Фраза о том, что тот, кто владеет информацией, владеет миром, теперь приняла уже вполне конкретное значение. За какой-то десяток лет информационные технологии стали реально вмешиваться в жизнь не только отдельных граждан, но и целых государств. Поэтому информационную политику всё чаще и чаще называют информационной безопасностью. Какие реальные угрозы несёт интернет-пространство? Какие меры будут предприняты для защиты? Не нарушит ли это права и свободы граждан? Об этом и многом другом «АН» в рамках постоянной рубрики «Дискуссии о будущем медиа» говорили с председателем комитета Госдумы РФ по информационной политике, информационным технологиям и связи Леонидом ЛЕВИНЫМ.
- Леонид, ваш комитет занимается в Государственной думе вопросами информационной политики и информационных технологий, сейчас это, без преувеличения, важнейшая сфера нашей жизни. Доктрина информационной безопасности, которую подготовил Совет безопасности РФ, тоже ваша компетенция. Расскажите подробнее нашим читателям об этом документе и о том, какие новшества, какие перспективы он содержит?
– Если говорить в целом, риски и угрозы в сфере информационных технологий резко увеличились. В нулевых, когда создавались первые версии Доктрины, эти угрозы были связаны с экстремизмом, пропагандой наркотиков, продажей оружия – это были основные направления. Соответственно, документы того времени как раз отражали эти направления. В части специфики Интернета это были отдельные хакерские атаки, сетевое хулиганство. Но сегодня наша жизнь в целом уже перешла наполовину в сетевое пространство. Поэтому понятно, что то, что было законодательно регламентировано в офлайне должно быть регламентировано и в онлайне. Ещё 10 лет назад Интернет был серой зоной, но сегодня все государства пытаются найти решение этого вопроса, и, к сожалению, пока поиск этого решения происходит не на общей международной площадке, а изолированно, в рамках собственных законодательств, что противоречит трансграничной природе Интернета.
Доктрина информационной безопасности была принята именно сейчас, потому что сегодня мы пришли к совершенно новому виду угроз – это явные, прямые угрозы нашей инфраструктуре, в том числе со стороны отдельных государств. И те случаи, которые происходили в ряде стран, когда через Сеть вмешивались в управление промышленных объектов, ещё раз подтверждают, что это не голословные предположения или расчётные прогнозы неких экспертов, а уже реальная жизнь. Самые простые вещи, с которыми сталкиваются в том числе и наши госорганы – это взлом хакерами сайтов, на которых вместо государственной или муниципальной размещается экстремистская информация от лица международных террористов или националистов из стран, противопоставляющих себя внешней политике Российской Федерации, – так называемый дифейс. И это только первые звоночки вмешательства внешних сил, не важно, частное лицо это или специально созданная для такого воздействия иностранным государством организация. Любой процесс начинается с незначительных воздействий, демонстрация силы путём «дифейса» – это в том числе и желание показать, что информационные системы государства или муниципалитетов в целом уязвимы. Десятки, сотни тысяч людей могут находиться в сфере влияния этих новых технологических возможностей преступников или враждебных государств. Новейшие вызовы появились в сегменте промышленного Интернета и бытового «Интернета вещей», – множество экспертов, аналитиков и военных специалистов уже говорят, что инструменты кибервойны могут быть более эффективны в части воздействия на инфраструктуру противника, чем удары с применением танков, самолётов и ракет. Это не фантазии футурологов, а реалии наших дней. Которые в том или ином виде отражены в новой Доктрине информационной безопасности. Надеюсь, что все органы власти, которые ответственны за её претворение в жизнь, будут слаженно работать в интересах нашего государства и общества.
Вместе с правительством мы уже сделали первые шаги в этом направлении. Вы знаете, что правительством в Госдуму внесён пакет законопроектов – о защите критической инфраструктуры. Эти законопроекты содержат не только ключевые определения, но и предполагают повышение ответственности за хакерские атаки на объекты инфраструктуры, которые представляют прямую угрозу технологическому функционированию страны. Это первые шаги, которые усовершенствуют систему регулирования в сфере информационной безопасности, и работа Государственной думы в этом направлении будет продолжена. В целом, надо сказать, что какие бы скептические высказывания о нашем законодательстве в информационной сфере ни бытовали на просторах Интернета, Россия во многих аспектах находится впереди других стран, особенно в части создания прозрачных правил работы в Сети, и многие развитые страны осуществляют регламентацию в этой сфере с оглядкой на наш опыт.
