Владимир Шимохин: «Я не прессую детей, даю им возможность проявить себя»

Театр танца «Конопушки» на слуху в Иркутске уже несколько лет. Со всероссийских и международных конкурсов коллектив привозит первые места и Гран-при так часто, что порой кажется, будто бы это «по блату». И только руководитель «Конопушек» Владимир Шимохин и родители его подопечных знают, чего стоят эти победы. Об этом — в эксклюзивном интервью для «АН».

— Владимир, недавно вы вернулись из Крыма. Участвовали в четвертом международном фестивале-конкурсе движения и пластики «Арт-поток». Как вы там оказались? И с какими достижениями вернулись?

— Каждая наша творческая поездка рождает последующую. К примеру, после гастролей в Болгарии в 2014 году нас порекомендовали приме-балерине Большого театра Светлане Захаровой, и в 2016 году мы участвовали в ее благотворительном фестивале «Светлана» в Москве. Там мы познакомились с заслуженным работником культуры Республики Крым Галиной Шалмановой, которая и позвала нас сейчас на свой конкурс.

В Крыму мы стали трехкратными лауреатами первой степени, также получили гран-при (четвертый по счету за этот год). Мы представили семь своих номеров. Больше всего профессиональному жюри, которое возглавляла режиссер, актриса, хореограф ГИТИСа, балетмейстер благотворительного фонда «Илзе Лиепа» Ольга Насырова, понравился наш номер «Футбольная история». Этот танец был особо актуален во время проведения чемпионата мира по футболу.

— Поездка принесла исключительно позитивные эмоции?

— К сожалению, нет. Уже в Керчи накануне своего выступления танцор Даниил Вейкар сломал руку. А он исполнял сольную партию в номере «Ночь волшебная», и танец был на гране срыва… Я ни в коем случае не давил на мальчика, но рассказал ему про свои собственные «подвиги». Когда ехал в детстве на гастроли в Ивановскую область, в поезде сильно ошпарил ногу «Дошираком». Но это не помешало мне выйти на сцену. Там адреналин, совсем не чувствуешь боли. Но потом в гримерке мне снимали бинт буквально с мясом. Также не раз танцевал с температурой под 40. Я считаю, что нужно идти к своей цели, несмотря ни на что. Преодолевать любые преграды…

— Даже семилетнему мальчику? Чем в итоге все закончилось?

— Решение было за Даниилом и его папой, Алексеем. Когда врачи услышали, что мальчик собирается на сцену, они спросили его отца: «Вы сумасшедший?», на что он ответил: «Да». Сам Алексей в детстве пел в хоре, и он знает, что такое коллективный дух. Поэтому альтернативы они с сыном не видели — только выступать. Сам танец плавный, там нет поддержек и особой нагрузки на руки. Я просто посоветовал Дане не сокращать кисть. Члены жюри, когда увидели на сцене танцора с гипсом, буквально остолбенели, выкрикнув: «Да ладно!» После выступления мы сделали повторный рентген. Слава Богу, все хорошо, смещения кости из-за нагрузки не произошло.

— Вы своих учеников, наверное, держите в ежовых рукавицах? Вам всего 31 год, но вас и дети, и их родители называют не иначе как Владимир Георгиевич.

— Мне очень близка китайская культура и философия. К старшим людям там принято обращаться на «вы», даже если это ближайшие родственники. И, думаю, это правильно, потому что при таком обращении уже язык не повернется сказать что-то грубое. Также в Китае врачи, учителя и любые начальники очень уважаемые люди, чуть ли не святые, к ним относятся с огромным почтением. Чего, к сожалению, не скажешь о России.

У нас в «Конопушках» строгая дисциплина, я требую от учеников уважительного отношения к себе и другим педагогам. Но не прессую детей, даю им возможность проявить себя. Несколько лет назад ко мне в школу пришла девочка из другого коллектива. Руководитель там — жуткий холерик. И танцовщица была очень забитая, боялась рта открыть. Свою работу я начал не с разучивания танцевальных движений, а со снятия страхов и комплексов. На выходе получилась уверенная в себе девушка. Я работаю с детскими душами, и мне важно быть не просто хореографом, но и другом, наставником. Каждый ребенок для меня — отдельный мир.

— Вы уже 17 лет возглавляете театр танца «Конопушки». Были ли у вас моменты в жизни, когда хотелось все бросить? Заняться чем-то другим, например, бизнесом?

— Нет, никогда. Я всегда знал, что быть балетмейстером — мое призвание. В тринадцать с половиной лет директор школы №80, где я учился, предложила мне стать хореографом. Тогда я был подростком, мало чего понимал, но уже тогда выбрал этот путь.

Первые семь лет работы в «Конопушках» были безумно сложными. У нас долго формировался основной состав, не всегда хватало техники и знаний. Мы участвовали в различных конкурсах, и члены жюри чуть ли не хлестали нас по рукам. Говорили такие обидные слова, после которых некоторые люди вообще бы перестали заниматься хореографией. Критику я всегда выслушивал молча, не огрызался и не оправдывался. В душе накапливалась обида, которую я и выплескивал в свое творчество. Я стал стремиться к профессионализму во всем — в технике и манере исполнения, в выборе репертуара, костюмах, аранжировках. На конкурсах многие танцуют под одни и те же заезженные песни, мы же заказываем для своих номеров уникальные авторские аранжировки.

