Завершился показ 13-серийного телефильма «Таинственная страсть» по роману Василия АКСЁНОВА в постановке режиссёра Влада ФУРМАНА. Густой табачный дым (а как же! действие картины происходит в 50–60-х годах прошлого века, когда герои нещадно курили и в жизни, и на экране) не заслонил от публики изрядных достоинств картины. Кажется, «Таинственную страсть» посмотрели даже те, кто решительно отвык от телевизора в принципе…
У меня сложилось впечатление, что вставки – воображаемое интервью с Василием Аксёновым в исполнении роскошного Леонида Кулагина – были отсняты позже, чем весь материал фильма. Для того чтобы пояснить, расставить акценты, вообще – просветить зрителя. Хотя что тут непонятного? Классическая ретромелодрама на фоне истории. Первый канал поднаторел в изображении 60-х годов прошлого века, хотя бы в детективных историях про «Мосгаз» и прочее. Уровень стилизации времени в «Таинственной страсти» весьма достойный: телефонные будки и автоматы с газировкой точно маркируют быт, подобраны не только трогательные советские машины, но и вовсе душераздирающие троллейбусы… И даже на вывеске показа мод К. Диора в Москве указано – «Христиан Диор». Тем милым почерком, которым в 1950–1960-х писали названия, рекламу и даже титры в фильмах. Этим «почерком неизвестного» написано и слово «Таинственная» в начале картины.
Режиссёр Влад Фурман, коренной петербуржец, наверняка был инициатором приглашения в «Таинственную страсть» кроме бесспорных московских звёзд ещё и множества отличных петербуржских артистов, которые сделали второй и третий планы фильма живыми и достоверными. Вообще разговоры о том, «похожи или непохожи» герои «Таинственной страсти» на своих исторических прототипов и кто из них убедительнее, активно циркулируют в публике. Присоединимся!
Наиболее далёк от прототипа главный герой – Ваксон-Аксёнов (Алексей Морозов). Он сделан скорее из материала кино 1950–1960-х, чем из жизни. Такой советский прогрессивный врач-правдоруб, у которого всё всерьёз и надолго – призвание, работа, любовь. Морозов прекрасно выдерживает сверхкрупные планы и нигде не переигрывает. Наиболее близок прототипу – Роберт Эр – Рождественский (Александр Ильин). Даже родинки ему приклеили на лицо для достоверности, но достоверность у Ильина высшего типа – психологическая. Несомненно, это прекрасный человек – и так же несомненно, что он – дитя своего времени,«мученик догмата», желающий верить в невозможное и наиболее готовый к компромиссу. Евгений Павлов (Андреотис – Вознесенский) отлично передаёт «блаженность» своего героя, а против Нэллы Аххо – Ахмадулиной вообще трудно что-нибудь возразить – ну кто, кроме обворожительной Чулпан Хаматовой, смог бы воплотить роковую женщину-поэта? Конечно, Ахмадулина полностью идеализирована, но режиссёр Влад Фурман принципиально к женским персонажам добр. (Напомню вам его предыдущую работу – замечательный телефильм «Куприн. Яма».) Сложнее с Яном Тушинским (Евтушенко). Филипп Янковский – превосходный артист, и образ у него вышел выразительнее некуда. Его обаятельный прохиндей-эгоцентрик скорее комедийный персонаж, чем герой драмы истории. Пусть так, суть не в этом. У Евтушенко и до сих пор ярко-голубые глаза, струящие марсианскую жажду жить и творить, а в Янковском сильна некая коварная декадентская томность без признаков чистосердечия и простодушия. У него уже 30 лет назад в глазах плавал скептический туман. Так что здесь зазор налицо…
Итак, дружеская компания поэтов и прозаиков, со своей «малой историей» любовей и дружб – и «большая история» со своими крупными неприятностями. В «Таинственной страсти» фигурируют чуть ли не все опознавательные знаки времени – запуск первого спутника, полёт Гагарина, фестиваль молодёжи, посещение Хрущёвым выставки в Манеже и разгром молодых на приёме в Кремле, похороны Пастернака, суд над Бродским и т.д. (Кстати, Сергей Лосев в небольшой по объёму роли Хрущёва вполне отличился – видно, что варвар, но человек масштабный, живой, крайне усталый и бесконечно далёкий от искусства, в чём и проблема.) Есть, конечно, и противостояние интеллигенции и КГБ (самое слабое звено картины), правда, курирующий Ваксона офицер (Алексей Барабаш) – тоже человек и даже девушек кадрит. Власть откровенно боится этой скудной горстки поэтов. Репрессии – они от страха. Потому что Слово – у них, морально нестойких мальчишек и девчонок, взволнованных друг другом. И волна общественного воодушевления выносит мальчишек и девчонок в центр настоящей истории!
Да, тогда, в 1950–1960‑х, шла настоящая волна, потом будет волна поменьше в середине 1980‑х, и вот уже лет 25, как никакой волны нет. Двери ресторана Центрального дома литераторов, которые так отчаянно штурмовали наши шестидесятники, будучи юными и безденежными, мечтая о заветном билете Союза писателей, – открыты для всех имеющих кое-что на кармане. Никто больше не восклицает, что ему срочно нужно закончить повесть, потому что никаких повестей более заканчивать в срок не нужно и повести-то никакие не нужны. Ни один человек не проснётся знаменитым, потому что какой-то журнал напечатал его рассказ. Ни одна рукопись не возбудит правоохранительные органы настолько, что её придут арестовывать. Слово угробили не прямыми репрессиями, а куда более хитро – игнорируя Слово, утопив Слово в океане дерьмовых и мусорных словес. Горстка поэтов и прозаиков ушла с арены истории вместе, даже можно сказать, в обнимку со своими гонителями!
А наши ребята, хороши они или плохи, виноваты или невиновны, по крайней мере хорошо пожили. Постоянно и плотно общаясь (ничего подобного больше нет), дорожа друг другом, в состоянии хронической влюблённости. Видно, что именно этот стиль жизни по-настоящему волнует режиссёра «Таинственной страсти». Он ведь и сам играет в своём фильме, под псевдонимом «Владислав Буланов» изображает несчастного ревнивого мужа великолепной Ралиссы (Юлия Пересильд). Там двое пожилых угрюмых мужей – Марк Аврелов, супруг Нэллы (О. Штефанко) и вот этот Кочевой, они даже внешне чем-то схожи. Видные мужчины, да только молодые и красивые и жить должны с молодыми и красивыми, тогда только в воздухе разливается настоящий аромат жизни и можно преодолеть любые исторические обстоятельства!
Мне, кстати сказать, более всего понравилась в фильме эта личная, лирическая взволнованность. Добротный спиритический сеанс, воскрешающий духов прошлого, – не новость. Мы хронически упёрты в прошлое, у нас жаркие дискуссии идут вокруг фигуры Ивана Грозного, у нас ещё в отношении князя Владимира всё неясно. Жить настоящим мы вряд ли скоро научимся, не дай бог, закроют границы, обрубят Интернет, тогда мы и в днях сегодняшних найдём свою прелесть (когда они минуют безвозвратно).
А вот настоящая лирика – и сама поэзия, и быт отважных поэтов – волнует сквозь любой исторический антураж. Пусть поэты выглядели нелепо, читая свои сочинения перед рабочими и колхозниками, – по сути они составляли с ними единое живое целое. Когда-то.