Елена КОРЕНЕВА прославилась после выхода фильма «Романс о влюбленных». Затем были картины «Тот самый Мюнхгаузен», «Покровские ворота», «Ярославна - королева Франции»...
Несколько лет назад актриса выступила еще как писательница, ее книги «Идиотка» и «Нетленка» мгновенно стали бестселлерами. А совсем недавно вышел ее роман «Твари творчества» - гротескная повесть, своего рода антиутопия.
- Лена, расскажите, как новая книга появилась, что вас на нее вдохновило?
- В книге я выражаю свое отношение к событиям, происходящим в нашей жизни, в том числе политической и культурной. Ну а вдохновили меня самые разные обстоятельства, перечислить которые невозможно, да и незачем. Писалась книга довольно долго, урывками и с большими перерывами. Между моментом, когда я нашла свою тему, и завершением работы прошло два с половиной года.
- Эту жизнь вы описываете с явными скепсисом и иронией. Она вызывает у вас отторжение?
- Нет, я бы так не сказала. Скорее - иронию и юмор, иногда, правда, черный.
- Одна из неприглядных ее сторон, на которую вы обращаете внимание, - разрушительное влияние на общество масс-медиа и в особенности телевидения.
- В своей работе я иронизирую не над телевидением или масс-медиа, а над тем, как используются их ресурсы. К сожалению, у нас это происходит зачастую бездарно, засоряя органы чувств телезрителей, усыпляя сознание общества.
- С помощью сериалов, телешоу, глянцевых журналов?
- Я ничего не имею против глянцевых журналов. Чему там раздражаться? Приятные картинки и только. К счастью, помимо глянца у нас издаются и серьезные книги. И у каждого человека есть выбор, кого слушать, чему следовать. Разве нет? Мне скорее хотелось поговорить о том, что каждый должен оставаться хозяином своей жизни, формировать свой ум, круг интересов и никому это не перепоручать. Ни глянцевым журналам, ни телевидению, ни власти. Только поняв это, каждый из нас сможет сам творить свою судьбу и изменять мир вокруг себя к лучшему.
- Осознать это далеко не так просто, особенно из-за тех манипуляций, которые проводит с людьми телевидение.
- Да, с помощью телевидения можно нами манипулировать. Существует реальная опасность промывания мозгов информационными потоками сомнительного свойства.
- Тогда что же представляет собой сегодняшняя политика?
- Политика? Героиня моей книги говорит: «Теперь не жизнь важна, а тележизнедеятельность». Так и политика приближается к виртуальной. Политтехнологи выдают желаемое за действительное. А результаты любых выборов предрешены. И это не только мое мнение, то же самое вам скажет любой обыватель.
- Вы никогда не думали о своем участии в политике?
- Нет, это не мое. Я слежу за политикой, очень эмоционально переживаю происходящие в ней события. Но пойду в политику только в том случае, если в силу каких-то жизненных обстоятельств мне не останется другого выбора. Необязательно всем становиться политиками, достаточно быть порядочным гражданином.
- Но разве политическая деятельность - не самый эффективный способ влиять на действительность и что-то в нашей жизни исправить?
- Представьте себе человека, который мечтает быть певцом, но не имеет ни слуха, ни голоса. Со мной примерно то же самое, никаких данных, для того чтобы заниматься политикой, у меня нет. Но даже если допустить невозможное, что я оказалась в Думе, как-то не очень верю в реальность возможности что-либо там изменить. Мы наблюдаем это постоянно.
- А из реально действующих политиков кто-либо вызывает у вас симпатию?
- К тем, кто реально сегодня находится у власти? Даже не знаю. По своим убеждениям я либерал-демократ. Поэтому на стороне тех, кто был во власти несколько лет назад. Я симпатизирую партиям «Яблоко», СПС. Из политиков мне импонируют Хакамада, Немцов, Новодворская.
- Не кажется ли вам, что они способны лишь красиво говорить? Когда они пытались воплотить свои идеи в жизнь, у них ничего не получилось. И они потерпели фиаско.
