Анализ военных действий на рубеже XX-XXI веков убедительно свидетельствуют о возрастании сложности современных войн и вооруженных конфликтов. Одной из главных причин этого является различие в подходах и взглядах на систему угроз безопасности государств, а соответственно к мерам и мероприятиям по их локализации. Именно это предопределяет и фундаментально различные подходы военно-политического руководства различных государств к ведению военных и иных действий.
Войны будущего носит гибридный характер, подразумевающий комбинированное применение разновидовых, разнородных и разнотипных средств, варьирующихся по технологическому и количественно-качественному оснащению сил противников.
Очевидно, также, что колоссальная «стоимость» ведения военных действий не позволит их вести непрерывно, длительное время, во всей полосе соприкосновения, оказывая мощные воздействия на всю инфраструктуру государства противника и его группировок войск (сил). Военным действиям будущего присущ «рваный», высокоинтенсивный концентрированный на важных объектах, мегаполисах и группировках ударный характер. Причем удары будут наноситься неожиданно различными средствами и силами во имя достижения максимально возможного ущерба противостоящей стороне в короткое время на всю глубину его территории.
МЕРИЛО – ОЦЕНКА УЩЕРБА
Учитывая высокую значимость и стоимость наносимых ударов, следует быть готовым к получению ответных ударов даже от менее оснащенного и вооруженного противника. На повестку дня выходит необходимость учета баланса усилий (ресурса) и ущерба – на сегодня важнейшего принципа в планировании применения вооруженных сил и оружия, и, прежде всего, подготовки страны к войне.
Стремление планировать применение вооруженных сил и военные действия ориентируясь на канонические, традиционные (в той или иной мере открытые) сценарии в последующем, несомненно, приведет к возникновению значимых проблем в обеспечении национальной и, прежде всего, военной безопасности государства. Поэтому сегодня возрастает роль применения принципа баланса в решении задач обороны. Конечно, это усложняет задачи прогнозирования, принятия решений, планирования и управления государством, его экономикой, политикой, вооруженными силами в интересах обеспечения НБ. Однако именно этот путь позволяет определить направление рационального движения.
В ходе прогноза необходимо установить какие ресурсы и в каком размере нужны для ведения военных действий, что следует осуществить в плане подготовки страны к войне, какие мероприятия должны быть безусловно выполнены немедленно, а что допустимо отложить для реализации на будущее. Должны быть «заложены» в приоритет форм и способов ведения военных действий: стратегическое сдерживание, стратегические операции, информационные операции, ассиметричные военные действия, борьба с незаконными вооруженными формированиями (НВФ). Превосходство необходимо в информационной среде, в управлении, в экономике, в космосе, в морской среде и т.п. Экономика должна работать в интересах национальной безопасности, балансируя между нуждами обороны и развития государства. Стоит правильно определить, куда в первую очередь направить инвестиции – на развитие систем вооружения или разработку новых информационных и других технологий.
Также необходимо определиться с тем - как выстроить баланс ограниченных средств? Как выстроить баланс между задачами обороны, возможностями экономики, рисками и ресурсами и др.?
ВОЕННОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО
Важно также определится с направлениями военного строительства и строительства вооруженных сил, что во многом определяется искусством выявления перспективных форм и способов их применения с учетом тенденций развития науки, техники, технологий и вооружения. Именно это искусство должно позволить уйти от построения «воздушных» замков и реализации «туманных» проектов.
Вооруженные силы должны готовиться к войне будущего. Но для этого необходимо четко понимать, какой будет война будущего, так как именно это предопределяет структуру вооруженных сил, их цели и задачи, задачи структурных элементов (видов ВС и родов войск ВС), формирует требования к вооружению, степени и уровню оснащения им армии и флота, позволяет вырабатывать технологии, формы и способы их применения в интересах обороны и др. Практически все эти задачи в той или иной мере следует отнести к слабо структурированным или не структурированным задачам, которые требуют наличия адаптивных моделей, способных оперировать большими данными и предлагать альтернативы решений на основе технологий искусственного интеллекта.
Учитывая существенно возросший уровень разведки, информационного обеспечения процессов управления и поражения, автоматизации управления вооруженными силами и, собственно, поражения, сегодня можно говорить о формировании в ближайшем будущем новой организационной формы в составе вооруженных сил технологически оснащенных государств – межвидовой информационно-поражающей (огневой) (многофункциональной информационно-боевой, электронно-огневой) системы. Создание такой системы, по взглядам военных специалистов США и НАТО, потребует, прежде всего, наличия глобальной автоматизированной информационно-телекоммуникационной СУ, высокотехнологичного ударного вооружения, интеллектуальных средств разведки, способных обеспечить потребности вооруженных сил в режиме реального времени (близком к нему) данными и информацией о противнике, и системы обеспечения, опирающейся на развитую инфраструктуру, экономическую и промышленную базу государства.
