В новом сочинении Виктора Пелевина «Любовь к трём цукербринам», которое, разумеется, сразу попало в лидеры продаж на книжном рынке, читатель вновь ознакомится с кратким курсом фирменной пелевинской демонологии. Но не поссорится ли на этот раз писатель со своим читателем?
Книга состоит из нескольких повестей, объединённых двумя главными фигурами. Один герой, Киклоп, исполняет сверхъестественную функцию – он по воле неких «богов» (все пелевинские «боги», как мы помним – это замаскированные черти) надзирает за равновесием в человеческой жизни. Предотвращает мелкие на первый взгляд происшествия, из-за которых история может пойти неверным путём.
Например, одна женщина в Киеве не захватит с собой огромный зонтик, следовательно, не ударит им одну дамочку, поспорив с ней в метро о личности Петлюры. Разукрашенная дамочка не вызовет в своём любовнике жарких чувств. Стоящий в это время на балконе и поджидающий изменщицу муж не выкинет окурок вниз. Окурок не попадёт на воротник сотнику Гавриле. Сотник Гаврила не дёрнется и не попадёт под машину. Майдан, лишившись сотника, ослабнет, и Янукович останется у власти, а Крым не вернётся к России. Вот это и предотвратит Киклоп, внедрившись в сознание киевлянки и тихо повторяя «Возьми зонтик, возьми зонтик...»
Как вы поняли, всё это чистое развесёлое пелевинское издевательство довольно привлекательного сорта – насмешка свободного человека над дьявольскими игрищами.Наш Киклоп тем временем опекает не только помойку истории, но нормального, живого человека по имени Кеша.
Ну как нормального – Кеша же представитель «креативного класса», он «крякл», стало быть, работает – троллит на сайте Contra.ru, периодически отвлекаясь на японскую порнографию. Поскольку порнография составляет треть всего интернет-трафика вообще, Пелевин тут же создаёт жуткую картину завоевания человечества пришельцами с помощью технологического кремниевого авангарда. Все многомиллионные ежедневные экстазы перед экраном сливаются в одну огромную чёрную реку энергии, которая через компьютеры утекает к инопланетным завоевателям. Вот на кого работают на самом деле кряклы!
А дальше начинается самое главное. Пелевин приступает к созданию крякловой антиутопии. Он рисует картину будущего, где все основные свойства крякловой жизни доведены до своего логического – и омерзительного конца.
На высоте пять километров от земли расположены кластеры, где в одноместных или двухместных (это семейные) капсулах обитают существа, полностью лишённые воли и разума. В их мозг вживлены электроды, по которым поступает всё: и картина мира, и общение, и ощущения, и, разумеется, реклама, которую уже не выключить. Крякл может заказать себе трюфели и шампанское, получить на языке нужные чувственные приметы как бы употреблённых веществ, хотя на самом деле его питают по трубочкам жидкими смесями.
С женой крякл общается через особую плёнку и не видит партнёра, зато уж воображает что угодно, да хоть свою заветную японскую школьницу. Контакт с действительностью полностью заменён миражом.
Чтобы тренировать чувственный аппарат, крякл «работает» – то есть на один день погружается в такие ситуации, где ему приходится испытывать боль и страх, но и эти ситуации приходят к нему по электродам. После чего, обновлённый и счастливый, крякл опять принимается пить свой сенсорный коктейль, он же на «вэлфере», на пособии то есть. Общество разрешает кряклам обитать в иллюзиях на высоте пять километров, дабы полностью изолировать их от жизни. А разве они не этого хотели, приникая 200 лет назад к экранам компьютеров? Не об этом мечтали, сутками зависая на сайтах и качая порнографию?
Так что неведомые «боги» – цукербрины, являясь в фантомном небе будущего, как три солнца, просто исполнили заветную мечту интернет-человечества.
Вот какая картина получается. Пелевин и сам активный пользователь компьютерных благ.Описывает он жизнь Кеши-тролля так, что неактивный пользователь может и не понять всех терминов и вообще не въехать, что происходит. Но автор значительно старше основного контингента своих читателей. Он другого поколения. Он обременён «лишними» знаниями и чувствами. Поэтому Пелевин то цитирует абсолютно неактуальных для нынешних кряклов Пушкина, Гумилёва и Введенского, то допускает в свои насмешливые демонологические изыскания чисто чеховскую ноту «тоски о лучшей жизни». Пелевин создаёт миры, в которых сам жить не хочет. Не любит он всех этих цукербринов.
Пожалуй, он любит Надежду, в прямом и переносном смысле слова. В современном пласте книги эта Надежда – тихая девушка, поливающая цветы в офисе Contra.ru, в антиутопии – создательница своего тихого зелёного мира. Конечно, тоже иллюзорного, но по Пелевину всё – иллюзия, так что важна не суть (она, так или иначе, фантомна), а её наполнение. Поливающая в реале цветы, на просторах иножизни выращивает дивный сад. И человек может туда попасть, хоть на мгновение отдыхая от бдительного ока неумолимых цукербринов.
Но читатели Пелевина в основном и сами проводят свои дни, как тролль Кеша. По вкусу ли им придётся тотальное издевательство над своим образом жизни? Ведь «Любовь к трём цукербринам» – самая настоящая сатира, в духе Свифта. Или они уже перестали читать книги и вообще любые тексты, где больше 50 слов? И предпочитают отворачиваться от некогда любимого автора с фырканьем, что он-де «уже не тот».
А он всё тот же – вольный человек с головой, набитой фантазиями, пишущий свои насмешливые и тоскливые книжки и не собирающийся гладить читателя по шёрстке.