Приз «Ника» за лучшую женскую роль второго плана в этом году был вручён Инне Чуриковой за участие в картине В. Сигарева «Страна ОЗ». Ничего не имею против. Действительно, все пять минут, пока Чурикова была на экране, чувство отвращения к фильму как-то перебивалось сиянием её дивных глаз. Однако никак не обойтись без элегического вздоха – эх, в чём теперь участвуют великие актёры старшего поколения…
Если я начну пересказывать фильм Василия Сигарева «Страна ОЗ», нашей славной газете могут грозить санкции и штрафы. Обычный критический инструментарий тут не годится, а «новой критики», которая применяла бы на практике ту свободу слова и действия, которой пользуется «новая драма», ещё не родилось. Скажем, через весь фильм проходит линия новогодней встречи двух приятелей внутри ларька (один из них – продавец этого ларька, страдающий давней мечтой, чтобы жена на него покакала). В конце долгого алкогольного штурма зашедший к продавцу агрессивный придурок (А. Баширов) стягивает с приятеля штаны и предлагает… и вот какими словами объяснить то, что он предлагает? А из таких кунштюков состоит почти вся картина. Но дело не в мочеиспускании, дефекации, преждевременной эякуляции и прочей физиологии человека, она для искусства, причём самого высшего сорта, не новость. Например, преспокойно какают персонажи античного классика Аристофана. Но они делают не только это. Они участвуют в захватывающе интересной истории. В комедии Аристофана «Лягушки» (которая была по требованию жителей Афин, в обход правил, повторена на следующий день после премьеры), бог Дионис отправляется в подземное царство, чтобы вызволить из него настоящего драматурга, по выбору граждан – или Эсхила, или Еврипида. Кто из них своим властным словом сможет укрепить падающий дух эллинов? Между великими начинается соревнование! Вот это основное, а то, что слуги устраиваются на лужайке облегчить кишечник, – просто разрядка, чтоб похохотали и могли лучше сосредоточиться на главном. «Низменное» входит в состав «высокого».
А у фильма Сигарева нет сочетания «низменного и высокого», он весь равномерно, целиком ничтожен (за вычетом пятиминутки Чуриковой) и принципиально антикультурен. Физиология человека, обильно показанная в нём, призвана отвлечь аудиторию от того факта, что человека-то в картине и нет, и его писающие, блюющие, эякулирующие персонажи – сплошь мертвецы. Плюс хорошенькая зомби-героиня (Я. Троянова). И не надо трындеть о правде жизни и о том, что «быдло так и разговаривает» (вообще-то люди, считающие других людей быдлом, не имеют никакого морального права сочинять пьесы, писать в газетах, ставить спектакли и т.д.). Возможно, так, как говорят в «Стране ОЗ», разговаривает драматург Коляда с драматургом Пулинович, я не знаю. Но язык фильма – насквозь притворный, искусственный, нарочитый. И хотя матерится драматург Сигарев более умело, чем драматург Вырыпаев, ничего художественно выразительного в этом нет, так, обычное для «новой драмы» сквернословие.
Истории Сигарев придумывать не умеет, драматургическому делу учиться не желает, а потому сюжетная канва «Страны ОЗ» – жалкая, вся в прорехах. Девушка Лена (зачем-то приплели сюда ассоциации с «Волшебником из страны Оз» Баума, и Лена с собачкой – это намёк на Дороти и пёсика Тото) ищет улицу Торфорезов. Там стоит ларёк, где ей предстоит работать. По пути Лена встречает несколько уродов. Один в угаре и засыпает прямо за рулём. Другой поджигает фейерверк прямо у себя на бедовой голове. Третий вроде с виду ничего, бывший бард – любитель авторской песни, но неожиданно вернулась его семья, и он, ничтожный трус, выпихивает Лену с балкона. Лена попадает на балкон этажом ниже – тут она и встречает Маму диванных воинов (Инна Чурикова), вышедшую за пельменями ручной лепки. (Можно было бы сказать – здесь мы догадываемся, что действие происходит на Урале, если бы не эпизод в начале картины. Лену, бредущую по шоссе, хочет подвезти мэр города Евгений Ройзман. Так что Екатеринбург без вариантов.)
Мама в исполнении Чуриковой – самый симпатичный персонаж фильма, она не произносит ни одного бранного слова, она внимательна и заботлива, и даже не понятно, как она, эта грустная хозяюшка, породила тех трёх чудовищ, своих сыновей – диванных воинов, агрессивных и неопрятных. Сцена с Чуриковой построена так же плакатно – бездарно, как и прочие сцены, без развития отношений, без обрисовки характеров: идёт быстрый обмен ругательствами, потом кто-то обязательно даёт кому-то в торец, и сцена заканчивается. Но как приятно смотреть на это с детства, с «Морозко» знакомое лицо. Вспоминать прекрасные роли Чуриковой – Таня («В огне брода нет»), Паша («Начало»), Васса («Васса»), Ниловна («Мать»), да что там перечислять, это история нашего кино. Работала Инна Михайловна с лучшими режиссёрами, играла классику, играла по сценариям великолепных мастеров своего дела. И вот как всё обернулось – участием в бездарной агрессивной самодеятельности. С нулевым сюжетом (сплошь случайности: в финале героиню случайно подстрелили). С примитивной камерой, с копеечным пафосом «Россия – дурдом в снегу». Понимаю, что Чуриковой, как и многим актёрам старшего поколения, хотелось попробовать сотрудничать с новыми фигурами в искусстве. К тому же Сигарев так распиарен и увенчан лаврами, что съёмки в его фильме артисты могут и впрямь счесть за счастье великое. Откажешься – в другой раз не позовут, а работать хочется. Работать? А не в г…е купаться? (Пробую потихоньку переходить к «новой критике».)
Да, не всё, что из Екатеринбурга (родина Сигарева), несёт людям радость. Столица Урала подарила нам такие чудесные явления, как изысканный, на самом-то деле, и насквозь окультуренный кинематограф Алексея Балабанова (правда, он «обогатился» Санкт-Петербургом), как переливающаяся драгоценным блеском проза Ольги Славниковой и многое, многое другое. Да хоть бы «Уральские пельмени». А сигаревская пошлая мизантропия, умноженная на принципиальную бескультурность и наглое дилетантство, по-моему, не представляет ни малейшей ценности. Так стоит ли замечательным артистам бодро и весело залезать по доброй воле в мусорный бак?