Такой подход, по взглядам военно-политического руководства (ВПР) США и НАТО, позволит вооруженным силам быть готовыми к проведению антитеррористических и противоповстанческих операций, различных экспедиционных миссий, ведению операций по устранению межгосударственных противоречий, применению различных сил для выполнения отдельных миссий по всему спектру угроз и конфликтов в любом регионе мира. Как следствие, возникает задача перед ВПР любого передового государства – готовность и способность ВС при возрастающей неопределенности и уменьшающимся количестве ресурсов к обеспечению требуемого уровня обороны и локализации угроз военной безопасности. Уже в настоящее время в условиях экономического спада и дефицита ресурсов даже такая держава как США не в состоянии оснастить ВС всем необходимым вооружением и оружием и устранить все риски во всех сферах. Это, в свою очередь, требует поиска вариантов, характеризующихся меньшими рисками, но дающими приемлемый выигрыш, избегая стратегического перенапряжения.
Следовательно, одной из основных задач ВПР развитых государств мира становится поиск разумных сценариев (концепций) разрешения возможных конфликтов (локализации угроз), что, в свою очередь, предопределяет необходимость формирования перспективной системы форм и способов применения ВС и всех их составляющих. Решение этой сложнейшей задачи осложняется еще и тем, что военные специалисты в армиях наиболее развитых государств мира не имеют единой точки зрения о войнах будущего.
СПОР ТЕОРЕТИКОВ
Ряд специалистов стоит на позиции того, что в вооруженных конфликтах будущего превалирует борьба с нерегулярными угрозами, и в соответствии с этим необходимо строить и готовить вооруженные силы. Другие специалисты придерживаются мнения о том, что вооруженные силы и силовую составляющую в целом необходимо готовить к ведению обычных войн. При этом оба направления сходятся в том, что военным действиям будущего в целом присущ «гибридный» характер. Есть и еще одна группа специалистов, утверждающих о необходимости сбалансирования рисков, распределяя задачи между формированиями вооруженных сил по-разному, для выполнения «экспедиционных» и «традиционных» миссий.
Превалирующей мыслью первого «лагеря» специалистов является ориентирование на создание в рамках ВС узко специализированных сил, нацеленных на локализацию чрезвычайных ситуаций и защиту интересов Америки в ходе асимметричных войн. Такая мотивировка на их взгляд обосновывается стратегической необходимостью в эпоху постоянных конфликтов с нерегулярной борьбой. При этом они настаивают, что только такая установка в подготовке ВС обеспечит эффективное оперативное планирование, высокую скорость развертывания и эффективность применения вооруженных сил, против обладающих высокой адаптивной способностью к ведению нерегулярной войны террористических, экстремистских и иных негосударственных акторов.
Сторонники данного течения зарубежной военной мысли утверждают, что нерегулярная война не может успешно проводиться силами общего назначения (СОН), а для ее ведения нужны военные формирования вне СОН, решающие любые задачи, способные к реконфигурации в сжатые сроки под возникающие задачи, тактически надежные, высокомобильные, легко управляемые и выполняющие любые стратегии (тактики) в ходе длительного ведения нерегулярной войны.
Вторая, наиболее многочисленная группа специалистов утверждает, что вооруженные силы следует ориентировать на «борьбу и победу в национальных войнах», ведущихся с высокой интенсивностью между государствами. Сторонники этой школы не исключают факта нерегулярной войны, но не видят целесообразности в переориентации сил от их традиционного предназначения и насторожено относятся к вовлечению ВС в затяжную борьбу с НВФ. Именно эта группа лоббирует необходимость закупок «тяжелого вооружения» для будущего, делая основной упор на современное и перспективное ядерное и высокоточное вооружение, оружие на новых физических принципах и информационное оружие. Следует отметить, что мнение специалистов данной группы в целом и основном совпадает с мнением и ключевыми оценками Командования Объединенными силами США на ближайшие 20 лет. К тому же данные специалисты считают, что нерегулярность вооруженной борьбы идет вразрез с принципами американской культуры. Кроме того, этими специалистами отмечается неспособность США вести затяжную крупномасштабную войну с сильным соперником.
