В детстве Григорий АНТИПЕНКО жил прямо напротив киностудии «Мосфильм». Возможно, это и определило его дальнейшую судьбу, несмотря на то, что с 8 лет мальчик всерьёз увлекался биологией. Популярным Григорий стал после роли Андрея Жданова в сериале «Не родись красивой». Потом у него были и другие заметные работы: «Юнкера», «В ожидании чуда», «Заговор», «Враг номер один» и др. Сейчас Антипенко работает в Театре Вахтангова, играет главные роли в спектаклях «Отелло» и «Медея».
- Григорий, кино вас сейчас привлекает меньше, чем драматические подмостки, верно?
– Верно. Понимаете, нормальных ролей в серьёзных картинах за все эти годы мне не предлагали ни разу. Не могу сказать, что всё абсолютно впустую – у меня были неплохие работы. Но ролей, которыми можно гордиться, назвать яркими творческими победами, пожалуй, не было. Присылают очередной сценарий. Читаю – и участвовать в этом не хочется. А бывает, вроде и история симпатичная, и партнёры талантливые, и сам ты выкладываешься по полной программе. Потом смотришь: так ужасно снято и в целом так плохо всё сыграно!..
– Может, шлейф от работы в сериале «Не родись красивой» не даёт вам новых хороших ролей в кино?
– Там была честная работа. Желание творить на съёмках было сильнее желания тупо заработать. Поэтому и режиссёры не спали ночами, придумывая, как лучше снять, и актёры с толстенными кипами текстов в руках стремились талантливо сыграть. График был сумасшедший! Но это была и отличная школа. Ни капли не жалею, что снялся. А то, что роль Жданова не даёт мне «жить нормально», вы, наверное, правы… Я давно уже понял, что никакой, даже самый громкий, успех не гарантирует ничего: слишком много подводных камней, на которые легко налететь и распороть себе брюхо. Но у меня есть внутреннее ощущение, что сейчас я на правильном пути. И то, что оказался в Вахтанговском театре, и то, что вообще поменял свои приоритеты. Так, конечно, рискованнее, но куда интереснее, чем просто плыть по течению.
– Трудно было войти в спектакль «Отелло» без специальной хореографической подготовки?
– Да, это было непросто.Каждый вечер после прогонов, в районе полуночи, мы приезжали к режиссёру Анжелике Холиной и вместе просматривали отснятый материал репетиций, отмечали ошибки, получали «домашнее задание». На следующий день его нужно было воплотить на сцене. Поэтому я почти не спал и не ел. Превратился в такого загнанного зверя. К премьере точно потерял килограммов пять. Но это всегда дико интересно: поискать границы своих возможностей и постараться их расширить.
– Вы с 8 лет увлекались биологией. Как вас вообще занесло в актёрство? С чего всё началось?
– Я действительно с раннего детства очень серьёзно занимался биологией, готовил себя к карьере учёного. Но в какой-то момент засомневался. Два с половиной года учёбы в фармацевтическом училище показали мне, что даже если сбудется моя мечта и я буду путешествовать, изучать, наблюдать, то всё равно 60–70% времени – это аналитическая работа за столом. А я не способен усидеть и 15 минут. Не моё!
Дальше – бесконечная череда стечений обстоятельств. Вдруг возник мой знакомый, который работал монтировщиком в Большом театре. Я вспомнил, что когда-то занимался в театральной студии, и меня это сильно зацепило. Подумал: может, мне тоже устроиться в театр монтировщиком и там, на месте, разобраться в себе? И тут я совершенно случайно зашёл в «Сатирикон» на спектакль «Кьоджинские перепалки» в постановке Константина Аркадьевича Райкина, где играла потрясающая музыка из фильма Феллини «Ночи Кабирии». Именно в «Сатирикон» я и устроился монтировщиком. Через год понял, что хочу поступать в театральный.В Щукинское училище меня взяли чудом. Я шёл по тонкому лезвию бритвы – с двумя тройками. Но почему-то взяли. Ни много ни мало – мне простили один экзамен.
– В каком смысле?
– Как раз в это время «Сатирикон» должен был ехать в Болгарию на фестиваль. «Гриша, – сказала мне заведующая труппой Надежда Михайловна Клинцова, замечательная женщина, – ты выпускающий, ты обязан там быть! Вернёшься раньше». Приехали в Болгарию, а обратных билетов нет. Случайно Надежда Михайловна обмолвилась о моей ситуации Райкину. А Константин Аркадьевич, не знаю почему, вдруг позвонил в Москву, и кто-то из его знакомых поговорил по поводу меня с руководством Щуки. И в итоге мне простили экзамен вокальных и пластических данных. Думаю, если бы я попал на этот экзамен, меня бы точно не взяли!
– Григорий, ваше основное «нетеатральное» увлечение сейчас – альпинизм. Вы как-то сказали, что горы и театр имеют много общего. Что же?
– По части подвигов духа. И здесь и там возникают ситуации, при которых ты можешь сломаться. Всё в тебе говорит: «Пора, сил нет никаких – ты на грани своих возможностей!» Но если ты не сломался, ты переходишь на следующую ступень…Но знаете, никаких иллюзий по поводу серьёзных спортивных достижений в горах у меня нет. Там я просто отдыхаю от суеты и собственных слабостей.