9 декабря на 89-м году жизни нас покинул Леонид БРОНЕВОЙ. Судьба артиста подтверждает: чтобы покорить сердце публики, не надо играть много. Надо играть – незабываемо.
ДА МЫ его молодым и не видели никогда. Когда он объявился сногсшибательным Мюллером, хитрейшим и умнейшим старым лисом, в «Семнадцати мгновениях весны» – мастером среди первоклассных мастеров, – его толком мало кто знал. Но с тех пор, с 1973 года, уже никто не забывал.
Броневой выступал на сцене Театра на Малой Бронной (забавно: Броневой на Бронной), с 1988 года нашёл свой дом в Театре Ленком. Имел дело с режиссёрами высшего ранга: Анатолий Эфрос, Марк Захаров. Любая роль была отделана филигранно – скажем, непревзойдённо Броневой умел «подавать реплики», преподносить зрителю «вкусный» текст. И всегда казалось, что персонаж знает гораздо больше того, что говорит, потому что Броневой не сбрасывал свою личность за кулисами, а весь как он есть, со своей сложной биографией человека в тисках истории, шёл на сцену. Выразительнейшее лицо: всё крупно, отчётливо. И удивительная мимическая игра: чуть поведёт глазом, слегка двинет бровью – и герой заиграл настроениями и состояниями, как луч солнца на воде. Про интонации я уж и не говорю. Самые нейтральные фразы в исполнении Броневого ушли в народ. «Штирлиц, а вас я попрошу остаться». «Заметьте – не я это предложил» («Покровские ворота»). «А голова – предмет тёмный…» («Формула любви»). Ну что тут особенного? Но он интонировал так, что зритель понимал: интонации, как люди, тоже бывают умными и глупыми. Броневой был великим мастером остроумных интонаций. В театре публика начинала улыбаться, как только он вообще выходил на сцену. Предвкушала удовольствие – и оно было с гарантией!
Кстати сказать, в кино Броневой играл редко. Наилучшей площадкой для игры оказались для него телевизионные фильмы и спектакли 1970–1980-х годов. Их тщательная отделка, их неспешные ритмы и обилие крупных планов подходили его актёрской манере. Это сохранило нам творчество Броневого: его запечатлелось много. Можно устроить себе вечерком эстетический пир – к примеру, посмотреть телеспектакли Эфроса, где Броневой играл (великолепно, как всегда) доктора Вернера («Страница журнала Печорина»), короля Людовика («Всего несколько слов в честь господина де Мольера») и многое другое. «Покровские ворота», «Семнадцать мгновений» или «Формулу любви» советовать не буду – как бывают книги, до дыр зачитанные, так бывают фильмы, засмотренные до… не знаю уж чего. Теперь и плёнки-то нет, цифра…
Последний раз Броневой пронзительно сыграл в кино старого актёра, помышляющего о самоубийстве («Простые вещи», 2007, режиссёр А. Попогребский). Сам он был одарён громадной жаждой жизни – его вывозили на сцену в «Дне опричника» в Ленкоме месяц назад, и он буквально купался в зрительской любви. Был счастлив. Несмотря на очевидный свой скепсис, иронию, повадку ушлого, всё повидавшего человека…
Он украсил своим умом и талантом нашу жизнь, незабвенный!