Русской душе необходимы просторы, горизонты, паруса и диван. Можно просто русскую печь. Чтобы лежать в тепле, слушать, как потрескивают дрова, и мечтать о просторах, горизонтах и парусах.
Так было испокон времен. Так было во времена царя Гороха, Нестора-Летописца, так есть сейчас и так наверняка будет, если только эти ужасные прозападные Штольцы не вырубят все леса, не застроят все просторы, не перегородят все горизонты.
С начала XIX века русская культура ищет кнопочку на душе русского человека, которая заставила бы его перестать грезить, а начать воплощать свои мечты в жизнь.
У Пушкина получился Онегин, у Лермонтова – Печорин, у Гоголя – и вовсе Хлестаков, а у Достоевского – Раскольников.
Но ровно 200 лет назад родился Иван Александрович Гончаров, совершил путешествие в Японию на фрегате «Паллада» переводчиком генерала Путятина, посмотрел на великие просторы и страны неведомые, а потом устроился на диване, да и написал печальный роман про Обломова.
С тех пор добродушный Обломов, как Онегин мечтающий о любви, как Печорин жаждущий одиночества, как Хлестаков грезящий человеческим братством и как Раскольников, ищущий свое место в мире, на веки вечные стал символом великой русской души, которую так и не смог понять умом Лермонтов, у которой не добился ответа Гоголь, с которой маялся Блок, которую так и не смог удержать Есенин...
