Разъединённые Штаты

Фильм британца Алекса Гарленда «Гражданская война» вышел в российский прокат под названием «Падение империи». Критики называют его «пророческой антиутопией» о грядущем распаде США, хотя на самом деле он о способности граждан держаться за свои ценности в смутное время.

Новая гражданская война в Америке началась с попытки правившего два срока президента (Ник Офферман) установить диктатуру и остаться у руля. Калифорния и Техас такой расклад не приняли, и их объединённая армия двинулась на Вашингтон. В начале картины президент-деспот, сбиваясь от страха, пытается записать телеобращение к расколотой стране, поминая «флаг, нацию и Бога»: «Мы стали ближе к победе, и нам уже говорят, что это величайшая победа в истории военных кампаний». На самом деле он уже проиграл: повстанческая армия наступает в 200 км от столицы.

Как и в любой гражданской войне, воюющих сторон больше, чем две. Упоминаются некие «маоисты из Портленда» – отсыл к набирающим популярность в нынешних США левым идеям. На разбитых хайвеях, заваленных искорёженным автотранспортом, орудуют бесчисленные отряды местных махновцев. А в некоторых городах власть захвачена полугосударственными структурами, которые до войны были, например, департаментом охраны окружающей среды. Но под влиянием момента он не защищает дельфинов и оленей, а протесты измождённого населения разгоняют дубинками его боевики, на машинах которых начертано «Благородство, профессионализм, уважение».

Предвидя падение президентского режима, четверо отважных журналистов отправляются из Нью-Йорка в Вашингтон, чтобы взять у узурпатора последнее интервью. Вроде бы странная идея: риск огромен, а политическое значение такого материала невелико. Но психологически это вполне объяснимо: на фоне сбитых ориентиров, хаоса и разрухи каждый старается делать своё дело, чтобы сохранить иллюзию осмысленности.

Главная звезда в четвёрке героев «Падения империи» – маститая фотокорреспондентка Ли (Кирстен Данст), к 40 годам всякого насмотревшаяся в горячих точках. Профессиональной деформации не избежал и её напарник, репортёр Джоэл (бразилец Вагнер Моура, известный по роли Пабло Эскобара в «Нарко»), всю дорогу снимающий стресс водкой и травкой. Моура грамотно отыгрывает дилемму военного стрингера: герой ненавидит насилие, но без адреналина, даруемого профессией, ему неинтересно жить. Ещё лучше выразила кредо репортёра 23‑летняя стажёрка Джесси (Кэйли Спейни), боготворящая Ли, после первой заварухи: «Я вдруг почувствовала себя живой». Пожилой неповоротливый редактор Сэмми (Стивен Маккинли Хендерсон) тоже садится в машину коллег, чтобы забыть, как смута сделала его никому не нужным пенсионером.

Режиссёр Гарленд никак не раскрывает частную историю своих героев. Были ли у них семьи, есть ли дети, ждёт ли их кто-нибудь на белом свете, мы не знаем. Лирической линии в фильме тоже нет. Что-то материнское проскальзывает в отношении опытной Ли к юной Джесси, вставшей на путь, который сама она уже прошла. Но времени на смакование чувств нет у режиссёра, который выстраивает картину в жанре роуд-муви, чтобы глазами и объективами героев запечатлеть все грани американского психоза.

Тут две крайности. В одном городишке герои словно попадают в довоенное прошлое: по улицам выгуливают мопсов, а в бутике радушно приглашают примерить новую коллекцию. На гипотетический вопрос Джоэла, слышала ли продавщица об идущей в стране гражданской войне, та отвечает: «Нас это не касается». И так живёт значительная часть страны, в том числе родители главных героев. А кто-то взялся за оружие, памятуя о классическом разделении людей во время любой смуты из «Хорошего, плохого, злого»: или у тебя заряженное ружьё, или ты копаешь. Прекрасен эпизод, где безымянный боевик в красных очках (Джесси Племонс) решает, кто из пойманных журналистов настоящий американец, а кто нет.

Главный месседж Гарленда в том, что процветание, к которому так привыкли граждане развитого мира, – это не божья данность, а результат удачно сложившихся в прошлом институтов. Его можно утратить, если решить, что всё происходящее за порогом собственного дома тебя не касается. И тогда возникнет хаос, который из сегодняшнего дня кажется ещё более нереальным, чем союз Техаса и Калифорнии против Вашингтона.

Впрочем, хаосом происходящее на экране всё же назвать нельзя. По большей части воюют друг с другом не орды башибузуков, а части армии и национальной гвардии. Восстание Запада против Востока – это исполнение прописанной в американской конституции обязанности граждан выступать против узурпатора, ломающего принцип разделения властей, на котором и держится процветание. Мы видим, что микрофон, камера и журналистское удостоверение служат охранной грамотой у любой из сторон конфликта. И пока право на объективную информацию соблюдается, у всякой войны есть шанс закончиться миром.

При этом фильм Гарленда совсем не морализаторский или патетичный. Большая часть полотна картины отдана искусно нагнетаемому саспенсу, погоням, перестрелкам и мощной сцене штурма мемориала Линкольна и Белого дома. В финале президента-узурпатора вытащили за ноги из-под стола в Овальном кабинете и немедленно пристрелили, лишь дав Джоэлу возможность задать ему единственный несложный вопрос. Никакого «падения империи» в итоге нет. Наоборот, страна отстояла свои ценности, а значит, и восстановиться после междоусобицы тоже сможет. Однако режиссёр, который снял такое кино, и зрители, которые массово его посмотрели, как бы подтверждают, что реальная угроза этим ценностям существует. И в жизни всё может выйти не так, как на экране.