Итак, десять лет живёт наша газета, и, стало быть, каждую неделю я беспокою публику своими заметками. Люди, вероятно, уже привыкли. И хочется в праздничный день поговорить с ними как-то особенно. Не просто обозреть очередную театральную премьеру, новый фильм или книгу…
Прочитала информацию о том, что заведено уголовное дело на работников Министерства культуры. Хищения средств на реставрацию там подозреваются. Называют сумму: 50 миллионов рублей. В группе вероятных расхитителей – человек восемь…
Я бы вот на месте министра культуры Владимира Мединского постеснялась ходить на заседания правительства. Там серьёзные люди сидят, для которых 50 русских лимонов – это типа кофе попить сходить. А в его ведомстве – на восемь человек 50 лимонов. Такие суммы, я думаю, наверху считаются неприличными…
Это я к чему? К тому, что всё-таки от культуры не ждём мы подляны. А ждём каких-то интересных и важных сообщений. Ждём усиления чувства, что мы далеко ушли из пещер, в которых, впрочем, судя по наскальной живописи, тоже была культура! Первобытная.
Культура могучим образом отделяет нас от животных. Ничего плохого не хочу сказать о животных, и они тоже молодцы. Однако ни одно животное ещё не нарисовало на стенах своей норы человека, которого удалось разорвать или обмануть. А «человек – животное довольно странное. Нет, навряд ли оно произошло от обезьяны…» – как заметил в одном из рассказов Михаил Зощенко.
Казалось бы, чем больше культуры – тем лучше. Почти полмиллиона людей ломанулось на выставку Валентина Серова – что по этому поводу можно сказать, кроме реплик вроде «отлично!», «тянутся люди к прекрасному, как цветочки к солнцу!», «даёшь больше хороших выставок!» и т.п. А вот нашлись же «прогрессоры», для которых успех выставки Серова – просто отвратителен. Совершенно не вписывается в образ мира, где живут «просвещённые» и «быдло». Не может ведь быть в России полмиллиона просвещённых (их несколько тысяч, они друг друга знают и пишут друг другу на фейсбуке), значит, это быдло попёрло на Серова. И его надо пристыдить, одёрнуть яростным словом: не туда прёшь! Тебе за водкой и бесплатным ватником! Ты не потому прёшь на Серова, что тебе нужен Серов!
А вот, казалось бы, что привязался-то ты к человеку? Тебе какое дело, зачем он пришёл на выставку? Образ твоего мира разрушил? А может быть, он, твой образ, дефективен?
Другой похожий случай. Идёт спектакль режиссёра Богомолова. И часть зрителей тихо уходит в буфет или вообще на улицу, домой, подальше от греха. И тут же находится журналист-прогрессор, который публично клеймит позором этого тихо ушедшего зрителя. Не понимает, гад, и не желает понимать мятежного художника!
Но гад за билет заплатил, и сам может решить, без прогрессоров, что ему делать. Он ведь в принципе может и свой иск вчинить современной театральной критике – за систематическое и преднамеренное искажение картины театральной жизни и введение публики в заблуждение. Потому что на любой пук Богомолова откликаются десятки рецензентов, а прекрасные, умные, высокопрофессиональные произведения драматического искусства остаются вовсе без внимания.
В России и до сих пор – сложная, богатая, интересная, разнообразная культура. И экспертам надо давать публике ответственные заключения, а не воспевать приятелей и не каркать без устали, что-де всё умерло и прогнило – кроме друзей эксперта, естественно. Вообще очень интересное предложение выдвинул недавно писатель Павел Крусанов. Он считает, что людям, которые уверены, что всё в стране прогнило, умерло и разложилось, но при этом никуда не уезжают и мучаются по месту прописки, – надо разрешить эвтаназию…
Я говорю то, что думаю, – и конечно, могу ошибаться. Ошиблась ли я, считая ошибкой назначение режиссёра Андрея Могучего на пост художественного руководителя Большого драматического театра? Возможно, однако ситуация перед заключением договора с режиссёром на новый срок что-то меня не разубедила. Составлялись коллективные письма в министерство в поддержку Могучего, публиковались подборки в газетах, где несогласные клеймились позором… фу. Авторитет художественного руководителя такого ранга должен быть безусловным. А если этот авторитет подпирается коллективными письмами – многого ли он стоит? Впрочем, пусть и этот вопрос решает публика. Я же буду руководствоваться принципом бессмертного Собакевича – «Мне лягушку хоть сахаром облепи, я её не возьму…» Мне сегодня самый рутинный провинциальный ТЮЗ милее и дороже того, что делается на сценах многих академических театров...
Ладно, бог с ними, с театрами – есть литература! Пока в магазинах продаётся «Анна Каренина», ничто не потеряно. В коротком списке премии «Национальный бестселлер» за этот год – исторический роман Леонида Юзефовича «Зимняя дорога». Читаешь и думаешь: вот человек не потратил не то что миллионов – ни копейки государственной не взял, чтобы написать своё сочинение. Никого не уничтожал, чтобы встать на его место – у Юзефовича своё и только своё место (это если вспомнить историю с уничтожением Театра имени Гоголя и образованием «Гоголь-центра»). Взял и написал великолепную трагическую книгу – о палачах и жертвах русской истории слогом, блистающим, как сталь. Из малоизвестного эпизода Гражданской войны развернул потрясающую картину – может быть, даже картину тщеты бытия, размах у книги величественный. Герой (генерал Пепеляев) и его враг (анархист Строд) – жестоко и неустанно борясь друг с другом, тем не менее остаются благороднейшими людьми. К тому же почти все факты в «Зимней дороге» имеют документальное подтверждение, так что читатель ещё и обогащается историческим знанием.
Такие люди, как Юзефович, – добросовестные и талантливые мастера – есть во всех сферах культуры. Может быть, кроме зыбкой и печальной сферы её «управления». Ладно, не помогаете, так хоть не мешайте, не воруйте крошечные деньги, на культуру отпускаемые. Нехорошо. Есть же другие отрасли, где воровать – это вроде как нормально. Но на культуру – мы как-то всё-таки надеемся. Когда я жила в новостроечках, на первом этаже, у меня опойцы всё время просили стакан. «Зачем вам стакан?» – однажды взмолилась я. – « Ну, мать, ты даёшь, – ответил несчастный. – Надо же по-культурному…»
Вот так вот. С надеждой, что всё будет «по-культурному», вступаем во второе десятилетие жизни нашей газеты.