Французское порошковое вино, разлитое в России, считается российским

Перед Новым годом президент Владимир Путин поручил правительству РФ до 1 июля 2022 г. увеличить долю российского вина на прилавках.

В конце 2021 г. деловые издания с недоумением отметили, что на рынке тихих вин (это все обычные вина, за исключением игристых, содержащих углекислый газ) обозначился новый лидер. И это не «Массандра», «Фанагория» или «Абрау-Дюрсо». Всех уделал расположенный в Ленинградской области Гатчинский спиртзавод (ГСЗ). Он произвёл 25 млн литров бюджетного вина марок «Белые цветы», «Спелая вишня», «Ягода малина», часто предлагаемых в магазинах в картонной упаковке. Понятно, что для производства такого количества вина необходимы тысячи гектаров виноградников, а берег Финского залива – это далеко не долина Луары. Хотя другой гигант нашего рынка ООО «ВТД» производит вина «Каберне Совиньон» и «Саперави» в Кингисеппском районе на границе с Эстонией – и в ус не дует.

Конечно, никто не может запретить Гатчинскому спиртзаводу иметь виноградники в Крыму и на Кубани, а вино производить на севере. Тем более ГСЗ владеет крымским заводом марочных вин «Коктебель», который, правда, даёт чуть больше 5% общего объёма продукции предприятия. Или можно просто покупать сырьё на стороне. Другое дело, что прошлым летом виноград подорожал из-за неурожая с 60–70 рублей за кило до 100–150 рублей. А продукцию ГСЗ потребители хвалят именно за невысокую цену и «аромат ягод», которые многим важнее тревожных предупреждений «винный напиток» или «напиток со вкусом вина».

После присоединения Крыма российскому виноделию пророчили бурный рост: мало того, что из-за санкций обмелела винная река из Испании, Италии и Франции, так ещё и присоединили южный полуостров со знаменитыми брендами. Да и народ вино распробовал: в структуре потребления алкоголя оно понемногу вытесняло водку. Но к 2020 г. импорт тихого вина в Россию остался на уровне 2013 г. – плюс-минус 600 млн евро. Хотя к 2015 г. импорт упал на треть, и аналитики потирали ладони: мол, это только начало. Однако всё вернулось на круги своя. Не выросло ни собственное производство, ни потребление вина, которого средний россиянин выпивает около 8 литров в год (испанец справляется с этой дозой за месяц).

Однако к 2019 г. 60–65% продающегося в России вина было отечественного производства. По виду винных полок в супермаркетах так в жизни не скажешь: там «инкерман» и «массандра» присутствуют больше «для разнообразия», в разы уступая по ассортименту не только отдельно взятым Франции, Италии или Чили, но даже Грузии и ЮАР. Ларчик открывается просто: французское порошковое вино, разлитое в России, считается российским. До 90% продукции «Абрау-Дюрсо» производилось из зарубежного балка. На этом можно было бы закрыть тему импортозамещения в этой области, но государство продолжало настаивать, что россияне должны пить ещё больше своего, родного вина. Но для этого нужны виноградники. А их площади нельзя быстро нарастить, чтобы стало «как во Франции».

Подробности читайте в свежем номере «Аргументов недели».