Жан-Поль Бельмондо неожиданно для всех приезжает в Санкт-Петербург. Малоизвестные подробности своей творческой и личной жизни артист обещает открыть публике на творческом вечере, который пройдет 31 марта в ДК Ленсовета. Но кое-что он любезно согласился рассказать за две недели до своего выступления корреспонденту«НП».
— Жан-Поль, насколько часто вам помогал случай?
— Как-то ко мне на улице подошел одни тип и говорит: «Хотите сняться в кино?» Смотрю я на этого человека в очках с печальным выражением лица, а он — ну никак не внушает мне доверия. Я ответил ему: «Нет». Он продолжает: «Я заплачу. Правда. Я буду платить вам пять тысяч франков в день». Я задумался. А жена говорит: «Соглашайся. Что ты теряешь? Он такой хлипкий на вид!» Тип оказался режиссером Жан-Люком Годаром. Так мы сняли за одну смену короткометражку «Шарлотта и ее парень». Мы хорошо ладили с Годаром. И потом встретились снова на фильме «На последнем дыхании». Годар снимал точно так же, как я играл, — абсолютно раскованно. Он не скрывал, что в чем-то сомневается, что-то пробует, ищет. Было невероятное ощущение свободы.
— Какие фильмы вам самому нравится смотреть?
— Не люблю как-то ограничивать себя. Мне трудно разделить собственные предпочтения: драматические или комедийные фильмы? Люблю и смешные комедии, и драмы. Правда, сейчас нет настоящих хороших фильмов. И на самом деле сегодня вообще много разговоров о кризисе в кино. Спрашивают: тебе известен выход из него? Какие тут приоритеты? Я думаю, что все упирается в школы. Они в плачевном состоянии. Я лично вижу многих молодых людей, которые хотели бы научиться играть в театре. Но у них нет ничего за душой. Они озлоблены. Им плевать на профессию и на приличных людей в ней. К сожалению, таких, которые реально чего-то добиваются сами, — одиночки. Они ничего не знают и все равно рвутся вперед. И это исключения. Чтобы играть — надо учиться. В современном кино многие — это не актеры. Да, старая школа явно устарела. Работа актера изменилась. Этому должны учить молодых. Но пока ничего подобного нет.
— Можно ли назвать имя режиссера, с которым судьба вас не свела, но с которым вы хотели бы поработать?
— Наверное, это Феллини. Мы много раз встречались, но так и не сошлись на съемочной площадке. Ему никто не был нужен: у него снимался Мастроянни, который был выше всяческих похвал. Зачем же ему еще я? А вообще я понял: ни о чем не надо сожалеть.
— Пресса много раз сообщала о ваших болезнях. Как вы себя чувствуете?
— По правде сказать, когда что-то случается, я немного пугаюсь этого. Но теперь все в порядке. Еще с четырнадцати лет я начал заниматься волейболом, футболом, ежедневно отжимался и приседал. Потом записался в секцию бокса и даже всерьез подумывал о карьере профессионального боксера. Поэтому я сильный. Несмотря на поражавшие меня болезни, несколько лет назад я решил вернуться на экраны, сыграл главную роль в драме «Человек и его пес». Многие недоумевают: зачем мне была нужна эта роль? Я бы мог уйти из кино «красиво», оставшись в сознании зрителей как сильный, смелый, ловкий и обаятельный гангстер. Но я хочу быть примером для всех, хочу показать, что болезни можно победить.