Популярная актриса Елена ШЕВЧЕНКО родилась в авиагородке под Новосибирском. Там же окончила Новосибирское театральное училище, а затем и столичный ГИТИС. Снялась в фильмах: «Две луны, три солнца», «День рождения Буржуя», «День выборов», «Сирота казанская» и др. Сейчас в багаже у Елены два фильма – «Братья по обмену» и «Жить дальше».
- Лена, вас знают как актрису, как первую жену Владимира Машкова и как маму актрисы Марии Машковой. А вам как приятнее о себе думать?
– Какой интересный вопрос… Ну, если кратко: мне о себе приятно думать, и причём думать хорошо. Для меня Володя Машков – огромный авторитет в профессии, нашу дочь Машу я обожаю, но самое главное, что эти два дорогих для меня человека в курсе того, что я и сама по себе что-то стою.
– В фильме «Жить дальше», по вашим словам, вы сыграли плохую мать...
– Моя героиня – женщина с подавляющей энергией, она привыкла всё в жизни решать сама, и это для мамы, да и вообще для женщины не супер. У меня трое детей и две внучки, поэтому приходится наводить фокус на вопросы воспитания. Самое трудное в этом деле – давать возможность ребёнку ошибаться. Потому что никто не хочет учиться на чужих ошибках. Всем интересно совершать свои, и это понятно. Опыт ошибки даёт гораздо больше, чем наставления мамы или советы очень умных людей.
– В жизни вы хорошая мама?
– Я очень благодарна своему мужу, который держит меня в руках. Игорь даёт мне понять, что это не моя задача всех строить. В этом смысле работа над ролью оказалась для меня чрезвычайно полезной, потому что от таких проявлений я стремлюсь избавляться. А на съёмочной площадке смогла насладиться этим до угара.
– Вы начали сниматься в лихие 90-е. Как вспоминаете то время?
– Недавно мне позвонила дочь Маша и говорит: «А ты давно смотрела «Армавир»?!» Я решила посмотреть заново, и меня накрыло. Меня посетила мысль, что это две разные профессии: сниматься в кино сейчас и тогда. Сейчас я снимаюсь и иногда думаю: «А не похожа ли я на вьетнамца в пошивочном цехе?» Разница бывает только в том, сколько платят вьетнамцу и сколько платят актёрам. После «Армавира» Абдрашитов и Миндадзе сказали мне: «У тебя всё будет хорошо. Пожалуйста, не вляпайся. Сейчас очень много сомнительного». И что вы думаете? Я тут же вляпалась! Снялась у непрофессионала в фильме c чудным названием: «Путана»! Посреди съёмок я решила сбежать и поехала в аэропорт Одессы. В зале ожидания на стене увидела два портрета: Вадима Абдрашитова и Александра Миндадзе! Откуда они там могли взяться – непонятно. Как будто для меня повесили! Потом мне позвонил оператор и попросил вернуться, оператор был прекрасный, и я вернулась... Режиссёром «Путаны» был бывший моряк, который решил заняться кино. Тогда так было: свалились деньги – почему бы на них не снять кино?
– Фильм «Чёрное и белое» снимали в Нью-Йорке. По вашим словам, во время съёмок вы чуть не остались в США...
– Ко мне в Нью-Йорке пришёл мой однокурсник и сказал: «Ты что делаешь? В Москве кошмар (это был 1991 год), здесь ты деньги заработала. Зачем тебе улетать? Год сможешь на них прожить». Но все мои мысли тогда заканчивались Москвой... Приезжаю в аэропорт (группа уже улетела в Питер), а мне говорят: «У вас билет в один конец». Оказалось, что директор понадеялся на группу Абдрашитова, у которого я снималась параллельно. И вот я остаюсь, как героиня фильма «Чёрное и белое», одна в Нью-Йорке. Пришлось позвонить режиссёру картины Борису Фрумину, и его семья поселила меня на неделю в гостиной. В один из дней его дочка мне говорит: «Сегодня будет замечательная киношная вечеринка, пошли со мной». Я нарядилась, сделала причёску, а потом... разделась и легла спать. Наверное, для того чтобы встретиться с Игорем и чтобы у нас родились два замечательных пацана. Старший, кстати, сейчас учится в Нью-Йорке. В том самом университете, где преподаёт режиссёр Борис Фрумин, у которого я когда-то спала в гостиной на кожаном диване.
– В фильме «Борис Годунов» вы сыграли жену Годунова. Герои произносят диалоги Пушкина, но живут в современной Москве...
– Мы снимали сцену подхода к храму, и нас окружали автоматчики. Я там поняла, какой это тяжкий крест – бояться своего народа и ходить с автоматчиками. У меня даже иногда возникает сострадание к первому лицу нашего государства. А как последний раз (правильно, наверное, сказать крайний) Владимир Владимирович вступал в должность – это какой-то фильм ужасов! Ехал, бедный (тоже неправильно – ехал богатый-бедный), по пустой Москве! Невозможно не заметить, что лицо Ходорковского становится всё светлее и светлее и что происходит с лицами тех, кто бульдожьей хваткой держится за власть. Думаю, что у политика, неспособного выйти к людям без автоматчиков, перспективы нет.
– Чтобы вам хотелось изменить в нашем государстве?
– Судебную систему, несменяемость власти. Для этого нужно, чтобы каждый человек в нашей стране поверил: всё зависит и от него. Удобнее и проще дать взятку гаишнику, чем её не дать. Тем самым участвуем в коррупционной системе, которая нам так не нравится. Проще не разбираться, почему коммунальные платежи стали на 200 рублей дороже. Идём и отдаём эти деньги. Сами своей пассивностью создаём порочный круг. Как мантру повторяем, что от нас ничего не зависит, и хлебаем всё это.