— А как вы оцениваете современное танцевальное движение в России?

— К сожалению, в последнее время наблюдаю разложение хореографического сообщества. Многие коллективы танцуют одинаково, словно по шаблону. В России есть гениальный балетмейстер Игорь Смирнов, творчество которого я уважаю. Но сейчас его манеру современной пластики растиражировала практически вся страна. И это грустно. Каждый коллектив должен искать свою индивидуальность, почерк, иметь узнаваемое лицо.

Другая проблема связана с коммерциализацией многих танцевальных конкурсов. Бывает, на таких мероприятиях жюри вручает участникам по 7 Гран-при! Такого в советское время никогда не было. Ведь это наивысшая награда для танцора, она должна вручаться лишь одному танцевальному коллективу. А чтобы стать лауреатом конкурса, кажется, достаточно просто топнуть ногой. Это так понижает планку для танцоров, мешает их развитию. И дезориентирует родителей — они-то думают, что у них растут танцевальные гении. Но, слава Богу, проводятся и достойные конкурсы с профессиональным жюри, на которые мы и стараемся выезжать как можно чаще.

— А в детских танцах какая ситуация?

— Сейчас стал популярен балет для детей. Но к нему нужно подходить крайне осторожно. Вообще, нагрузки, связанные с классикой, показаны детям только с 9-10 лет. Именно к этому возрасту полностью готова психофизика ребенка к такой сложной дисциплине, как классический танец. До этого можно вводить только подготовку, занимаясь партерной гимнастикой. А вставать на пуанты можно только с 14 лет, так как до этого возраста у девушек формируется тазобедренный сустав. В противном случае в будущем у них могут возникнуть проблемы во время родов.

Также я категорически против восточных танцев для девочек. Эта манера исполнения была придумана для соблазнения шейхов. Дети — маленькие ангелочки. Им нужно танцевать детские, а не взрослые танцы.

— Но некоторые люди вас тоже критикуют. Например, одна знакомая сетовала, что ее четырехлетнему сыну было скучно на занятиях в «Конопушках» — целый год дети готовили один и тот же номер.

— Первый год в нашем коллективе — самый непростой и ответственный для детей и их родителей. Многие не до конца осознают, куда отдали ребенка. Думают, он у нас будет развлекаться. Но мы с первых репетиций приучаем детей к труду. Да, в ходе занятий мы используем игровые элементы и с помощью ассоциаций объясняем многие технические моменты. Например, чтобы ребенок сильно не опускал голову, просим его представлять зеленое яблоко между корпусом и подбородком. Но мы ведь не аниматоры. Даже танцоры основного состава за год берут один, максимум два танца. Что уж говорить про малышей, которые могут пропустить половину занятий из-за болезней.

— Слышала, что основной состав занимается практически ежедневно, иногда даже дважды в день. Как вы их мотивируете? Ведь им приходится практически жить в зале.

— Все дети ходят к нам по собственному желанию. В «Конопушках» яркая жизнь. И интенсивные тренировки того стоят — дети регулярно выступают в Иркутске, каждый год ездят на гастроли в другие города и страны, демонстрируют свои таланты на конкурсах. В Крым у нас поехали 100 человек, самому юному участнику было 5 лет.

Также у нас происходит много интересного внутри коллектива. На территории нашей школы мы оборудовали бассейн, летом там купаются все желающие. В июне вокруг него проходила пенная вечеринка. На Новый год и другие праздники устраиваем «Конопушники» — ставим с педагогами спектакли, проводим дискотеки, фуршеты. Еще в нашей школе есть конкурс «Сам себе балетмейстер», где дети пробуют себя в роли постановщиков вместе со своими родителями. А в соревновании «Один в один» участники поют и танцуют одновременно.

— Вы часто называете свой коллектив школой танца. Есть ли у вас что-то общее с обычным учебным заведением?

— Мы даем нашим ученикам базовые знания о танце. В области классического танца наши ученики на выпуске обладают почти такими же навыками, как и студенты хореографических специальностей.

У нас есть несколько отдельных предметов: классический, детский и народный танцы, урок развития физических данных. Каждый год дети сдают экзамены по ним и получают свидетельство с оценками. В основной состав «Конопушек» есть конкурс.

— На ваш взгляд, танцевать может каждый? Или все-таки важны физические данные?

— Самое главное — горящие глаза и желание танцевать. Бывает, танцор обладает исключительными данными, но у него скверный характер, который не позволяет ему блистать как звезда. Исполнители же с более скромными возможностями за счет своего трудолюбия и упорства могут достичь завидных результатов.

На начальных этапах важен энтузиазм родителя. Например, на гастролях в Крыму участвовали несколько ребят. Изначально им сложно давалась техника, мы буквально боролись за каждое движение. Но у них очень добрые родители, которым я не мог отказать. Под добрыми я подразумеваю понимающих увлеченных людей, которые водят детей без пропусков.

Наш коллектив — это одна дружная семья. Хочу выразить благодарность всем наших ученикам и их родителям за их увлеченность, труд и любовь к танцу!