжение» и «Вторжение», скоростным образом стал генералом. Выражение крайнего раздражения (с примесью отчаянной скуки) не сходит с его выразительнейшего лица, но артиста можно понять: на разумной, расчётливой Земле из такого лица можно было бы немалую прибыль извлечь, думая о нём специально. Здесь же Меньшиков просто украшает картинку, привлекая внимание крепостью и глубиной своей ненаигранной печали.

Инопланетный разум вредит, вмешиваясь в Интернет и мобильники, и руководство принимает решение: отключить цифровые носители. О, красота! Из подвалов волокут рации, раскручивают телефонные кабели, налаживается настоящая, не призрачная связь. Но неугомонный Ра продолжает гадить, с помощью своих биороботов похищает Юлию, в погоню за ней устремляется Харитон, и взбешённые гибридные механизмы, на которых происходит догонялово, врезаются в... сначала подумала, что в Москву-Сити. И обрадовалась: неужели я влияю своими речами на художника? Ведь в отзыве на «Притяжение» я как раз посетовала, что инопланетная супница не грохнула в своём падении кое-какой московский архитектурный беспредел типа Сити-центра, церетелиевского памятника Петру и тому подобного. Но нет! Похоже, но не то. Не хватило духу у режиссёра расколошматить в кадре именно Сити-центр, наверное, у него там друзья работают...

Вообще мегаполис из «Вторжения» производит довольно безотрадное впечатление. Чертаново в «Притяжении» имело хоть какое-то скромное очарование старых советских новостроечек. А здесь – сплошные эстакады, небоскрёбы, сверкание стекла и пластика, в кадре редко попадаются даже здания XX века, о XIX и не говорю. Совсем противная Москва. А почти ничего, кроме Москвы, и нет (домик за городом, где укрываются короткое время Юля и Харитон, не в счёт, он мельком показан). Толкуют о защите Земли, об интересах Родины – а что защищать, чем дорожить? Это вопрос. И когда-то о нём всерьёз думали.

Недавно на экраны выпустили отреставрированный «Солярис» Тарковского. Мне смотреть это незачем, я видела картину примерно раз тридцать. Я не собираюсь корить Фёдора Бондарчука тем, что он не Тарковский, сегодня во всём мире никто не Тарковский, я говорю о методе, о принципе рассказа. Тарковский позаботился о том, чтобы и Земля, и космос со Станцией были показаны предельно увлекательно. И от его пронзительно-прекрасной Земли сердце щемит уже полвека. А Станция и Солярис – как это чудесно, страшно, необыкновенно и вместе с тем отчего-то знакомо.

В Сети есть рассказ Вадима Юсова, оператора «Соляриса», о том, как снималась картина, и это что-то изумительное. Как Юсов хотел, чтобы Станция была космической и вместе с тем немножко похожа на старый автобус. Как они с мастерами «комбинированных съёмок» подмешивали в кипящую кашу алюминиевую пыль, чтобы передать волнения планеты Солярис... И оттого, что фильм был весь переполнен излучениями ума и таланта, к простому заключению «человеку не нужны другие миры, человеку нужен человек» мы подходим сложным путём, прочувствовав и нашу родненькую Землю, и пугающий манящий космос.

А что за землю мы видим во «Вторжении»? Дрянной уродливый мегаполис. Только в конце нам предоставляют лицезреть панорамы Камчатки, куда скрылась героиня. Так себе панорамки, похоже на проморолик. То есть приходит грустная мысль, что режиссёр, конечно, всецело на стороне добра. Стороной добра в данном случае можно считать обороняющихся от агрессора землян: девушку Юлю, юношу Артёма, отщепенца Харитона – который идёт против своих во имя любви и даже по-братски хлопает рюмку водки, генерала Лебедева... Но настоящего запаса нежности и любви к загаженной и перегруженной людьми планете у Фёдора Бондарчука словно бы и нет. Надо спасать Юлю, спасём Юлю. А вообще-то, одной Юлей больше, одной меньше... Родину тоже спасём, раз приказали. Землю? О\'кей, спасём до кучи и Землю.

Фёдор Бондарчук – человек дисциплинированный.

Татьяна МОСКВИНА