– МНЕ очень трудно дышать. Это происходит не всегда, но иногда так сильно «хватает», что чувствую себя так, будто задыхаюсь.
(Даже сейчас, сидя в кабинете, девушка действительно задыхалась. – Прим. Рамиля Гарифуллина.)
– Садитесь и опишите это состояние, когда вам трудно дышать.
– Сначала кружится голова. Потом что-то начинает давить на грудь.
(Девушка наложила правую руку на грудь, и я увидел, что ей действительно что-то будто бы мешает.)
– При этом вы чувствуете страх?
– У меня такое чувство, будто я должна умереть. Но от этого, наоборот, я даже становлюсь храброй. Часто приходится ходить одной. Но в день, когда случается приступ, боюсь куда-нибудь идти, потому что не доверяю себе. Всегда кажется, что у меня за спиной кто-то стоит и вот-вот схватит.
(В глазах моей пациентки обозначилась сильная тревога.)
– Когда начинается приступ, вы думаете об одном и том же или, может быть, видите что-нибудь перед собой? Вы узнаете лицо? Я имею в виду некое лицо, которое вы однажды видели?
– Нет, не узнаю.
– Предполагаете, отчего у вас появились такие приступы?
– Нет.
– Когда они начались?
– Первый раз это случилось два года назад, когда я жила с тетей в деревне. После этого все повторяется снова и снова.
– Если вы не знаете, то я скажу вам, что могло бы явиться причиной ваших приступов. Тогда, два года назад, вы что-то увидели или услышали, и вас это очень обеспокоило, даже смутило! Это было то, чего бы вы не хотели видеть.
– Господи! Да, я застала моего дядю с моей же кузиной. (Громко воскликнула.)
– Что эта за история? Вы можете ее мне рассказать?
– Мои тетя и дядя теперь развелись. И все из-за меня. Потому что из-за меня стало известно, что у него что-то было с моей кузиной Леной.
– Хорошо, а как вы об этом узнали?
– Однажды, два года назад, когда мы еще жили в деревне, к нам в дом пришли двое мужчин с работы дяди пообедать. Тети не было дома, а Елену, которая обычно занималась приготовлением еды, нигде нельзя было найти. Мы вышли во двор, но не могли там найти моего дядю. Искали везде, пока мальчик, мой двоюродный брат Сережка, не сказал: «В конце концов, найдем Елену вместе с отцом». Мы посмеялись, но ничего плохого об этом не подумали.
Сережа сказал, что, возможно, они в бане, что было странно и маловероятно. Но в баню все же пошли. Сережка сказал: «С тропинки сможем заглянуть в баню через окно». Сам же сказал, что он боится. «Ты просто глупый. А я пойду, потому что я ничего не боюсь».
Сказала и не подумала ни о чем плохом. Когда я заглянула в окно, там было очень темно, но потом я увидела Елену и моего дядю.
(Я почувствовал, что пациентка сильно встревожена.)
– Так.
– Отскочив от окна, я прижалась к стене. Вот тогда мне и стало трудно дышать. И с тех пор все повторяется. Я потеряла сознание. Глаза закрылись, а в голове колотилось и гудело.
– И вы в тот же день рассказали об этом свой тете?
– Нет, ничего не сказала.
– Но чего же вы испугались, когда нашли их вместе? Вы что-нибудь поняли из этого?
– Нет. Тогда я ничего не поняла. Мне было только шестнадцать лет. Не знаю, что меня так испугало.
– Если бы вы сейчас смогли припомнить, что промелькнуло в голове в тот момент и что вы подумали об этом, это вам поможет.
– Да, если бы я могла. Но я была так напугана, что все забыла.
– Скажите мне, та голова, которая вам является в то время, когда вам трудно дышать, – это голова Елены, как вы увидели ее в тот момент?
– Нет, ее голова не выглядела так страшно. Это голова мужчины.
– Тогда, может быть, это голова вашего дяди?
– Но я ведь даже не рассмотрела тогда его лица. В комнате было слишком темно, да и почему у него должно было быть такое страшное лицо?
– Вы правы. И что же случилось потом?
– Наверное, они услышали шум и через некоторое время вышли. Я все это время чувствовала себя очень плохо. И просто не могла не думать об этом. Через два дня было воскресенье, у меня было много дел, и я целый день работала. А в понедельник с утра у меня снова начала кружиться голова, меня тошнило, и я осталась в постели. Целых три дня у меня не проходила рвота.
(Во время рассказа у девушки был момент, когда на лице было написано сильное отвращение. Я заметил, на каких словах это произошло.)
– МНЕ кажется, что вы почувствовали отвращение, когда заглянули в окно, раз через три дня у вас началась рвота.