Это не значит, что мы идём по пути каких-то жёстких запретов и ограничений работы сайтов и сетевых СМИ. К востоку от нашей страны расположены государства, где такие понятия, как «жёсткость» и «запрет», можно увидеть в реальности. Есть и прямо противоположный пример Бразилии, которая полностью переписывает всё законодательство под сетевую сферу, может быть, даже слишком активно. Но есть и примеры взвешенного сдержанного отношения к Сети, которого придерживаемся и мы. Во многом аналогичный нашему подход можно видеть и в Европе.
Существенная часть доходов компаний, корпораций уходит в Интернет, большая часть жизни граждан переходит в Сеть, и нам нужно сделать всё, чтобы вся сетевая проекция нашей жизни имела не меньшую защиту, чем в офлайне.
В этом направлении ещё очень много предстоит сделать, и главная проблема состоит в создании международных принципов работы в Сети, согласно которым предельно ограничивались бы возможности для работы хакеров и других сетевых преступников и обеспечивались бы стабильные возможности для государств обмениваться информацией, например, о распространении детской порнографии, продаже органов, наркотиков и экстремизме. В дальнейшем нужно будет определиться, на какой площадке должно осуществляться взаимодействие. Это может быть Международный союз электросвязи или новая организация под эгидой Организации Объединённых Наций. Нужно найти межстрановое решение, которое, как мы видим на примерах появления международного морского права или международного воздушного права, вполне достижимо.
– Расскажите, какие ещё вопросы, касающиеся информационной политики и технологий, будут приоритетными для вашего комитета в следующем году, может быть, можете выделить какие-то определённые законопроекты?
– Как мы говорили, уже внесён правительственный пакет законов «О критической информационной инфраструктуре». После принятия этих законов страна получит чётко определённые понятия критических программных и аппаратных элементов, угроза которым представляет серьёзную опасность для нормального функционирования всего общества. Будет ужесточена и ответственность за компьютерные преступления в этой сфере. В рассматриваемом сейчас проекте предполагается наказание до десяти лет лишения свободы. Ответственность, существующая в ныне действующих «компьютерных» статьях Уголовного кодекса для преступлений в отношении критической информационной инфраструктуры, недостаточна. Также будем рассматривать законопроект «Об онлайн-кинотеатрах». Это первый опыт регулирования ОТТ-сервисов, поэтому мы уже провели расширенное заседание комитета и изучаем поступающие заключения членов Экспертного совета по данному законопроекту. В весеннюю сессию комитет рассчитывает и на принятие закона «О телемедицине». Пора завершить длящийся уже более десяти лет процесс и узаконить этот важный для нашей протяжённой страны способ оказания медицинских услуг. Особенно важно успеть это сделать сейчас, когда всё более разрастающийся «Интернет вещей» делает возможным оказание дистанционных услуг иногда даже качественнее, чем в традиционном варианте.
– Конечно, как журналистов нас волнует, ждать ли каких-то изменений в сфере СМИ, поправок в Закон «О СМИ».
– Как можно заметить, российские законодатели старались максимально возможным образом избегать изменений в Законе «О СМИ». Узаконивание новых медиа, близких по своей природе к СМИ, у нас пока что шло путём создания отдельных специализированных законов. Думаю, что данная тенденция будет продолжена и в этом созыве Государственной думы. Также в комитете находится на рассмотрении законопроект, внесённый правительством, ограничивающий право учреждать СМИ лицам, осуждённым за отдельные виды преступлений.
– Молодёжь сейчас читает всё меньше и меньше. Много говорят о необходимости популяризации чтения книг, печатных СМИ среди молодёжи и не только. Есть уже какие-то готовые решения или проекты по их реализации?
– Некоторые интернет-компании, например, проводят публичные чтения классических произведений. На мой взгляд, это правильный подход, но общего универсального рецепта нет. Если мы будем демонстрировать в том числе и при помощи современных аудиовизуальных технологий, что чтение – это престижно и полезно, то молодёжь будет втягиваться в использование книг и журналов. Этот процесс требует максимально возможного привлечения первых лиц различных органов власти, наиболее известных компаний и звёзд современного шоу-бизнеса.
