- Как так получилось, что в борьбе с преступностью проблемы жертв и свидетелей остались «за кадром»?
- Все наше правосудие и юриспруденция построены таким образом, что потерпевший является просто средством доказательной базы. Грубо говоря, это - «выживший свидетель». И роль его сводится к тому, чтобы помочь государству отстоять свои интересы и букву закона.
- То есть, в сущности, для правосудия он - отработанный материал?
- В общем, да. Посмотрите, как складывается практика: если у обвиняемого нет средств, адвоката ему предоставляют бесплатно. А потерпевшему бесплатно никто ничего не даст. Считается, что за ним стоит гособвинение - и этого достаточно. Но у прокуратуры задача другая - вину преступника в суде доказать.
Жертва или свидетель преступления оказываются как бы в тисках. С одной стороны - коррупция в правоохранительных органах, с другой - равнодушие чиновников, которые должны были бы заботиться о безопасности участников процесса. Лишь единицы могут вырваться из этих тисков без значительных потерь. Это огромный «провал» в правовом поле.
Нам говорят: в случае чего, стать свидетелем - это наша обязанность. Но государство тоже что-то должно своему гражданину за такой поступок. Сейчас же быть свидетелем - это чистый альтруизм. Мол, вы показания давайте, а что с вами потом будет...
Закон о защите свидетелей у нас принят два года назад. И только в 2006-м, под давлением общественности, оформлены его правовые нормы, т.е. инструкции по его применению.
- Наверное, и деньги давно выделены?
- Да, нескольким ведомствам: МВД, ФСБ, Госнаркоконтролю, МО, Минздравсоцразвития. Каждое из них должно заниматься защитой свидетелей «по своему профилю». Единой структуры (как, например, в США - системы «маршалов») у нас нет.
В итоге возникает очень много вопросов. Например, по Конституции государство обязано компенсировать гражданину нанесенный преступником ущерб. Кто должен это делать? В каких размерах? По закону свидетелю обязаны предоставить средства защиты и охрану. За чей счет? В определенных случаях свидетеля обязаны переселить в другое место и выделить новую квартиру. Старую он при этом должен продать, а новую в собственность оформить нельзя. Человек просто повисает в воздухе...
Если сейчас кто-то возьмется нарисовать собирательный портрет свидетеля, решившегося дать показания, то получится такой Дон Кихот: человек с большой совестью, которая заменяет ему разум.
- Но разве радость от торжества справедливости совсем отошла в прошлое?
- Мы спрашивали у жертв преступлений, которые к нам обращались за помощью, в каком виде они бы хотели сатисфакции от преступников. В виде отрубленной руки или материальной компенсации? Подавляющее большинство выбрало материальную компенсацию.
Давайте начистоту: что такое отмена смертной казни? Это осознание обществом необходимости милосердия. Но как можно «осознать милосердие», если, согласно статистике, каждый четвертый гражданин в нашей стране в той или иной мере был жертвой преступности и не получил возмещение ущерба? Какого милосердия мы тогда хотим от общества?
- Это же простая мысль - защита потерпевших. Почему она не приходила в голову правозащитникам раньше?
- Я думаю, потому, что большинство наших известных правозащитников были жертвами репрессий - политических. И их деятельность долгие годы была нацелена на борьбу с «режимом». А не на совершенствование правовой системы. Хотя я не могу сказать, что встретила среди «классических» правозащитников только непонимание. Например, Андрей Бабушкин, либерал и «яблочник», согласился с тем, что права преступников сейчас защищены больше, чем права жертв.
Недавно были проведены исследования, и выяснилось, что большинство наших граждан, обратившихся в Страсбургский суд, жаловались, вопреки убеждению многих, вовсе не на политические притеснения. А на то, что не могут заставить чиновников выполнять предписанное законодательством.
- А сами чиновники «сопротивляются» решению проблемы?
- Правоохранительным органам и правосудию тяжело выполнять свои функции, когда граждане абсолютно саботируют сотрудничество с ними.
В одном из моих разговоров с министром МВД, главой ведомства Рашидом Нургалиевым было подчеркнуто: потерпевший должен знать, что к нему относятся по-человечески. И что на самом деле правоохранительные органы борются за него. Министр твердо заявил: если потерпевший будет знать, что в обмен на сотрудничество ему компенсируют ущерб, то раскрываемость преступлений резко повысится.
Вполне прагматическая позиция. Надо разворачиваться к потерпевшим лицом.
Главные угрозы
Результаты социологического опроса «Личная безопасность», проведенного ВЦИОМ по инициативе «Сопротивления», удручают. За последние два года каждый четвертый россиянин (24%) сталкивался с угрозой жизни и безопасности. Каждый пятый (22% опрошенных) ответил, что угроза безопасности исходила от государственных структур, 7% - от судебно-исполнительной власти.
Новые правозащитники
Инициатор создания движения «Сопротивление» Ольга Костина - политконсультант, директор специальных программ «Бюро общественных связей «Союз».
Являлась советником мэра Москвы Юрия Лужкова, руководителем Управления по связям с общественностью московского правительства, в 2000-2002 гг. входила в состав Консультативного совета при ФСБ РФ.
С начала 2006 года на телефон горячей линии «Сопротивления» поступило более 3000 обращений граждан. Юристы и психологи общественной приемной предоставили более 900 очных консультаций. Сейчас общественная приемная «Сопротивления» работает по 12 часов 7 дней в неделю.
Благодаря деятельности «Сопротивления» уже в начале наступающего года в деле защиты прав потерпевших и свидетелей может наметиться перелом. С участием представителей движения сформирована подкомиссия по правам потерпевших в Общественной палате, формируется межведомственная рабочая группа в Госдуме, готовятся поправки в закон для усиления защиты прав жертв преступности.