Экранизация романа «GenerationP», поставленная Виктором ГИНЗБУРГОМ, пришлась Пелевину по нраву. Он дал режиссёру добро на новую экранизацию – «EmpireV» (о мировом заговоре вампиров). Гинзбург рассчитывал на финансовую поддержку Фонда кино, но в последний момент получил отказ. Тем не менее, кино будет.
- У вас были договорённости с Фондом кино о финансировании «Empire V»?
- Официально – нет. Но в Фонде ощущалось понимание, что миллионы зрителей ждут этот проект. Казалось, он должен быть поддержан государством с позиции продвижения российского кинематографа за границей и, главное, в самой России. Напомню: «Generation P» - это первый нежанровый российский фильм, который вышел в широкий прокат. По итогам первых двух недель, фильм был номером три в России. Он обошёл с десяток голливудских фильмов и стал самым кассовым российским фильмом весны-лета 2011 года. Притом, что он вышел в прокат на 540 копиях. А голливудский «Крик-4», который мы обогнали, вышел на 1000 копиях и с огромным рекламным бюджетом. Сейчас «Generation P» продолжает коммерческую жизнь - в других странах. Он пока не окупился, но уже близок к этому.
- Критика на фильм была разнообразной.
- Экранизация – это особое, непростое кино. За сценарий-адаптацию дают отдельный оскар. Российская критика экранизаций, в отличие от западной, страдает литературоцентричностью. В первой рецензии было сказано, что в фильме нет ничего от Пелевина. Во второй рецензии, напротив, утверждалось, что это подстрочник к Пелевину и ничего своего. А ведь 80% тех, кто посмотрел фильм в кино, – это люди в возрасте от 18 до 32 лет, которые в массе своей не читали романа (хотя многие из них захотели прочесть его после фильма). Это и есть основные посетители кинотеатров – люди, если прямо говорить, не особенно читающие. И для них вообще не имеет значения, как фильм соотносится с книгой.
- И всё-таки жизнеспособен ли фильм без книги? Например, монолог духа Че Гевары про общество потребления пересказан в фильме очень сжато.
- Действительно, фильм строится всё же вокруг одной сюжетной линии – жизни Вавилена Татарского (хотя, в строгом смысле слова, сюжет в романе и в фильме вообще отсутствует, повествование держится в первую очередь не на событиях, а на тонкой игре смыслами). Длинный монолог Че Гевары увёл бы нас в какое-то другое кино. Я сам большой фанат этого монолога, и у меня были варианты, где монолог звучал дольше и глубже, но я понял: потеряется нить, динамика. Роман крайне многогранен, при экранизации постоянно приходилось делать выбор в пользу того или иного. Нелёгкий выбор. И, на мой взгляд, цель всё же достигнута: удалось выразить мысли Пелевина в развлекательной форме.
- Пробовался ли кто-нибудь, кроме Владимира Епифанцева, на главную роль в «GenerationP»?
- Многие. Даже Данила Козловский пробовался. Очень хороший актёр, очень хороший парень.
- Но слишком смазливый для такой роли?
- Ага. В этом смысле ему крупно не повезло (смеётся).
- А ещё какие звёзды могли бы сыграть?
- Не секрет, что Азадовского должен был играть Федя Бондарчук. В этом случае конфликт между ним и главным героем стал бы более осязаем – они ближе друг другу по возрасту. Однако я говорю об этом только потому, что вы спросили. Я совершенно не жалуюсь, поскольку Ефремов, в итоге исполнивший роль Азадовского, – гениальный актёр.
- «Empire V» задуман как международный фильм?
- Конечно, я делаю «Empire V» для всего мира, но это вторично. В России он будет наиболее понятен и значителен. Кроме прочего, я хочу дать свежий взгляд на Москву с высоты птичьего полёта – если быть точным, с высоты полёта летучей мыши. Последняя сцена романа (где герой испытывает откровение в небе над снежной вечерней Москвой – Ред.) имеет для меня огромное значение.
- Каков бюджет фильма?
- 12 млн. долларов. Очень жёсткий бюджет для тех спецэффектов, которых требует экранизация такого романа. И это без учёта гонораров звёздам. Впрочем, на звёзд легче найти деньги: звезда либо стоит запрашиваемой суммы, либо нет. А искать деньги на само производство фильма сложнее, потому что его потенциал неизведан. Так что государственные 2 млн. здесь были бы очень кстати.
- А в Европе государство финансирует кинематограф?
- Ещё бы. Наш партнёр – немецкая киностудия «Бабелсберг» – договорилась с немецкими фондами культуры о субсидиях для «Еmpire V».
- Режиссёр (и музыкант) Гарик Сукачёв говорил в интервью «АН», что в Европе нет государственных дотаций для кино.