Вот, например, недавно одна медицинская компания взяла и сняла известного артиста в рекламном ролике своего лекарства от боли в горле, который стали крутить повсеместно, и сегодня дети поют песню из этого ролика. Стали бы они её петь, если бы песню исполнил кто-то другой? Через селебрити внимание повышается к любым вещам. А чтение – это тоже продукт. Этот вопрос нужно решать как задачу на привлечение внимания к одной из технологий получения информации. Подчеркну, что лучше здесь сконцентрироваться на сохранении желания читать, а форму – бумага, книга, планшет – следует оставить на усмотрение самих читателей. Полагаю, что это правильно, за таким подходом будущее.
Технологии постоянно развиваются, уже в школе отдельные предметы преподаются на планшетах. Поэтому не надо бояться электронных книг и журналов. Приоритетом для нас должно быть сохранение культуры чтения как таковой. Если учащиеся смогут почувствовать вкус чтения, читая классические тексты даже на электронных панно холодильников или микроволновок, то мы можем это только приветствовать.
– Вот в ОАЭ совсем недавно был принят специальный закон, направленный на популяризацию чтения. Закон даёт возможность госслужащим проводить время за чтением на работе, так как это способствует повышению производительности труда. Закон также обязывает кофейни в торговых центрах предлагать посетителям печатную продукцию. Может быть, России нужен такой закон? Какова вероятность его принятия у нас?
– В разных странах есть много интересных и оригинальных законов. Важно, чтобы предлагаемые меры показывали привлекательность чтения для различных групп населения.
Например, говоря о законе, запрещающем курение в общественных местах (в тех же кафе), мы можем видеть, что у нас до сих пор не во всех субъектах Федерации удаётся эффективно его реализовать на практике. Тем более будет сложно обязывать размещать в таких заведениях печатную прессу.
Прежде чем вводить любые меры принуждения, надо продемонстрировать престижность и социальную перспективность чтения, и тогда это будет востребовано.
– Вы сказали, что важно демонстрировать престижность, перспективность чтения. Но можно же сделать это в рамках образовательного процесса в школах? В Японии, например, обучение в школах на планшетах вообще запрещено, там делают уроки на бумаге…
– Есть и другие варианты, например в Америке. В ряде штатов обучение на планшетах уже тестируется как процедура обязательного характера. А началось всё с того, что для детей с ограниченными возможностями, которым тяжело держать ручку и бумагу, давали возможность использовать планшет для того, чтобы они не комплексовали и могли писать, – в планшете просто отключается программа, которая за них пишет правильно, и ученик берёт и пишет на планшете всё то же самое, что должен был писать на бумаге. Не надо бояться использования современных технологий в тех или иных сферах начального обучения, будь то чтение, правописание, математика, да и любых других. Наша задача – сохранить интерес ребёнка, в дальнейшем студента, взрослого человека к этим предметам. И если мы понимаем, что он в силу всего своего окружения, повседневных цифровых подписей, которые через несколько лет станут основой документооборота, выйдя из кабинета в школе или институте, не пользуется ручкой нигде, может быть, нам не тратить время на правописание ручкой, а сконцентрироваться на его умении просто ясно излагать свои мысли по-русски? И в этой связи опять можно обратиться к опыту США – самой технологичной пока страны. Они понимают, что проблема изложения своих мыслей остаётся, нельзя заставить это делать компьютер, тогда машины начнут за нас думать, и это будет неправильно. Поэтому, убирая в школе правописание, они расширяют такие предметы, как риторика, которые обучают школьников правильно говорить. Делается акцент на то, чтобы человек с приходом современных устройств, начиная от планшетов и ноутбуков, заканчивая всеобщим «Интернетом вещей», не терял умения разговаривать, формулировать и излагать свои мысли. А в какой форме это будет сделано, ручкой или как-то по-другому, это уже технический момент. При этом хочу подчеркнуть, что не призываю к отмене ручек, нет – просто бессмысленно бороться с технологическим прогрессом, надо стараться его максимально интегрировать в современное образование наших детей.
