В прокат выходит комедия Авдотьи Смирновой «Два дня» с Ксенией Раппопорт и Федором Бондарчуком в главных ролях. Фильм уже получил приз зрительских симпатий на кинофестивале в Выборге, и можно не сомневаться, его ждет определенный успех у публики.
Сценарист Дуня Смирнова решительно повзрослела и стала режиссером Авдотьей Смирновой. «Два дня» – третий ее фильм после картины «Связь» и 4-серийного телесериала по «Отцам и детям» Тургенева. Что ж, в режиссуру часто приходят из разных кинопрофессий, и наметившийся в последнее время исход туда сценаристов (Р. Ибрагимбеков, А. Миндадзе) меня лично никак не тревожит. Да и нехитрое это дело – сегодня ни от режиссера, ни от искусства кино люди не ждут никаких чудес. Не отняли бы даром полтора-два часа, вот и все ожидания.
Главное достоинство фильма Смирновой – речь персонажей. Легкая, живая, обаятельная, с блестками остроумия. (Соавтор Смирновой – известный сценарист комедийных телепрограмм Анна Пармас.) Удачные реплики держат на острие внимание зрителя, и оно не успевает рассеиваться. Тем более плетется история любви двух антагонистов современного общества – интеллигентки и чиновника, а действие в основном происходит летним днем на свежем и поэтическом воздухе в музее-усадьбе русского писателя Петра Щегловитова.
Щегловитов – образ выдуманный, но хорошо обставленный деталями: ему сочинена романтическая биография, к нему в гости ездили великие и сажали деревья, так что в кустики с похмелья не забежишь, всюду грозные таблички с надписями – тургеневский дуб! А это Толстой посадил! У культуры свои методы устрашения, и коллектив музея-усадьбы вовсе не так безобиден, как может показаться. Это чудаки, но воинствующие, верующие в свою правду, – а это могучая сила. И сверкающая очами чернокудрая Маша, точно сошедшая с полотен Эль Греко или Гойи (Ксения Раппопорт) – не тихая дурочка, а своего рода Юдифь, готовая отсечь голову современного завоевателя-Олоферна.
Сам Олоферн (Федор Бондарчук), занимающий должность замминистра экономического развития, имеет связи на самом верху. С каменным лицом и сонными глазами ящера, надутый, с вялым пищеварением и замершей нервной деятельностью, он приезжает в усадьбу, чтоб ее уничтожить. Это не его идея, главный супостат – местный губернатор, больной от того, что пропадают даром заветные гектары. Но за столом, который накрыли замминистру сотрудники музея, выставив лучшие свои запасы (у всех свое хозяйство – иначе не выжить), Маша обличает врага. Вы, тупые жадные мерзавцы, хотите оставить страну без культуры, – но без культуры вы получите дикое, страшное быдло, которое вас уничтожит.
Олоферн просыпается: Маша толкает вражеские речи, но какая женщина, черт побери! И вот за два дня развивается бурный роман, потому что любовь отклеила с лиц ярлыки, и чиновник стал мужчиной, а интеллигентка – женщиной.
Конфликт взят настоящий, из пульса жизни. Ведь культура, прочно вписанная в советскую идеологию, стала абсолютно ненужной в новой России, живущей продажей сырья. Новая жизнь, свободная не только от идеологии, но от мыслительной деятельности вообще, породила людей-насекомых, действующих по заданной программе. А неформатные интеллигенты превратились в невротиков, проклинающих всю эту жизнь в принципе. Человеческого лица друг друга они не видят, а вот если бы…
И разворачивается лирическая утопия по Смирновой: любовь превращает чиновника в инфантильного, но добренького мужичка, а интеллигентку – в обаятельную страстную бабу, отчего усадьба спасена, жадный губер посрамлен, а в мире стало двумя счастливыми людьми больше. В общем, красавица и чудовище опять вспомнили, так сказать, забытую мелодию для флейты…
То есть интеллигентам, воюющим за культуру, надо бы выставлять вперед не заполошных юродивых и косматых сумашаек, а сексуально привлекательных молодых женщин. Тогда ряды чиновников могли бы дрогнуть, и кое-что кое-где удалось бы спасти. (Это грамотный рецепт, и я немедленно передам его в ассоциацию «Живой город» в Петербурге – у нас там как раз опять Новую Голландию хотят испакостить, так не найдется ли какая Раппопорт?)
В фильме «Два дня» взят бодрый темп, удачно исполнены маленькие роли, и опять блеснул артистизмом отец Смирновой – Андрей Смирнов в роли беспросветного злыдня-министра. (Правда, слаба музыка – во второй половине картины за кадром постоянно играли что-то наподобие Десятникова, уж очень вторичное и блеклое.)
Да все бы хорошо, если бы не Бондарчук. Я мечтаю о тех временах, когда продюсеры и режиссеры, имеющие на руках нажористую мужскую роль, пройдут мимо Бондарчука и твердыми решительными шагами направятся или к Максиму Суханову, или к Михаилу Ефремову. Потому что это большие настоящие актеры мирового класса, а Бондарчук «старается». Я согласна, он старается, он хлопочет, но старается-то он где-то внутри себя, а наружу выходит только его смазанная, невнятная мимика. Он не владеет «фразировкой», то есть точными акцентами в расстановке взглядов, улыбок и прочего мимического арсенала. Посмотрите хотя бы Михалкова в «Статском советнике», чтобы понять, о чем я говорю, – это совершенная актерская работа, в том числе и мимическая.
Несомненно, фильм «Два дня» посмотрят многие – один раз. Для повторного сеанса он вряд ли пригодится. Но, поскольку большинство современных картин и один раз посмотреть немыслимо, можно считать, что это успех. Легкая вещица, милый пустячок, без претензий. Тридцать лет назад, если бы это сыграли, к примеру, Фрейндлих и Михалков, осталось бы в истории.