Актёр Театра им. Моссовета Дмитрий ЩЕРБИНА родился в Баку, окончил Школу-студию МХАТ и стал известен благодаря роли Алексея Берестова в пушкинской экранизации «Барышни-крестьянки». Снялся в фильмах: «Уйти, чтобы вернуться», «Есенин», «Ермоловы», «Страсти по Чапаю», «Бег от смерти» и др. Сейчас, по словам Дмитрия, у него наступил театральный период. Играет сразу несколько спектаклей, репетирует новые роли, от кинопредложений отказывается. Что поделать, режиссёр так попросил.
- Дмитрий, как-то вы сказали, что лучшая похвала актёрской работе – когда не узнают. Такое часто бывает?
– Моя кинокарьера началась в конце 90-х с фильма «Барышня-крестьянка». Помню, люди подходили ко мне и спрашивали: «А ты видел этот фильм?» А я: «Да я там играл Алексея Берестова». «Не может быть!» – удивлялись они. Для меня это была самая лучшая похвала.
– Сегодня вы играли в спектакле «Горе от ума». Герои в современных костюмах говорили тексты Александра Грибоедова...
– Пьеса «Горе от ума» настолько актуальна и злободневна, что режиссёр спектакля решил прибегнуть к современным костюмам, тем самым показать: голос Грибоедова звучит 200 лет и по-прежнему актуален. Пьеса идёт днём и вечером. На вечерних спектаклях сидит взрослый зритель, и зал периодически разрывается от смеха, потому что люди видят абсолютно узнаваемые ситуации. Молодёжь на дневных спектаклях смотрит менее эмоционально, видимо, сказываются плоды урезанной литературной программы в школе. Сейчас школьники даже таблицу умножения не знают! Считают всё калькулятором в телефоне. Юные умело обращаются с техникой и Интернетом, но скорость мышления не та. Люди старшего поколения быстрее реагируют на текст, быстрее сопоставляют ситуацию в пьесе с реальной жизнью.
– В сериале «Сталин. Live» вы сыграли Чкалова, в «Звезде Империи» – Керенского. Вы чувствуете ответственность перед историей, когда играете исторических персонажей?
–Конечно. Именно поэтому сопоставляю развитие сценария с реальными фактами. Если нет вранья и искажения образа исторического персонажа, то берусь за такую работу. Навязывать ложное представление об известных людях я не имею права. Ни перед старшим поколением, ни перед молодёжью, которая не совсем хорошо знает нашу историю. Задача артиста заключается не в том, чтобы себя любимого показать, а в том, чтобы максимально проникнуть в суть своего персонажа и донести до зрителя его внутренний мир.
– Вам удалось найти ошибки в сценарии?
–Нет. Но если бы нашёл, то сказал бы об этом режиссёру. Я, конечно, не доктор исторических наук, но спросил бы: «А вы уверены, что это так?» Иногда такие вопросы возникали, и мы с режиссёром докапывались до сути.
– Вы часто снимались на Украине. У вас там друзья остались?
– Только знакомые.Когда начинался майдан и наша творческая интеллигенция подписывала письма, то одна кастинг-директриса прислала мне сообщение: «Дима, спасибо, что ты не подписался под письмом, в котором говорилось, что все украинцы – фашисты». А летом мне поступило предложение сниматься в Киеве, но я деликатно отказался. Во-первых, политическая ситуация бурлила и накалялась, а во-вторых, они толком не могли мне рассказать, о чём будет фильм. Приедешь, а потом выяснится, что придётся играть какого-нибудь ужасного энкавэдэшника. Времена сейчас такие, что не хочется выступать на чьей-нибудь стороне и коверкать сознание людей.
– Откуда на Украине, на ваш взгляд, такая ненависть ко всему русскому?
–То, что происходит на Украине, – это долгосрочная политическая программа США. А нацелена она на уничтожение России. Потому что все понимают, что Россия – отдельная богом выбранная страна, у которой имеется своё предназначение в истории развития человечества. Американцы благополучно разрушили СССР и были рады, понимали, что, развалив такую огромную державу, с нами можно будет делать всё что угодно. В начале 2000-х мы окрепли, у нас стала возрождаться экономика, а Западу не нужна сильная страна под боком, а тут ещё Китай пошёл нам навстречу. Вот они всячески и пытаются нас укусить, ущипнуть, развалить, максимально приблизиться к нашим границам. Вся эта агрессивно настроенная украинская молодёжь – это дети 90-х, которых взрастили на искажённой истории.
– Как вы считаете, нам есть чем гордиться сегодня? Американцы, например, могут гордиться айфонами...
–Если американцы гордятся айфонами, то флаг им в руки! А мы будем гордиться тем, что у нас храмы строятся, люди духовно выздоравливают и откликаются на чужую боль. У меня никогда не было айфона, нет и никогда не будет.
– Почему никогда не будет? Это принципиальная позиция?
–Да, это моя принципиальная позиция. Возможно, я всегда интуитивно понимал, что США гордятся айфонами. (Смеётся.) Мои знакомые занимаются благотворительностью – строят храмы, которые возводятся буквально за один день. Бросают клич, и люди из окрестных районов бегут помогать кто чем. Кто строит, кто приносит горячий чай или бутерброды. Мы можем гордиться духовностью, а у американцев духовности нет, одни айфоны и бигмаки!