- Сомневаюсь, что вы его правильно поняли. Государственные фонды кино в Европе представляют собой очень серьёзный ресурс. Другое дело, что они мало зависят от воли государства. То есть решения о финансировании принимает не государство, не чиновники, а компетентная система, выстроенная в интересах реального развития киноиндустрии.
- Есть предположения, почему Фонд кино решил отказать вам?
- Может быть, они ищут национальную идею? (Смеётся.) Ситуация, действительно, странная. У нас есть информация, что фильм уже находился в списке тех, которым планировалось дать финансирование, но потом исчез из списка. Будем надеяться, что это недоразумение (смеётся).
- Насчёт национальной идеи. В «Generation P» не раз звучит мотив её поиска. Нужна ли она? Вы хорошо знаете Америку, Европу – там есть национальные идеи?
- Европа родила свою идею в облике Америки – новой формы общества, которую создали европейцы, бежавшие из-под гнёта монархий, от бедности и несправедливости. Главное, что гарантируется человеку конституцией в этом обществе, – право на личное счастье. И это прекрасно подходит для России. Ничего нерусского в такой идее я не вижу. В русской истории тоже есть понятие «вольницы». А ещё есть уникальное слово «соборность», которое не переводится на другие языки. Оно подразумевает некий собор, совет, где слышен и уважается голос каждого. Но соборность потерялась – её подменяет гнёт одних над другими под предлогом «общего блага»… Так, мы с вами ушли в дебри. Я этого не хотел, хотел отшутиться (смеётся).
- А я как раз об этом хотел спросить: в Европе нет таких дебрей?
- Конечно, нет. Потому что там ответ найден: человек – во главе угла.
- И в «Generation P», и в «Empire V» изображается мировой заговор (вплоть до самой смелой иронии: «пархатые вампиры, потому что порхают»). Это сарказм в адрес теории заговора? Или метафора, указывающая на то, что какой-то заговор всё же существует?
- В теорию заговора я не верю, это фигня, конечно. Но все мы видим, что небольшая группа людей сосредоточила в своих руках гигантский капитал. Это не только американцы, или британцы, или швейцарцы. Это также россияне, сингапурцы, китайцы. Безусловно, эти люди правят миром. Идёт борьба между властью их денег и силой человеческих ценностей.
- Вы назвали «Empire V» антикапиталистическим проектом. Разве антикапитализм совместим с любовью к Америке?
- А причём тут Америка? Да, в Америке существует опасность злого циничного капитализма. Но также существует система сдержек в виде гражданских институтов, которые этому препятствуют. Постоянный, живой процесс. И кинематограф тоже участвует в данном процессе. Да, я делаю левое в политическом смысле кино. «Generation P» попал на фестиваль в Торонто и прошёл на экранах в десятке крупнейших городов США – и американцы увидели в нашем фильме самих себя, словно в кривом зеркале. Мы получили очень хорошую, невероятно хорошую прессу – от «New York Times» до «Time Out». Фильм назвали «замочной скважиной в будущее человечества». То есть они видят в этой истории своё будущее, для них это такое же предупреждение. А вообще, в России капитализм гораздо более дикий, чем в Америке.
- А нет ли в мире, наоборот, опасности дикого социализма? Особенно сейчас, в связи с финансовыми кризисами? Русская интеллигенция рубежа XIX-XX веков тоже любила высказываться с левых позиций, и хорошо известно, чем это для неё закончилось.
- Такая опасность есть. Американские миллиардеры искренне считают Обаму социалистом и угрозой экономике США. Я сторонник баланса, а не социализма – он слишком близок к Оруэллу.
- Есть мнение, что мода на левый антимеркантильный пафос среди западных интеллектуалов на деле обусловлена меркантильной причиной – завистью к буржуазии.
- И что? Не слышу в этих словах ничего нового. Думаю, что меркантильная зависть существовала всегда. Полагаю, Пушкину тоже было обидно, что он вкалывает ночами, а в это время какие-то м… разъезжают на роскошных каретах по кабакам (смеётся).
- Вы создавали «Generation P» более пяти лет. Ждать «Empire V» придётся столь же долго?
- «Generation P» я снимал в условиях абсолютной производственной анархии. Это была авантюра, отчаянный шаг. Мне хватало средств только на то, чтобы снять треть фильма, - и я снял, чтобы показать материал киноигрокам и получить у них деньги на дальнейшую работу. Так случилась первая остановка процесса. Потом процесс пошёл снова, но помешал кризис 2008 года. Вторая остановка! Обычно фильм погибает после первой. Теряешь всё – декорации, актёров. Актёр подстригся, потолстел или, не дай Бог, что-то похуже… «Generation P» получился. Но такой рискованный процесс я никогда не повторю. Да и не придётся – теперь всё иначе: серьёзные игроки, серьёзный бюджет. Поэтому есть конкретные сроки: фильм появится в 2015 году. Если бы не эта история с Фондом кино, фильм мог бы появиться раньше, а так нам придётся потратить время на поиск нового источника средств.
