В 90-е годы тогдашний президент повелел помощникам придумать национальную идею для новой России. Но потуги кремлёвских идеологов оказались тщетными, хотя отчасти небесполезными: на смену наивным представлениям о возможности по приказу сверху заменить прежние умонастроения другим объединяющим лозунгом пришло осознание того, что национальную идею нельзя придумать, вбросить из Кремля. Стало очевидно: она должна сама вызреть в гуще народа.
И поскольку в общественном мнении возобладали либеральные взгляды о «вредоносности» государственной идеологии, потребность в национальной идее, сплачивающей Россию, отошла на задний план. Возобладал мировоззренческий разброд, по недоразумению выдаваемый за изыски демократии, а на деле ставший идейным насилием меньшинства над большинством.