Мне пришло потрясающее приглашение на встречу в один интеллектуально-культурный центр Санкт-Петербурга. Я долго изучала призыв посетить обсуждение книги автора С., думая, что сплю. Начиналось так: «Круглый стол организован как попытка освоения коллективной территории актуального письма. Работа С... – это неустанное минирование труднодоступных зон языка, приводящее к подрыву существующих моделей чувственности...» Что-о?? – вскричите вы. Да вот и я вскричала.
КАК все нормальные люди, летом норовлю на пару недель улизнуть за границу. Заграница – это санаторий; пожил смену, отдохнул, подлечился – хватит с тебя. Не жить же в санатории, правильно? Вот сижу я, скажем в Сан-Себастьяне (Испания, край басков) и думаю: отчего это нигде не достанешь тут куриного бульона? И во Франции его нет, хотя, казалось бы, родина бульона... и нет на столах ни соли, ни зубочисток, всё просить надобно... ну обычные мысли отдыхающего. Приятный белый шум в голове на фоне, конечно, хронической тревоги – я тут разнеживаюсь, а на родной земле тем временем поганки бы какой не завернули?! И тут приходит вышеупомянутое интеллектуальное приглашение. Явиться подискутировать о неустанном минировании труднодоступных зон языка. Там дальше ещё лучше.
«Выход новой книги С. представляется удачным моментом для консолидации аналитических усилий, рекогносцировке доступных интерпретационных ресурсов, подлатыванию брустверов терминологии или, наоборот, расшатыванию частокола прескриптивной эстетики, чьи риторические орудия не поспевают за виляющим зайцем письма...»
Этот виляющий заяц меня добил. Нет, вы не вздумайте подозревать авторов этого послания в издевательстве – почти все кураторы современного искусства так и пишут. Но сам образ хорош необычайно – я про виляющего зайца. Это истина! Виляющими зайцами просто-таки переполнена наша маленькая грустная жизнь. Буквально на каждом шагу я встречаю его, виляющего зайца, активные и бурные действия.
Скажем, история с балетом «Нуреев», премьеру которого весной отменили в Большом театре. Режиссёром-постановщиком балета стал Кирилл Серебренников, отчего виляющие зайцы стартовали с недюжинной скоростью. В балете я бываю редко, однако никогда ещё не встречалась с такими спектаклями, которым требовался бы режиссёр. Балету нужен балетмейстер, а больше ничего балету до сих пор нужно не было. Но поди поспей за нашим зайцем, когда он начинает метать петли по полям. Вот до сих пор не было нужно режиссёра, а в этом особом случае – позарез нужно. И кому ж ещё можно доверить бюджет Большого театра, как не Серебренникову, у него ведь с начала карьеры сложились интересные отношения с деньгами. Вот буквально каждое ответственное лицо, которое видело Серебренникова и имело что-то на кармане, загоралось желанием дать режиссёру денег. Ну и гром пошёл по пеклу, как выразился Гоголь. Теперь что ни скажи про эту историю с «Нуреевым» – зачислят в «лагерь» или душителей свободы, или её вестников. А в какой лагерь записываться тем, кто и самого-то Нуреева не обожал страстно? И у кого эта постановка гипотетически не вызывает ни малейшего интереса?
Некий заяц забежал и на открытие Московского кинофестиваля 22 июня. Поскольку эта дата для России скорбная, присутствующие на церемонии совершили понятную ошибку. Когда Никита Михалков объявил, что сейчас великолепная Наргиз исполнит песню, которую сочинила Мария Захарова (та самая, пресс-секретарь Министерства иностранных дел), люди угрюмо встали и напустили в лицо траура. Я тоже собралась было встать, догоняя виляющего зайца, но вдруг расслышала слова: «Земля и небо слились навечно, как это больно, бесчеловечно» и заподозрила неладное. Неладное и оказалось: творение М. Захаровой посвящалось вовсе не началу Отечественной войны, а памяти погибших в Сирии. Я не против того, чтобы почтить память погибших в какой бы то ни было войне, но торжественно стоять во время исполнения бездарной песни пресс-секретаря МИД перед не восхищающей меня певицей – извините, не собираюсь. Вот всё забываю принять с утра «патриотин», говорят, хорошее лекарство, но где ж его продают? А раньше на Московском фестивале классику давали, какие-то скрипачи Гуревичи играли...
И ударное количество виляющих зайцев ожидаю осенью, когда – Боже, страшно и подумать – состоится премьера злосчастной «Матильды» Алексея Учителя. То, что Учитель никакой дискредитацией покойного императора не занимался, для меня очевидно хотя бы потому, что он в принципе не занимается дискредитацией. Он любит всех своих героев, нежно и глубоко, будь то рок-музыканты из ранних неигровых картин, знаменитая балерина Спесивцева, писатель Бунин, простодушный юноша – поклонник Гагарина («Космос как предчувствие») или герой Машкова, превратившийся в человеко-паровоз (фильм «Поезд»). Режиссёр с почтением и трепетом рассказывает, как мало мы знаем о Николае Втором – что он, к примеру, обожал и поддерживал кинематограф в самую раннюю пору. Откуда набежали зайцы – уму непостижимо, вероятно, это то, о чём писал великий Лесков в одном своём романе – «в голове у маркизы бегал заяц». Не поспеть нам за этими зайцами. Нам желательно всё ж таки сохранить ясный ум, здравый смысл и душевное спокойствие. Оценивать вещи и явления по их реальной стоимости. А кроме того, ничто не потеряно, пока в магазинах продаётся «Анна Каренина»!