10 февраля в Центральном театре Российской армии состоялся «Юбилей века» – творческий вечер, посвящённый столетию народного артиста СССР Владимира Михайловича Зельдина. Юбиляр почти все четыре часа действия находился на сцене. Пел. Декламировал. Танцевал. Я видела это!
Занавес открылся на полчаса позже заявленного времени – как всегда, ждали официальных лиц. Прибыли: глава администрации президента Сергей Иванов, министр обороны Сергей Шойгу, председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко, министр культуры Владимир Мединский и другие. А также Филипп Киркоров и Алла Пугачёва. (Киркоров и Пугачёва не вместе, а врозь: Филипп сидел в первом ряду, Алла – в третьем; прекрасно выглядели оба, впрочем, в этот вечер вслед юбиляру прекрасно выглядели все.) Дарили юбиляру вещи воинственные: мечи, шпаги и даже макет танка; как-никак, вся жизнь – в Театре армии, да и рыцарь Дон Кихот им сыгран недаром.
Представление состояло из двух частей, происходивших на фоне декорации, изображающей колонный фасад Театра армии: в первом акте шёл в сокращённом виде спектакль «Танцы с учителем», во втором – поздравления и концертные номера. Юбиляр несколько раз переодевался, и всё-то ему было к лицу, и сидело как влитое: и чёрная бархатная блуза, и красная куртка, и белый пиджак с бабочкой, и костюм Альдемаро с жилеткой-болеро из знаменитого «Учителя танцев» Лопе де Веги. Осанка и выправка у Зельдина – феноменальные. Справа стоял непременный юбилярский стул, но Владимир Михайлович в основном стоял, свободно и красиво, казалось, без всякого напряжения. Его зычный голос и без микрофона свободно покрывает тысячный зал. Память не имеет аналогов – во время вечера Зельдин читал стихи, декламировал отрывки из спектаклей, а также произнёс монолог кисти М. Жванецкого.
Первая и вторая части вечера оказались несколько неравнозначны. Хотя спектакль «Танцы с учителем» (сочинённый и поставленный специально для Зельдина Юлием Гусманом) шёл в укороченном варианте, многим зрителям он показался недостаточно укороченным. И конечно, не из-за Зельдина, на которого все готовы смотреть часами, но из-за качества текста и уровня актёрской игры. Сюжет спектакля заключается в том, что старый знаменитый актёр Неделин учит молодых, как играть Лопе де Вегу, а те сначала сопротивляются, а потом увлекаются. На сцене топталось довольно много артистов труппы Театра армии, и ни в одном не блеснуло и чуточки того огонька, что всегда горит в чудесном актёрском существе Владимира Михайловича Зельдина. Где лёгкость, обаяние, музыкальность, чувство ритма, юмор? Всё – у юбиляра. Отчего же ему никто не подражает в труппе театра? Хоть бы какой-нибудь «творческий преемник» наметился, но – увы, увы!
Немного увядшего в первом действии зрителя вполне ободрили звуки военного хора и крепкие советские певцы в действии втором – Зельдина поздравили Лев Лещенко, Иосиф Кобзон, Полад Бюль-Бюль оглы и Тамара Гвердцители. С обычной неподражаемо иронической интонацией выступил умница Ширвиндт в паре с тоже уникальной Верой Васильевой. Что ещё? Ах да, конечно – русский танец, затем лезгинка, словом, всё как положено на солидном юбилее, всё нормально...
Всё нормально, кроме Зельдина. Что за урок скрыт в этом крепком красивом человеке, что за тайна в подобном беспримерном упорстве, терпеливости, любви к своему делу? Вот он стоит перед нами на своём столетнем юбилее, и мы любовно всматриваемся в резные, рельефные черты знакомого с детства лица. Понятно, что перед нами избранник. Перед нами старейший на земле действующий актёр. Рекорд поставлен в нашей – явно не самой счастливой в мире стране, в наше – очевидно не самое благополучное – время. А вот не в райской для пожилых людей Франции, не в Америке, где здоровье – что-то вроде религии, а в России, в России войн и революций, месте беспрерывных социальных экспериментов и колебаний всех жизненных укладов, в России, где «покой нам только снится», – проживает такой феномен!
Разве Зельдин в самом деле какой-то особенный счастливчик, везунчик? Нет, не скажешь так: хорошая карта шла ему в руки нечасто, ролей и в кино, и в театре было совсем немного, режиссёры вокруг него не плясали, были времена творческого простоя, большие паузы. Но уж что было его – то было его, когда выпадала работа – Зельдин делал её предельно внятно. Программа сбережения себя? Да, это в Зельдине всегда было, и это, конечно, важно, существенно, отказ от вредных привычек и целенаправленное сохранение здоровья и вменяемости. Особенно когда видишь юные дарования, которые с первых шагов в искусстве начинают разрушать себя. Но суть зельдинского самосбережения не в эгоцентрической «герметичности психики», которая присуща так или иначе всем долгожителям.
Понимаете, он ведь когда говорит о счастье служения театру, он не декламирует – он в это верит. Он верит в «нас возвышающий обман». Без всякого лицемерия. Ведь жизнь прожита «на людях», и отлично известно, какой это бескорыстный и честный человек, до какого изумления ему чужды зависть, стяжательство, пустые потуги тщеславия, интриганство, жажда похвал и наград. (Без всяких суетливых хлопот награды вот сами пришли: сегодня Зельдин – полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством».)
Надо, надо подражать Зельдину, надо быть красивыми, обаятельными, упрямыми, надо петь и танцевать, надо ценить и обожать настоящее искусство, надо радоваться, верить поэтам, верить в себя, работать, служить Отечеству. А там уж как получится, продлит Господь наши дни – так продлит. Это не наш, а Его секрет.