Анатолий. Ксения. История. Россия...
№ () от 13 июня 2018 [«Аргументы Недели », Татьяна Москвина ]
12 июня, в День России, в прокат вышел документальный фильм «Дело Собчака», созданный по идее Ксении Собчак, она же стала соавтором сценария картины (режиссёр – Вера Кричевская). Как участник исторической массовки тех лет (взят период с 1989 по 2000 год), я буквально ринулась смотреть это произведение. И, надо заметить, скучать не пришлось ни минуты.
НЕЧАСТО приходится смотреть истории в лицо – ведь сидя в самолёте, не ощущаешь его скорости, а живя злобой дня, невозможно своими силами выстроить историческую ретроспективу в двадцать лет. Прошлое покрывается песками забвения, и теперь уже трудно вспомнить, с какой силой чувств ленинградцы любили когда-то своего первого мэра и как горестно в нём разочаровались. Собственно говоря, именно Анатолий Собчак в своё время стал парадным фасадом демократии. Что же с ним произошло? Ждать строго аналитического ответа от его дочери глупо. Даже Уголовный кодекс позволяет фигурантам не свидетельствовать против близких. Для нас, зрителей истории, Собчак – артист на исторической сцене, для дочери – любимый папа. Поэтому, естественно, фильм качнулся в сторону идеализации и полной реабилитации покойного.
«Восемнадцать лет я хочу понять, что произошло…» – утверждает Ксения, но эта задача не в её силах. Если бы картину делал профессиональный журналист, он хотя бы подобрал персонажей разного полёта и помёта, пёстрого социального состава, резко несхожих убеждений.[end_short_text] В «Деле Собчака» же участвуют: президент России и высшая политическая элита России (Медведев, Чубайс, Кудрин и др.). Несколько лиц, когда-то бывших такой элитой (Станкевич, Г. Попов, Коржаков). Кроме того, один политолог (Павловский), пять ленинградских журналистов (Константинов, Горшков, Чаплина, Невзоров, Сорокина) и друг семьи Сати Спивакова. Это очень солидно, дорого и нажористо. В сетях Ксении плавает весьма крупная рыба. Однако какую истину хочет поймать наша рыбачка? Водится ли она, истина, в этих водах? Говорить правду на Руси – довольно редкое искусство. А уж наверху… Вот Ксения, свернувшись клубочком на полу, среди мебели красного дерева, о чём-то спрашивает родную маму Людмилу Нарусову. И мама Нарусова увлечённо рассказывает, как они с мужем когда-то сидели «на нашей маленькой кухне на Кустодиева» и что-то там такое. Возможно, она и правду говорит, чего на свете не бывает, однако таково волшебное свойство её загадочной натуры: как заговорит – у людей приступ тоски зелёной. Конечно, я смотрю враждебными глазами, а с какой стати мне смотреть иначе? И много ли на свете членов фан-клуба Л. Нарусовой? И так ли неправы те, кто давно смотрит на русские верхи с прищуром недоверия?
Так что особой веры фактической стороне «Дела Собчака» у меня не возникло. Это взгляд людей элиты на историю как на продукт их междусобойчика. Народ волнуется на площадях, но это всё хор, статисты, терпилы в конечном итоге. Главное происходит на таинственных верхах. Вот не залюбил Борис Николаевич Анатолия Александровича – и покатилась голова с плахи. Оклеветали и погубили. Бежал в Париж – а бегство в Париж для России традиционно означает поражение всего движения в целом. Что-то во всём этом есть смутное, жалкое и тёмное. И все говорящие об этом головы смотрят куда-то вниз и влево. И вряд ли любящая дочь – тот ясный аналитический ум, который распутает сей клубок. Или она не клубок хочет распутать, а кому-то о чём-то напомнить? Не разбираюсь в узорах этих византийских ковров… Тем не менее фильм имеет бесспорную ценность, возможно, даже и не предусмотренную авторами.
Дело – в лицах. Мы видим из хроники, как поменялись лица людей с ходом исторического времени. Как некогда блистательный Гавриил Попов превратился в персонажа из страшных северных сказок. На каких рекордных скоростях постарел и погас великолепный Собчак, буквально за пару лет. Как наливался медью и чугуном облик непотопляемого Чубайса – но этот хотя бы похож на самого себя молодого, тогда как… Да. Это центральное событие фильма.
Конечно, если бы картину делал журналист, она была бы другой, но никакому журналисту не удалось бы раскрутить Владимира Владимировича на такое интервью, какое он дал, разумеется, дочери своего шефа. И вот мы видим молодого ВВП, с его томными глазами, и нынешнего президента и понимаем, что человек, известное дело, – волна, но чтобы до такой степени? Я-то считаю, что в истории России неоднократно была Инспирация в высшего руководителя, то есть «трон» занимал обычный человек, а далее в него вселялась потусторонняя сила, и он становился Белым Царём, то есть человеком только отчасти, и это ещё хорошо, коли отчасти. Но вот ВВП начинает говорить о Собчаке, и потрясающим образом лицо его меняется. Он начинает быть тем человеком, каким был когда-то. Обнаруживает несомненные человеческие чувства: благодарность, преданность, сомнение, грусть. Сползает гранитная маска неколебимой психзащиты. Он перестаёт шифроваться и вербовать. Глаза его расширяются! В Президенте проступает человек. Зрелище для крепких нервов…
Ксения же, как малиновка в роще, всё о своём поёт: папа не виноват. Ксения, да конечно, папа не виноват! И ты не виновата. И вообще, как воскликнул шекспировский король Лир, нет в мире виноватых. Просто оптика любящей дочери не годится для исторической аналитики. И трагическую историю о том, как ленинградский интеллигент примерил костюм исторического героя и даже носил его года три, а потом растерялся в новой реальности полностью и абсолютно, нам расскажет кто-нибудь другой.
А в общем, любопытное предприятие – «Дело Собчака», энергичный монтаж, прекрасно подобрана хроника. Один неудачный кадр: Ксения Собчак смотрит на Санкт-Петербург (район Казанского собора) сверху (два раза).
Не стоило бы именно Ксении Собчак смотреть именно на Петербург сверху.