Коллеги любят, как мантру, повторять «артхауз, артхауз», навешивая этот ярлык на любое неиндустриальное кино. На мой же вкус, существует только авторское и неавторское кино (например, «300 спартанцев»), причём авторское кино может быть вполне коммерческим (Тарантино). А ещё авторское кино может быть хорошим и плохим. Так вот, «плохого авторского кино» в конкурсе «Кинотавра» не было, все фильмы по-разному интересные, а два даже могут заинтересовать прокатчиков.
Таким может стать фильм «Интимные места» Наташи Меркуловой и Алексея Чупова, который получил приз за лучший дебют. Во время награждения в ответном слове Алексей сделал Наташе предложение руки и сердца. Эта парочка точно любит свет прожекторов и присутствие камер. В фильме-гротеске «Интимные места» они освещают сексуальные амбиции и комплексы своих героев. У двух героев кризис среднего возраста. Один уклоняется от семейных обязанностей и предпочитает самоудовлетворяться в ванной комнате во время чистки зубов. Он чистит их всё быстрее и быстрее, так что просто страшно за их эмаль. По совету психолога перестав глазеть в общественных местах на хорошеньких девушек и переключившись на страшненьких тёток, он не излечивается, а, напротив, западает на них. И выбирая уже самую страшную, приводит её в какую-то комнатёнку, раздевает и гладит, гладит... По мне, так уж очень причудливо.
Кадр из фильма «Интимные места»
Другого клиента к психологу приводит совсем забавный случай. Ему, традиционному мачо, снится, что он делает «это» вовсе не со своей красавицей-женой. Но не буду спойлером и не стану говорить, с кем. А в центре фильма – молодой фотограф, пропагандирующий эстетику и идеологию альфа-самца. Делает это он в перерывах между съёмками самых интимных мест своих натурщиков и натурщиц для очередной выставки «современного искусства». Но одеяло на себя совершенно перетянула Юлия Ауг. Её героиня занимает должность крупной начальницы от культуры. В её власти решать – что разрешать, что запрещать. Особенно строга она к мельчайшим проявлениям эротики. Свой серый костюм она носит, как носил бы форму старший офицер армии КНДР. Да вот только не знают участники заседания мужчины, что она их видит абсолютно голыми. А что проделывает дома, когда остаётся одна! Всё, молчу. Добавлю только, что Юлия Ауг получила приз за лучшую женскую роль.
Помню, Юлия Ауг стала сенсацией фестиваля в Венеции, когда там показывали фильм Алексея Федорченко «Овсянки». Правда, её мы видим недолго – её роскошное тело сперва обмывают, а потом долго везут хоронить согласно мерянскому обряду. Тарантино, который тогда был председателем жюри, на приёме в честь закрытия от Ауг не отходил и сетовал, что роль больно маленькая для Кубка Вольпи. На «Кинотавре» у Ауг роль была уже немаленькая, причём не одна. Она снялась и в очень интересном фильме всё того же Алексея Федорченко «Небесные жёны луговых мари». Верный себе, режиссёр продолжает вспахивать этнографическое поле кинематографа, выбрав для своих упражнений уже не мерян, а марийцев. Их этнический фольклор дал широкое поле для воображения, вдохновив сценариста Дениса Осокина на создание серии микроновелл. Он, кстати, и получил приз за лучший сценарий. Эти новеллы развивают традиционные темы эроса и танатоса, воплощённые оператором Шандором Беркеши со всеми вкусными изюминками и деталями национального колорита марийской жизни. Он, кстати, получил приз за лучшую операторскую работу.