– Вернёмся к печатным СМИ. Часто при поездках по России приходится слышать от местных властей, что киоски с прессой – это элементы городской инфраструктуры, рабочие места, но для сохранения, развития киосковых сетей нужен федеральный закон, обеспечивающий минимальный норматив количества киосков на 1000 жителей. Есть соответствующие документы – ведомственные, но федерального закона нет. Вы бы поддержали такой закон, если бы он появился?
– Не отрицаю возможности обсуждения такого закона. Но нам с вами надо помнить, что это не всегда зависит напрямую от количества киосков, которые стоят в том или ином регионе нашей страны. Поэтому обязывать губернаторов делать то, что по разным причинам не востребовано в ряде регионов, например, в силу больших расстояний или высокой цифровизации в больших городах, а также небольшого желания людей читать за деньги на бумаге то, что они и так могут читать на планшете, причём бесплатно, требует обсуждения. При этом соглашусь с вами, что роль личности в истории невозможно отменить. Поэтому мы видим, что в средней полосе России есть успешные регионы, где благодаря поддержке руководства региона или города много киосков, и они востребованы, там продаётся пресса. А в соседних субъектах проблема отсутствия достаточного количества киосков носит ярко выраженный характер. Здесь, наверное, стоит сказать, что нужно продолжать привлекать к этой проблеме внимание руководства страны. И одно из предложений, которое уже обсуждалось на уровне правительства, – это введение количества киосков как одного из показателей эффективности управления регионом. Идея мне кажется достаточно интересной и может быть актуальна. Это поддержит печатную прессу, в особенности если будет соблюдена правильная маркетинговая политика по расстановке таких объектов. Точки периодической печати должны быть востребованы, и подбираться должна та продукция, те издания, которые люди уже готовы купить. От собственно размещения точки уже зависит 50% успеха.
– Регулирование Интернета сегодня выходит на совершенно новый уровень. В последнее время всё чаще появляются в СМИ сообщения об уголовном и административном преследовании за репосты в соцсетях и тому подобное, что вызывает у некоторых активных пользователей Интернета истерию. Расскажите, чего стоит ждать в области регулирования Интернета?
– Интернет всё больше становится естественной частью нашей среды обитания. Никого из нас не удивляет, что закон надо соблюдать на воздухе или в воде, ровно то же самое будет происходить и в Интернете. Если говорить непосредственно о наказаниях за репост, то совершенно очевидно, как это подчёркивает и постановление Верховного суда, – надо оценивать мотивы и намерения совершения поступков, как это и полагается в уголовном праве. В полной мере это применимо и к наказанию за репост.
– Продолжая тему телефонной связи и Интернета. Не секрет, что качество интернет-сигнала за пределами крупных городов крайне низкое, при этом в отдалённых уголках России, коих у нас много, даже за плохого качества связь и Интернет приходится платить иногда очень большие деньги. Хочется спросить – какова государственная стратегия в этом вопросе?
– У нас в среднем один из лучших уровней доступа к Интернету в мире. В том числе одни из самых низких цен в Европе. Конечно, при наших расстояниях и неравномерности расселения есть территории, где интернетизация коммерчески невыгодна и сложно осуществима даже за государственный счёт. Но государство целенаправленно вкладывается в интернетизацию страны. Фонд услуг универсальной связи, в который отчисляют средства все операторы связи, целевым образом расходуется на эти цели. Кроме того, мы приняли Закон «О шеринге», облегчающий совместное коммерческое использование частот различными операторами, что также должно способствовать расширению зон покрытия. Что касается контроля качества, то Роскомнадзор отслеживает уровень качества услуг – граждане должны шире использовать возможности обращения к нему.
– Леонид, спасибо за столь интересное интервью! Последний вопрос: что бы вы пожелали читателям «Аргументов недели» в новом 2017 году?
– Пожелал бы в первую очередь стабильности и мира. Беречь своих близких и беречь здоровье, сохранять позитивные отношения с окружающими. Желаю, чтобы те планы, которые ваши читатели наметили на 2017 год, реализовались, в том числе с помощью «Аргументов недели», ведь в вашей газете они могут получить полную и объективную информацию о происходящих в стране и мире событиях. Сам читаю вашу газету. Уверен, что вместе мы сможем сделать наших граждан – ваших читателей счастливее и успешнее.