Существует третья группа специалистов, которая утверждает о необходимости адекватной реакции на традиционные угрозы, но при этом не забывать о внимании к нерегулярным угрозам. Сторонники данного подхода предлагают охватывать весь спектр конфликтов и угроз и избегать риска крайней оптимизации. Они говорят о потребности в высоком качестве и подготовке вооруженных сил к ведению «жестких», интенсивных, но обладающих высокой гибкостью и неожиданностью для противника боевых (наступательных и оборонительных) операций (действий). Таким образом, армия должна быть готова к применению полного спектра операций и иметь в своем составе силы, способные к быстрой адаптации к ситуациям, сражаться и побеждать в бою, как с террористическими организациями, так и с современными вооруженными силами высокотехнологичных противников.
Промежуточное положение между уже обозначенными группами специалистов занимают аналитики, которые утверждают, что нерегулярные и обычные войны представляют собой совершенно различные виды конфликтов. Как следствие, вооруженные силы в своем составе должны иметь силы с разной степенью подготовки, оснащения и различного назначения, но способные к предотвращению конфликтов любой напряженности, специализации и сложности. Сторонники данного направления склоняются к приоритетному развитию ВМС, ВВС и недавно созданных космических сил (КС), как основы локализации угроз безопасности в традиционной и партизанской войне.
Определенный интерес представляют взгляды специалистов RAND©, которые говорят о необходимости наращивания возможностей армии, корпуса морской пехоты и сил специального назначения, апеллируя к их способности решать задачи по поддержанию «стабильности» и «демократии» за рубежом в ходе возможных региональных войн при безусловной поддержке со стороны воздушных и военно-морских сил. Как следствие, RAND рекомендует уделить больше внимания развитию сухопутных войск США при неснижаемом уровне приоритета развития военно-морских и военно-воздушных сил. При этом RAND не исключает возможности локализации угроз и без участия сухопутных войск, но при этом говорит о необходимости развития армии в направлении формирования разноплановых навыков и способности к быстрой переквалификации (реконфигурации) от операций по поддержанию стабильности к конфликтам с высокой интенсивностью.
Несмотря на то, что обозначенные направления охватывают все возможные подходы к строительству ВС в США, существует еще одно направление, аналитики которого предполагают, что будущие конфликты будут мультимодальными и многовариантными, для которых будут характерны смешанные, гибридные формы войны. Сложность локализации комбинаций угроз «гибридной» войны определяется сложностью вскрытия уязвимостей США, так как в данном случае наряду с традиционными «конкурентами» придется реагировать и на вновь проявляющиеся нестандартные и хаотичные угрозы. При этом считается, что главная угроза в будущем будет исходить не от государств (союзов государств), которые выбирают лишь один подход, а от государств и союзов, набор «техник» движения которых сложно определить, т.е. война приобретет «размытый» среди акторов в пространстве и времени характер. Соответственно будущие угрозы могут характеризоваться как гибридное сочетание традиционных и нерегулярных тактик действий, опирающееся на комбинирование централизованного и децентрализованного планирования и сетецентрического управления, с участием государственных и негосударственных акторов, ориентированных на применение инновационных технологий военных действий. Во главу угла ставится - непредсказуемость действий.
Следовательно, локализация гибридных угроз будет требовать разработки нетрадиционных способов по их устранению и форм применения различного вооружения, военных и невоенных методов и средств, что предопределяет многовариантность, а, следовательно, и структурную сложность военных действий будущего.
Учитывая, что к участию в «гибридной» войне могут быть вовлечены государства и различные негосударственные акторы, военным действиям будет присуща мультимодальность, а действия, проводимые оперативно и тактически направленными и скоординированными в рамках основных боевых действий вооруженными формированиями сформируют синергетический эффект, обеспечивающий достижение целей конфликта (войны).
ВОЙНА НА ИСТОЩЕНИЕ
Существующая практика показывает, что гибридные угрозы сочетаются с угрозой государственного конфликта с затяжным «вяло текущим» характером нерегулярной войны, где противники, опираясь на современный военный потенциал, ведут высокоинтенсивные разнонаправленные действия в сочетании с затяжными партизанскими действиями, направленными на достижение единого синергетического эффекта. Подтверждением тому - Афганистан, Ирак, Ливия, Сирия.
Таким образом, говорить в настоящее время об устоявшейся системе форм и способов применения вооруженных сил наиболее развитых государств мира не приходится в силу постоянной трансформации угроз из предопределяющих, появлении новых средств вооруженной борьбы и технологий их применения. Несомненно одно – на среднесрочную перспективу (до 2035 г.) сохранится приоритет применения и развития традиционных вооружений при безусловном приоритете сдерживания со стороны ядерного оружия.