Это будет яркое, эффектное фентези с философским, уникальным содержанием. Уверен, что молодёжь, составляющая 80% аудитории кинотеатров, с радостью встретит этот фильм. Он наполнит их гордостью за свою культуру, за своих актёров, за русскую философскую мысль, которую Пелевин вытаскивает на поверхность. А зомбировать народ жанровыми патриотическими фильмами – это тупик. «Легенда №17» - неплохой фильм. Он появился вовремя, оказался востребован, заполнил некую пустоту внутри российского зрителя, которая, безусловно, была. Потом вышел фильм про Гагарина – и провалился. Может быть, потому, что эта пустота уже заполнилась? Может, уже хватит? Может, пора переходить на следующий этап? «Empire V» – это первый случай, когда ведущая европейская студия участвует в производстве российского фильма. Через наш фильм Запад выйдет на российский рынок, где может найти ещё какие-то проекты, в которых захочет принять участие.
- А чиновники думают: «Ага! Иностранные агенты!»
- Нельзя с уверенностью сказать, что они думают. Глава Фонда кино отказал мне в личной встрече. Полагаю, им кажется, что Пелевин и Гинзбург – это что-то протестное. Они хотят записать нас в диссиденты, хотя никаких диссидентских намерений у нас нет. Обращаюсь к господам чиновникам: мы не хотим быть диссидентами, не надо нас выталкивать в это поле.
- И это притом, что Пелевин в своём последнем романе «Бэтман Аполло» - продолжении «Empire V» - проехался по оппозиции. Кстати, есть планы по экранизации данного романа после «Empire V»?
- Кстати, есть, и очень серьёзные. Да, Пелевин проехался по либеральной оппозиции, но, похоже, чиновники этого не знают. Здесь присутствует элемент невежества.
- Последний роман был прохладно встречен критикой. В частности, утверждалось, что читатель с Болотной площади перерос Пелевина, потому что кроме сарказма обрёл, наконец, надежду.
- Классик французского кинематографа Брессон сказал замечательную вещь: «В сопротивлении эмоции и создаётся сама эмоция». Сарказм Пелевина – это сарказм идеалиста.
- Критикуя власть и оппозицию, играешь на стороне власти, потому что власть сильнее.
- Или же помогаешь оппозиции взглянуть на себя критически. Как раз очень важно, чтобы это делал не человек при власти. Пелевин, главный интеллектуал России (я понимаю, что интернет-голосования – ерунда, но к слову пришлось), говорит тому же Быкову: господин, вы получаете миллионные гонорары за счёт протестных настроений – лучше объявите голодовку, как Надежда Толоконникова. В этом смысле Пелевин совершает акт гражданской совести.
- А Пелевина нельзя обвинить в том же самом?
- В том-то и дело, что нет. Своим образом жизни Пелевин подаёт пример. Он не потребитель. Он ушёл от повседневной славы, от гламура, от тусовки.
- Это неправда, что западным СМИ он даёт интервью весьма охотно?
- Абсолютная ложь. Западные агенты Пелевина тоже приходят в ужас от него, когда он отказывается ехать в туры по книжным магазинам Англии, например.
- Александр Гордон (и не только) сомневается в существовании Пелевина. Вы подтверждаете, что он есть?
- Меня самого иногда озадачивает этот вопрос, потому что Пелевин существует за пределами своего тела (смеётся). Да, подтверждаю. Я видел его, как сейчас вижу вас. Последний раз это было через месяц после выхода «Generation P». Помню, он тогда учил официанта, как правильно заваривать китайский чай.
- Пришлось ли вам убеждать его насчёт первой экранизации?
- Да. Насчёт того, насколько экранизируемо его произведение.
- И тяжело было убеждать?
- Нет. Одно удовольствие.
- Как учите людей вы с Пелевиным, информационное пространство управляет нами. Это относится и к вашему кино?
- Конечно, я хочу в течение пары часов управлять вашим воображением, сознанием. Просмотр кино, вообще говоря, – состояние, наиболее близкое к сну. Да, это манипуляция. Вопрос – в каких целях.
- В целях освободить нас от власти других манипуляторов?
- Спасибо за подсказку.
- На вопрос «Ты хоть во что-нибудь веришь?» герой «Generation P» честно отвечает: «Нет». А вы бы что ответили?
- В этом смысле я не очень похож на Татарского. Я ищу идеалы. Достигаю цели, оставшиеся с юношества. Думаю, художнику крайне трудно жить и работать без мечты, пусть даже и невоплотимой.