– Да, конечно, я чувствовала отвращение (задумчиво). Но к чему?
– Может быть, вы видели какие-то обнаженные части тела. Как выглядели эти два человека в комнате?
– Было слишком темно, чтобы что-то увидеть, да и оба были одеты.
(Потом, к моему удивлению, девушка стала рассказывать о более старых происшествиях. Первый ряд происшествий содержал случаи попыток сексуального заигрывания с ней того же дяди, когда ей было четырнадцать лет.)
– Однажды зимой тетя уехала в город, и я с дядей осталась в доме одна. Сквозь сон я услышала, как он вошел, но затем уснула и проснулась от того, что «почувствовала его тело» в кровати рядом с собой. Я вскочила со словами: «Что вы делаете, дядя? Почему вы не в своей кровати?» Он попытался пошутить по этому поводу, сказав: «Успокойся, глупышка. Ты даже не знаешь, как это хорошо». – «Мне от вас не нужно ничего такого хорошего. Вы не даете мне спать», – сказала я. Все это время я стояла у двери, готовая к тому, чтобы убежать, пока он не перестал меня уговаривать и не уснул. Затем я вернулась в кровать и проспала до утра.
(Из ее поведения кажется, что она не усмотрела в этих действиях сексуальной «подкладки». Когда я ее спросил, знала ли она, чего хотел дядя, она ответила: «В то время нет». Она поняла это только позже. Она просто рассердилась потому, что ей помешали спать и потому, что она никогда раньше не слышала о таких вещах. Потом она сообщила о других, более поздних переживаниях, как ей приходилось защищаться от приставаний дяди в гостинице, когда он бывал пьян. Но на мой вопрос, не приходилось ли ей испытывать подобную затрудненность дыхания в этих случаях, она уверенно ответила, что каждый раз появлялось давление в глазах и в груди, но не такое сильное, как во время ее открытия.)
– Однажды вся семья провела целую ночь на стоге сена в одежде. Меня разбудил какой-то шум, и я увидела, как дядя, который лежал между мной и Еленой, отодвинулся от меня, а Елена тоже как-то изменила положение. В другой раз я проснулась ночью и увидела длинную белую фигуру, державшуюся за дверную ручку: «Господи, дядя, это вы? Что вы делаете у двери?» – спросила я. «Тише. Я просто ищу одну вещь», – ответил он. «Но вы бы могли выйти через другую дверь», – сказала я. «Я просто ошибся», – c каким-то смущением ответил он.
(Я спросил, не было ли у нее каких-либо подозрений в то время? Тогда в ней жили как бы две группы переживаний, которые она не могла понять и относительно которых не могла прийти ни к какому выводу. При виде пары, выполняющей половой акт, она немедленно связала новое впечатление с этими двумя группами воспоминаний. И наконец пришла к их пониманию, но в то же время отвергая. За этим последовал короткий период переработки, «инкубации», после чего появились преобразованные симптомы – рвота как замена морального и физического отвращения. Таким образом загадка была разрешена. Не зрелище двоих вызвало у нее отвращение, но те воспоминания, которые оно пробудило в ней и все ей объяснило. Это могла быть только память о ночных приставаниях, когда она почувствовала руки своего дяди.)
– Теперь вы знаете, что подумали в тот момент, когда заглянули в комнату: «Теперь он делает с ней то, что он хотел сделать со мной в ту ночь и еще в другое время». Это вызвало у вас отвращение, потому что напомнило вам то чувство, которое вы испытали ночью по пробуждении, когда почувствовали его присутствие.
– Да, скорее всего, именно это и вызвало у меня отвращение. Об этом я и подумала в тот момент.
– Ну а теперь, когда вы взрослая девушка и все знаете...
– Теперь, конечно, я думаю так.
– Попробуйте теперь точно припомнить и сказать мне, что вы чувствовали в ту ночь при прикосновении его тела.
(Но она только смущенно улыбалась. Скорее всего, была убеждена в том, что мы уже добрались до конца истории и к этому уже нечего добавить.)
В случае с девушкой, как и во всякой истории, вызванной сексуальными травмами, я обнаружил переживания предсексуального периода. На ребенка (то есть на девушку в прошлом) они не оказали никакого воздействия. Но позднее, когда к девушке и молодой женщине пришло понимание ее сексуальной жизни, приобрели травмирующую силу в качестве воспоминаний. Поэтому она начала страдать. Осознание истоков этого страдания позволило моей пациентке избавиться от приступов удушья и выработать адекватное и вполне зрелое восприятие мужчин. Исчезло психологическое условие, которое могло бы впоследствии привести к фригидности.