США и их союзники по НАТО будут предпринимать различные усилия: политические, экономические, дипломатические, информационные и собственно военные для сохранения своего превалирующего международного положения. Благодаря этому стремлению им придется столкнуться с новыми противниками, применяющими традиционные и новые вооружения в сочетании с новыми технологиями разведки, управления, методами и способами ведения войны. Многие из этих угроз существуют пока эвентуально, но их проявление возможно в среднесрочной перспективе. Кроме того, гибридные угрозы не ограничиваются государственными и негосударственными субъектами, в противоборство может быть вовлечено и мирное население, что неизбежно приведет к усложнению и рассеянности конфликта. Следовательно, в «гибридной» войне будут активно использоваться нетрадиционные асимметричные формы ВД в сочетании с партизанскими и затяжными действиями, реализуемыми невоенными методами, превалирующая значимость которых все явственнее проявляется при локализации угроз.
Наиболее очевидной формой локализации гибридных угроз будут операции по поддержанию стабильности, которые можно проводить в зависимости от условий обстановки и необходимости восстановления ликвидности интересов, и которые в отличие от обычной войны влекут за собой менее серьезные последствия, но вырабатывают привычку (устойчивость) к опасности. Наряду с частотой возникновения, операциям по поддержанию стабильности может быть присущ и затяжной характер, что в итоге может привести к необходимости проведения традиционных силовых операций.
Кроме того, опыт войны во Вьетнаме, Корее, Ираке показал неспособность и неготовность вооруженных сил и США в целом вести затяжную войну по длительному сценарию, а также гарантированно удерживать захваченную территорию. Именно поэтому основной стратегией в подготовке и применении армии США на среднесрочную перспективу останется – стратегия удара с целью нанесения максимально возможного ущерба в сжатые сроки и достижение целей войны.
Война на истощение, искусством ведения которой великолепно владеют Россия и Китай – не для США, и это прекрасно понимает ВПР Соединенных Штатов, делая ставку на такую форму применения как «мгновенный глобальный удар». Но при этом руководство Пентагона не отрицает необходимость подготовки и способности Объединенных сил к ведению двух крупных региональных конфликтов гибридного характера. Как следствие, просматривается ведущая роль ВВС и ВМС (применительно к приморским СН), вооружение и оснащение которых уже в настоящее время обеспечивают возможность совместного комбинированного участия вооруженных сил при локализации гибридных угроз, независимо от частоты их поступления. Однако сложная природа военных конфликтов современности может получить свое развитие и тогда ВС должны быть готовы к проведению долгосрочной операции по поддержанию стабильности или высокоинтенсивному конфликту, или их совокупности в противоборстве с более изощренным, оснащенным, подготовленным и безжалостным противником, чем сегодня.
МОДЕЛИ ВОЙН
ВС необходимо ориентировать на то, что модели войны, формируемые противниками в удобном для каждой их сторон развитии ситуаций ни в коем случае не совпадут с известными (прогнозируемыми) стратегиями и концепциями действий, провозглашаемыми нашими «партнерами». Очевидно, что не всегда будущие противники не будут смотреть через нашу аналитическую призму. Весь спектр конфликтов можно детализировать еще больше, так как сегодня существует больше возможностей для возникновения смешанных типов войны. Необходимо понимать и исходить из того, что противостоящие акторы войны (военных действий) будут стремиться использовать любые методы, тактику и технологии, которые, с одной стороны максимально ограничат свободу действий противника, а, с другой - максимально воспрепятствуют принятию им решений и управлению его ВС.
ОЦЕНКА УГРОЗ
Как следствие, возникает необходимость вскрытия, оценки и учета максимально возможного количества угроз, постоянного наращивания положения и состоянии войск (сил) на направлениях проявления угроз, устранения дефицита ресурсов для борьбы с угрозами, опережающей готовности вооруженных сил по отношению к государству к войне., снизить риски, с которыми предстоит столкнуться при подготовке и ведении военных действий и заблаговременно определить меры обеспечению национальных интересов.
Исходя из этого военными специалистами Запада полагается необходимым формирование у ВС адаптивной способности к уникальным условиям каждого конфликта, т.е. армия должна быть готова к локализации всей совокупности сложных гибридных угроз независимо от среды и стратегического направления их приложения. В совокупности это позволит минимизировать риски и ресурсы, и максимизировать результат, балансируя между потребностями и ограниченными ресурсами.