Надо сказать, что этнографический кинематограф является вообще мировым фестивальным трендом. Так что неудивительно, что конкурсный фильм Бахтияра Худойназарова «В ожидании моря» был показан на Римском кинофестивале в 2012 году. В центре фильма капитан Марат, чей рыболовецкий сейнер с красавицей женой и командой погиб во время шторма. А выжившему капитану была уготована зона. Хотя зона и не сломила героя Егора Бероева, по возвращении в когда-то процветавший приморский посёлок его ожидает новый удар – море ушло. Обнаружив свой сейнер, занесённый песком, он решает в одиночку добурлачить его до воды. И вот весь фильм он тащит этот кораблик по песчаному дну ушедшего моря, чтобы осуществить свою мечту. Собственно, в этом и состоит драматургия фильма. На неё нанизаны этнографические эпизоды. Иногда хорошей мечте пытаются помешать плохие парни. Иногда хорошие парни-шоферюги привязывают кораблик к своим самосвалам и помогают преодолеть солидное расстояние. Всё, конечно, заканчивается хеппи-эндом, сейнер находит свою волну. Красиво снято, но эмоционально довольно однообразно.
Зато в другом конкурсном фильме режиссёра Юрия Быкова «Майор» страсти накалены до предела. На сей раз герой фильма – майор милиции, спеша к жене в роддом, насмерть сбивает мальчика. Система начинает его привычно отмазывать. Но в какой-то момент в системе происходит сбой. Майор отказывается участвовать в ликвидации свидетелей. Главный мерзавец в фильме – замначальника РОВД (его играет сам режиссёр) – убивает отца мальчика, пришедшего в полицию с ружьём творить самосуд. И вот уже на кону жизнь матери мальчика, которую пытается спасти майор. Герои Дениса Шведова и Юрия Быкова вступают в смертельную схватку, количество трупов растёт. Короче, жесть. Неудивительно, что фильм был показан в программе «неделя критики» Каннского кинофестиваля – жанр «страшная Россия» весьма востребован.
А вот во втором фильме, который может заинтересовать прокатчиков, – «Географ глобус пропил» (реж. Александр Велединский) представлена душевная Россия, причём благодаря личности Константина Хабенского, играющего главного героя, в фильме много лирической иронии и самоиронии. Снятый по одноимённому роману Алексея Иванова, действие которого происходит в 90‑е, фильм переносит нас в современную Пермь, что немножко меняет его оптику. Но поверим, что безработный биолог получает место учителя географии и начинает «завоёвывать» класс. Будучи по жизни неудачником, он это делает с переменным успехом, но всё же добивается своего. Однако, напившись в первый же день похода в тайгу с учениками 9-го класса, он теряет их уважение окончательно. Впрочем, одна ученица-поклонница у него есть, она прощает ему даже пьянство. А пьянство ему необходимо – попробуй поживи в трезвости с такой женой (Елена Лядова), которая при виде денежного друга тут же уходит к нему. Впрочем, через некоторое время она возвращается. «Друг» переключится на другую. Хабенский создаёт собирательный образ побитого безденежьем гуманитария, который противопоставляет агрессивному внешнему миру отсутствие особых привязанностей, внутреннюю свободу, которая подпитывает его белую и пушистую пропащую личность. Он лузер, но это «наш» лузер.
На этой почве у меня даже вышел спор с моими американскими коллегами. Узнав, что фильм получил Гран-при фестиваля, а Хабенский – приз за лучшую мужскую роль, они огорчились. Фильм поэтизирует лузера, герой ничего не добился в жизни и не хочет добиваться! – возмущались они. Я им пытался объяснить, что наш неудачник и их лузер это разные явления. Наши неудачники могут быть героями, ведь это люди, которые уходят во внутреннюю эмиграцию, потому что гуманитарным трудом денег не заработаешь, а идти в бизнес у них нет ни склонности, ни навыков. «Ваши лузеры, – продолжал я, – действительно, антигерои, т.к. готовы на всё, а фарта – нет». Короче, тот случай, когда я не с американцами, а с нашим жюри.
Не могу не подчеркнуть в заключение, что приз за лучшую режиссуру, наверное, справедливо достался Виталию Манскому за эпический фильм «Труба», о котором писал в прошлом номере. А слово «наверное» употребил потому, что стоит поразмыслить над парадоксальной призовой практикой многих фестивалей, когда «лучший режиссёр» не оказывается автором лучшего фильма. Равно как и автор «лучшего фильма» не оказывается лучшим режиссёром. В любом случае «Труба», безусловно, войдёт в историю кино, как и «Географ глобус пропил», с чем авторов и создателей призовых фильмов и поздравляю.