Полная 13-серийная версия фильма Никиты Михалкова «Утомлённые солнцем – 2», показанная по каналу «Россия 1», полностью развернула грандиозный замысел, объединивший лучшие силы нашего кинематографа.
Михалков, конечно, несёт главный груз ответственности за свою картину как режиссёр, соавтор сценария, исполнитель центральной роли и генеральный продюсер. Но ведь он собрал огромный коллектив потрясающих мастеров, украсивших бы любую студию мира. Строение кадра, звук, актёрская игра, текст, музыка, подбор места действия, грим, костюмы – всё высшего сорта. (Михалков, как булгаковская Маргарита, питает слабость ко всем людям, умеющим что-либо делать первоклассно.) А потому, походя топтать фильм – значит, безвинно унижать не только выдающегося режиссёра, который знает о кино почти всё, но и сотни работников кино, сохранивших уникальный профессионализм.
Однако это было сделано. Люди слушали ложь о «провале Михалкова в прокате и у критиков» и – о, легковерные! – принимали всё за чистую монету. Что ж, теперь у них был шанс образумиться и верить, наконец, своим глазам.
Телеверсия «Утомлённых солнцем – 2» явила непреложный факт: большому замыслу, воплощённому в огромном материале, было тесно и душно в киноформате. Он спрессовался в концентрат, стал сверхнапряжённым и, возможно, трудным для восприятия. Я-то и киновариант полюбила, но подумала, что Михалков отдал дань современным стандартам, где ни один кадр не длится больше трёх секунд, чтобы стать своим для современной аудитории. Оказалось – он резал по живому, укладываясь в рамки времени, которые давили живую ткань его фильма.
И вот всё встало на свои места – виден чёткий узор сюжета, расширились роли, появились новые лица, причём все прекрасно сыгранные (скажем, Вера Воронкова в роли хирурга Софьи Гринберг). А главное, вернулась прелестная «михалковщина» – то есть полная художественных деталей и подробностей атмосфера каждого эпизода. С луной, солнцем и дождём, с психологической разработкой каждого персонажа. Атмосфера, втягивающая зрителя в сопереживание, – давний конёк Михалкова, и уж тут ему равных нет. Всем своим героям, от мала до велика, режиссёр дарит собственное могучее чувство жизни, способность неистово проживать мгновения бытия. Пусть это всего несколько минут до смерти, но они будут прожиты в полную, богатырскую русскую мощь.
История, рассказанная в картине, создана из удивительного сплава поэзии и прозы, правды и вымысла, жестокости и нежности. Это и есть художественность, то есть создание СВОЕГО мира. Если хотите, перед нами – душа художника. С его наивной, буквальной верой в животворную силу креста и органической любовью к родному. С его обострённым, даже трагическим чувством Утраченного (ушедшего времени, погибшей любви). Его война это – своего рода мистерия, куда он нырнул вместе с дочерью, чтобы прожить все «предлагаемые обстоятельства», как свою жизнь. Не скажешь, что Никита Михалков и Надежда Михалкова «хорошо играют». Хорошо, даже отлично играют Меньшиков и Маковецкий, Дюжев и Суханов, Мерзликин и Смольянинов, Ильин и Миронов, да вся великолепная актёрская команда. Но в существовании отца и дочери Михалковых есть нечто вне профессионализма, что-то детское, трогательное, «взаправдашнее».
«Формулу» картины я бы определила так: любовь отца и дочери спасла их от смерти на войне, любовь Бога к народу спасла Россию от гибели. Народ бросил своего Бога, пленившись идолом, но Бог не бросил свой народ. В плане спасения участвуют великие и малые мировые силы, от комарика до Верховного главнокомандующего, вовсю орудует случай, является порою чудо – и жертвует свою кровь и плоть сам народ.
Это сильный, жизнерадостный, храбрый народ. Но – заблудший, заплутавший. Вместо «Господи, помилуй» он твердит «Спасибо, товарищ Сталин». Ему внушили, что любовь к родным – химера, а огромные головы какого-то идолища в детских лагерях – норма жизни. Любить и беречь людей – такой идеи нет и в помине…
В существовании народа нарушено что-то главное, его судьбой распоряжаются те, кому чужая жизнь копейка. Кто не задумается бросить двести курсантов за просто так под вражеские танки или погнать штрафбат брать неприступную высоту под огнём заградительных отрядов. Что же это, дьяволы какие-то? Да нисколько: полюбуйтесь на новоиспечённого генерала Мелешко (отличный Р. Мадянов), восьмого сына деревенского скорняка. Мы же увидим чудовищный механизм, заведённый от обиды маленького человека, упоённого своим возвышением, ликующего от полученной незаслуженной власти. Почувствуем, как вырастает на бешеных скоростях его тёмное самолюбивое гнусное «я». Так вот это и есть дьявол, не с рогами и копытами, а в душе человека…
Негодные люди у власти. Маленькие мерзавцы, ни во что не ценящие жизнь людей, – в командирах. Что за злой рок России!
В первой части эпопеи случай провоцирует цепь катастроф, торжествует тотальная гибель. Во второй – что-то высветляется и поворачивает в другую сторону, случай начинает помогать, служить спасению жизни. Конечно, так не было на самом деле – люди гибли по воле случая во все годы войны. Но не в историческом, а в метафизическом плане что-то такое, какой-то «щелчок», поворот винта, перелом на победу был несомненно.
Важно понять, что «Утомлённые солнцем – 2» – не исторический, не документальный, а поэтический фильм, замешенный на чистой лирике. В нём физически ощутимо показан тяжелейший труд войны, сплетённый из миллионов личных усилий. Но в рассказ о народе, Боге и войне вплетён и горько-нежный рассказ о человеке, безвозвратно потерявшем свою любовь, – новелла о печальном возвращении комдива Котова в дом к Марусе (изящная В. Толстоганова превосходно заменила И. Дапкунайте).
Это, конечно, конкретное повествование о персонаже, но и не только оно. Это ещё и поэма об утраченном времени и невозможности возвращения к прожитому счастью, когда всё вокруг – то же самое, да не то, прежний воздух ушёл, былой свет померк. Чувство, знакомое каждому хоть сколько-то пожившему человеку, превратилось у Михалкова в кинопоэзию, замешенную на самой отборной «михалковщине», когда ансамбль актёров словно превращается в оркестр, играющий музыку жизни...
Многое можно имитировать на белом свете – только не веру и любовь. Не сделал бы Никита Михалков свой фильм без этого – без веры и любви. На мой взгляд, как художник он безупречен – всё остальное, все вопли про мигалки и стоимость дороги к его имению такая пошлая мышиная возня, такой хлам и пена, что я решительно отказываюсь впускать это в сознание.
А воспримет ли эту глубокую и сложную картину в нынешней ситуации раздражённая и политизированная публика, жаждущая сиюминутной правды и трескучих лозунгов, – другой вопрос.