Судебная драма Сантьяго Митре «Аргентина, 1985» стала одной из самых успешных кинопремьер в нынешнем году: взяла «Золотой глобус», едва не получила «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке, не осталась без призов в Мадриде и Венеции. Хотя «Аргентину» никак нельзя назвать динамичным кино: за 140 минут ни одного выстрела или эротической сцены. Да и смешного немного: фильм рассказывает о первом в истории случае, когда гражданское правосудие осудило военную диктатуру.
Последние 100 лет аргентинской истории называют «великим застоем». В стране имелись идеальные условия для мясного животноводства, и Аргентина сказочно разбогатела с появлением холодильников и трансатлантических перевозок – это позволяло поставлять недорогую говядину в Европу. К началу XX века доход аргентинцев превосходил средние заработки американцев и англичан, но бурный рост экономики не был подкреплён рождением здоровых общественно-политических институтов. К власти приходили различного окраса популисты, предлагавшие для «великой Аргентины» особый путь: взять всё лучшее от капитализма и социализма, дистанцироваться от Запада, равняться на бессменного вождя, самым заметным среди которых стал симпатизировавший фашистам Хуан Доминго Перон.
Когда каудильо умер в возрасте 78 лет, власть захватили военные, которым придавленное Пероном гражданское общество ничего не смогло противопоставить. Десятилетие с 1974 по 1983 год – это полный мрак для Аргентины, получивший название «грязная война». Генерал Хорхе Видела, адмирал Эмилио Массера и генерал Орландо Агости, представлявшие армию, флот и ВВС, создали триумвират и развернули жесточайший террор против несогласных, жертвами которого стали не менее 30 тыс. человек (речь только о погибших, а внесудебным арестам и пыткам подверглось намного больше аргентинцев). Постепенно теряя поддержку даже самых отпетых перонистов, военные попытались организовать маленькую победоносную войну по возвращению Фолклендских островов, обернувшуюся поражением. После чего доведённое до ручки население снесло режим и организовало демократические выборы. И естественно, потребовало расследования репрессий.
Стать обвинителем на процессе (объединившем 280 дел и показания 833 свидетелей) против девяти главарей хунты выпало федеральному прокурору Хулио Сезару Штрассере, который выведен главным героем в фильме Сантьяго Митре. Немолодой Штрассера (Рикардо Дарин) поначалу отбрыкивается от назначения, понимая, чем калач пахнет. Общество по-прежнему разделено: многие считают Перона эффективным менеджером, а жёсткие действия хунты – продиктованными необходимостью спасти страну от хаоса и происков внешних врагов. Да и сам прокурор не сделал бы при режиме карьеры, не будь он гибким конформистом, у которого тоже рыльце в пушку. И с чего бы ему верить в перспективы демократии, при которой он не жил ни дня в своей долгой жизни?
Мать Штрассеры – милая душевная фашистка. Она и понятия не имеет, каких масштабов и цинизма достигли репрессии в стране, но «уважает военных», которые жёсткими методами обуздали распоясавшихся бандитов-герильос. И за это можно, по её мнению, на многие их «перегибы» закрыть глаза. Прокурор не чувствует себя античным героем, способным пойти против матери и других честных людей, изуродованных пропагандой. Кто тогда встанет на его сторону? Общество атомизировано, у всех хата с краю: в одном эпизоде полный ресторан людей боится помочь трём еле живым подросткам. Хотя диктатура уже пала, да и при ней в Аргентине не было хунвейбинов, вытравливающих любое инакомыслие на низовом уровне.
В конце концов и самому Штрассере страшно за себя и семью. Режиссёр Митре отменно показывает, как глубоко страх проникает в подсознание жителя авторитарной страны, пусть даже он и высокопоставленный прокурор. Когда юная дочь героя начинает встречаться с новым бойфрендом, Штрассера начинает параноить, что парень подослан к нему спецслужбами. И отправляет младшего сына следить за сестрой. Ведь телефонные звонки с угрозами замучить близких на его глазах – это явно только цветочки. Митре снова красавчик, когда неторопливым темпом и обилием действия в замкнутых пространствах создаёт атмосферу всеобщей усталости и неопределённости. Картинка имитирует съёмку со старой видеокамеры: зерно, рябь, уличный свет расплывается под огнём неоновых вывесок.
