Лев Толстой как шиш простой

Фильм режиссёра Авдотьи Смирновой «История одного назначения» по сценарию, написанному ею совместно с Анной Пармас и Павлом Басинским, вроде бы не заключает в себе серьёзного коммерческого потенциала. Тем не менее он торжественно выпущен солидной прокатной фирмой на экраны сотен городов. Загадка? Парадокс? Ах, если бы...

НА РУССКОМ свете – 1866 год. Генеральский сынок – шалопай, поручик Колокольцев, желая доказать отцу свою самостоятельность, отправляется служить в воинскую часть под Тулой. По дороге он встречает графа Толстого, с женой которого давно[end_short_text] знаком, – теперь есть возможность отдохнуть в хорошем обществе от скуки армейской жизни. Задиристый и свободолюбивый нрав поручика Колокольцева мешает ему влиться в муштру и покориться дисциплине. А мягкое по молодости сердце толкает на сочувствие всяким маленьким людям – например, писарю Шебунову, сироте и недотёпе, который бросился с кулаками на командира. И теперь по закону подлежит расстрелу.

За дурака писаря заступается сам граф Толстой, произнеся эффектную речь в суде. Однако государственная машина неумолима, к тому же Колокольцев и сам на суде, будучи в составе трибунала, проголосовал: «Виновен». Теперь ему двигаться дальше скорбным путём конформизма: командовать расстрелом, принимать роту, быть частью той машины, против которой так восставала душа...

Что ж, эту новеллу, уложенную в 30–40 минут, вероятно, можно было бы образованной аудитории посмотреть без острого томления. Но фильм идёт аж 1 час 53 минуты. При этом не имея в составе ни любовной линии, ни занимательной интриги, ни экзотической природы, ни сражений – и ни одной актёрской звезды к тому же. Такое убийство времени могут спасти разве выдающиеся профессиональные достоинства. Одним из таких достоинств можно считать захватывающий сценарий, где предусмотрено сочувствие действующим лицам. Итак, кому сочувствовать 113 минут?

Писарь Шебунин, жертва. Это широкий, торный путь сочувствия – перед нами же «маленький человек», эдакий Акакий Акакиевич. Мы же готовы в три ручья рыдать при виде маленького, обиженного государством и судьбой, он же брат наш! Всё так; только сочувствие наше льётся при условии, что о маленьком человеке написал великий сочинитель, а играет его выдающийся артист (почему-то Акакия Акакиевича всегда играют первачи, да хотя бы Ролан Быков). Но образ жертвы в фильме «История одного назначения» вышел вялым и блёклым: он и не написан убедительно, и не сыгран пронзительно. Я начинаю подозревать, что А. Смирнова, иногда неплохо сочиняющая диалоги, как режиссёр ещё не овладела работой с актёрами. Во всяком случае, она пока что не открыла нам ни одного артиста, используя индивидуальности уже сложившиеся. И роли второго плана, а также эпизоды в её картинах обычно не получаются. Может быть, режиссёр не может дать точного задания для актёра или в принципе ошибается в кастинге.

Лев Толстой. В последнее время на графе ездят часто, причём всех интересует личная жизнь Льва Николаевича, а его поучения и вероучения не волнуют вовсе. В одном интервью режиссёр Смирнова обещала показать Толстого не бородатым дедом, а молодым и живым. Явить большого человека живым – значит, показать нам, как он ругается с женой. Ничто так не оживляет человека! И Лев Толстой (Е. Харитонов), такой забавный «косматый шишок с толстым носом», действительно препирается с женой (одарённая Ирина Горбачёва совершенно не годится для этой роли – слишком остросовременна). Но оживает «Лев-шишок» не слишком. Дело в том, что он стилистически выдержан в чеховских тонах – совестливый чудак-помещик, говорящий полушёпотом и стеснительно прячущий глаза. Не аристократ, не офицер – вялый интеллигент. Огня, страсти, личной мощи – нет в помине. Неинтересен.

Поручик Колокольцев. Этот образ мог бы вызвать полномерное сочувствие, но при условии, что юношу играет актёр-звезда, пусть ещё неизвестная публике, будущая, но звезда. Какой-нибудь аналог Леонардо ДиКаприо или Олега Меньшикова. Но, если в своё время сценарий картины «Дневник его жены» был подвигом дочерней любви (главная роль была предназначена Андрею Сергеевичу Смирнову), то фильм «История одного назначения» – плод сестринской нежности. Колокольцева играет Алексей Смирнов, брат А. Смирновой, чьим «Садовым кольцом» мы насладились этим летом. Он обладает фирменной смирновской лукавой артистичностью и держит более-менее естественный тон. Маловато для героя фильма длительностью в два часа.

Оператор «Истории одного назначения» – отличный профессионал, как почти все в этом цехе, М. Осадчий. Отчего же такая скучная, неувлекательная «картинка», думала я при просмотре. Может, оттого, что по сюжету требовалось разоблачать идиотизм армейской жизни и бездушие государственной машины, а действие происходит на фоне русской природы средней полосы? Но разоблачить русскую природу средней полосы ещё никому не удавалось. На неё принято смотреть влюблёнными глазами, как, к примеру, у братьев Михалковых. У этого фильма принципиально другая оптика. Оттого даже природа в «Истории одного назначения» вялая и скучная.

В предыдущих работах А. Смирновой, тоже несколько дилетантских, но живых и забавных («Связь», «Два дня», «Кококо»), по крайней мере бился современный нерв, представали симпатичные лица современных мужчин и женщин. Здесь замах обширней (империя, народ, Лев Толстой), но прежний живой огонёк не горит вовсе.

Что ж, казне убытка никакого – фильм снят без участия государственных денег, в числе продюсеров указан А. Чубайс, особая благодарность режиссёра выражена в финальных титрах Роману Абрамовичу. Для завершения истории этой «Истории» рукоделие хорошо было бы продемонстрировать вечерком в усадьбе, друзьям и приятелям, они хором восклицают «Гениально!» – и рукоделие отправляется в шкаф. У Чехова в рассказе «Ионыч» есть такая талантливая семья дилетантов – Туркины, мамаша пишет романы, дочь играет на фортепьяно, гости приятно проводят время, все довольны. Однако прокатчики, лютые враги артхауса в принципе, обычно чующие коммерческий потенциал, как акулы кровь, отправляют сотни копий картины в недра провинциальной России.

И вот у меня вопрос. Допустим, по воле рока человек вписался в абсолютно бесстыжую и безнравственную систему жизни, где ничего по закону, а всё – по звонку, по свистку, по хлопку чьей-то самодурной воли. Человек пользуется всеми преимуществами, которые система предоставляет своей элите.

Какого сочувствия он ждёт от образованной, мыслящей аудитории провинциальной России?