- Я с вами не согласна. У них очень многое получилось, они продолжают бороться, честно отстаивать свои убеждения. Тут все неоднозначно, и далеко не всегда проигравший выборы является побежденным. По сути, с точки зрения своего достоинства и честности, он может быть победителем. Для меня они остаются победителями.
- Как вы относитесь к тому положению, какое занимают актеры в жизни? Трудна ли сегодня актерская жизнь?
- Не более чем у других людей. Хотя правами актеров никто не занимается. Да и какие права есть у актеров? Он зависим от продюсера, режиссера, системы. Мы не получаем денег с проката своих картин, с показа по телевизору, продажи дисков. Возникает ощущение, что ты работаешь на честном слове, значительная часть причитающихся тебе денег уходит неизвестно кому. У многих есть ощущение, что все известные люди, став кумиром зрителей, получают якобы внутри своего профессионального сообщества много внимания и любви. В действительности эта любовь оказывается фальшивой, потому что говорится много красивых слов, но мало чего происходит по существу. Внимание к человеку в силу бюрократии получается формальным, виртуальным.
Недавно мне на слух попал анонс книги - «Человек отменяется». В ней очень точно описывается суть всех этих корпоративных взаимоотношений: как только оказываешься связан с бюрократией, как человек ты отменяешься. Актер становится карикатурой, вся любовь к публичным людям только подчеркивает формальность этой любви. Но очень многие из них это принимают и трансформируются. Они соглашаются с тем, что уже не люди, а лишь ходячие имена и фамилии.
- Вы жили в США, можете сказать, похож ли наш капитализм, который строится уже 20 лет, на американский?
- Конечно, нет. Наши ссылки на американский опыт, мол, первоначальный капитал всегда строится на костях и крови, кажутся мне передергиванием, оправданием собственной незаконопослушности. Это сильнейший перекос. Мы вообще незаконопослушные люди, и законы у нас трактуют как захочется, что мы и наблюдаем постоянно.
- В Америке разве не так?
- Там и суды, и права личности совсем другие. И нет представления, кстати, до сих пор актуального для нас, о связях, блате, когда перед одними людьми только за то, что они дети такого-то чиновника или политика, открыты все дороги. Это создает совсем другое самоощущение, особенное чувство собственного достоинства. Оно зиждется в том числе и на том, что человек понимает - если он не звезда или у него папа не генерал, все равно он будет иметь столько же ответственности и прав перед законом. Точно так же, когда кто-то нарушит его права. Все равны перед законом во всем. Там нельзя по блату устроить ребенка в институт. А если ты, находясь за рулем, сбил на улице женщину, тебя не будут отмывать через связи.
- Америка подарила вам много уникальных встреч. Расскажите о своем общении с Иосифом Бродским.
- Я работала в знаменитом среди эмигрантов нью-йоркском ресторане «Самовар», который держали Бродский, Барышников и его нынешний владелец Роман Каплан. Бродский иногда заходил туда перекусить. Мне запомнилось, как однажды на поминках своего друга - балетного критика - Бродский вдруг поднялся и, как бы бросив вызов фальшивой чопорности, подошел к роялю и сказал аккомпаниатору: «Давай «Цыпленок жареный, цыпленок пареный», потом спел: «Как боится седина моя твоего локона».
Через некоторое время мы с ним подружились, я бывала у него в гостях, мы гуляли по Нью-Йорку. Наше общение по времени было очень непротяженным, потому что я собралась возвращаться в Москву. И перед отъездом задала ему многие мучавшие меня вопросы о жизни, смерти, о любви, уезжать мне или оставаться? Помню, он мне сказал, что здесь могут жить те, у кого слоновья кожа, и у меня, сказал он про себя, она есть. А у вас - я не знаю.
Это было бесценное со всех точек зрения общение. Он мог говорить о чем угодно, причем без морализаторства и поучительства.
В тот момент я переживала состояние раздвоенности, я недавно рассталась с мужем, во мне был внутренний раскол. Я не понимала, что со мной и в каком направлении я должна двигаться дальше. И Бродский оказался идеальным собеседником. На своей шкуре он испытал так много, сколько большинство не успевают и за всю жизнь.