Но всё же Штрассера – не простой обыватель. Он многое знает и понимает, в нём есть достоинство человека, представляющего закон и справедливость. На него влияют умирающий друг-интеллектуал, завещавший помочь своей стране, и молодой адвокат Луис Морено Окампо (Питер Ланзани), который с огромным рвением набивается к нему в помощники. С его помощью Штрассера создаёт команду из юных идеалистов, едва закончивших юрфак: в этом деле лучше неопытные, но пламенные стажёры, чем разочарованные во всём «сбитые лётчики», мечтающие лишь о спокойной пенсии. Ведь мало кто из потерпевших рвётся давать показания на хунту: до большинства нужно дойти и достучаться.
Самое страшное в «Аргентине, 1985» – эти самые показания. Режиссёр со сценаристом ничего тут не изобретали – всё из подлинных материалов процесса. Например, как жена «врага народа» рожает в автозаке, ребёнок болтается на пуповине, а нелюди из «эскадрона смерти» только посмеиваются, давая младенцу умереть. Зло в ленте намеренно не персонифицировано. Обвиняемые силовики – это персонажи-функции, личности которых толком не раскрываются, хотя это и попирает законы драматургии. Во-первых, за антагонистов говорят их деяния. Во-вторых, в фильме есть несколько персонажей-подсказок, объясняющих, как происходит превращение обычных служак в палачей-фашистов. Есть они и в прежних картинах режиссёра.
Самый известный фильм Сантьяго Митре, признанный в Каннах в 2015 г., – драма «Паулина» об учительнице, которая не стала подавать в суд на изнасиловавших её учеников. У героини высокие идеалы, ради которых она, дочь маститого судьи, приехала в глубинку нести свет. Она верит, что месть только умножает зло, но местные видят в её поступке лишь слабость и признание вины. Похожим образом и добропорядочные перонисты из «Аргентины» приучаются видеть в несогласных с их картиной мира законную цель.
Эпическая речь Штрассеры на процессе заканчивается так: «Я хочу использовать фразу, которая не является моей собственной, потому что она уже принадлежит всему аргентинскому народу. Ваша честь: никогда больше!» Его цель – не отомстить, а исключить возможность повторения диктатуры. Но для этого злодеи должны быть наказаны, чтобы никто не думал, что «у них не было другого выхода».
Важным стимулом для преображения Штрассеры является его 10-летний сын, для которого папа – герой. Ребёнок видит, что отец приходит с вынесения приговора злым и рассерженным: оказывается, четверо из девяти подсудимых оправданы. «А Видела?» – спрашивает ребёнок. – «Пожизненное». – «А Массера?» – «Пожизненное». – «Виола?» – «17 лет». Надо видеть глаза этого ребёнка – папа сделал то, во что сам же не верил. За последующие 38 лет в Аргентине не было ни одного переворота.
«Аргентину, 1985» сравнивают с другими судебными драмами – «Нюрнбергским процессом» Стэнли Крамера или «Судом над чикагской семёркой» Аарона Соркина. Но по духу Митре снял картину, похожую скорее на «Нет» чилийца Пабло Ларраина. Фильм рассказывает о референдуме 1988 г., на котором народу соседней с Аргентиной Чили была предоставлена возможность сказать «да» или «нет» продлению президентских полномочий диктатора Аугусто Пиночета. Хунта считает референдум формальностью, ведь в её руках все нити управления государством. Но общественная кампания под девизом «Нет» привела к отставке Пиночета, хотя организаторы сознательно отказались от акцента на зверствах режима. Они просто показали, что другое будущее у страны есть.