За свою долгую историю группа «Браво» сменила несколько вокалистов, но всегда оставался бессменным худрук коллектива – Евгений ХАВТАН, композитор, гитарист, а теперь и ведущий вокалист группы. Кто для кого больше сделал – Ж. Агузарова и В. Сюткин для «Браво» или наоборот? Было ли уголовное дело против группы политическим? Зачем играть музыку ушедшей эпохи? На эти вопросы музыкант отвечает в интервью «АН».
- Наверное, ни у одной другой группы настолько не раскрыта столичная тема. «Московский бит», «Лучший город Земли», «Вася – стиляга из Москвы»… Ностальгируете ли вы по прежней Москве?
– Никакой ностальгии нет, просто я родился и вырос в этом городе и по-прежнему его люблю. Много хорошего появилось в столице за последние годы, и глупо этого не замечать. Если у людей, которые отвечают за стиль города, будет чуть больше вкуса, то станет вообще здорово. А ностальгия – не моё чувство.
– Разве не ваше? Стилистику «Браво» определяют как рок-н-ролл, бит и рокабилли 50–60-х. Вы отдаёте предпочтение электрогитарам и усилителям, выпущенным до 70-х годов. Коллекционируете винил. Являетесь фанатом британского движения модов и всего, что связано с эпохой 60-х. Разве вы не живёте прошлым?
–Я современный человек, использующий все последние достижения и технологии со всеми вытекающими обстоятельствами. Живу настоящим, а из прошлого беру самое лучшее. Все самые крутые песни в поп-рок-музыке были сочинены в 50-е, 60-е, 70-е и частично в 80-е годы прошлого века, и этот факт сложно отрицать. А электрогитары, сделанные в 50–60-е, звучат намного лучше современных, это вам скажет любой мало-мальски разбирающийся в звуке музыкант.
– Но пополняется ли ваша публика молодёжью? Можно ли говорить, что ваш ретростиль олицетворяет сегодня не только ностальгию по молодости, но и саму молодость?
– От ретростиля мы ушли лет 20 назад, и это очень примитивное определение, хотя мне абсолютно всё равно, как назвать музыку «Браво». Наша ниша по-прежнему никем, кроме нас, не занята, и сегодня она привлекает на наши концерты массы новых молодых поклонников, многие из которых ещё даже не родились в то время, когда мы начинали.
– О группе «Браво» невозможно вспоминать в отрыве от Ж. Агузаровой и В. Сюткина, равно как и про них невозможно вспоминать в отрыве от «Браво». Согласны ли вы, что дали этим замечательным вокалистам дорогу в музыку? Или же, напротив, они дали дорогу группе?
– Я не знаю, как сложилась бы моя музыкальная история и история Жанны, если бы мы не встретились в 1983 году. Возможно, о нас по отдельности никто бы и не узнал. Это «химия», которая труднообъяснима. Все вокалисты, с которыми я когда-то работал, – кто-то больше, кто-то чуть меньше – внесли свой вклад в развитие «Браво», и это трудно определить математически. С другой стороны, основной концертный репертуар моих бывших вокалистов сегодня – это репертуар «Браво» тех лет, когда они находились в группе.
– «Ария» судилась со своим бывшим вокалистом А. Беркутом из-за репертуара, как теперь судятся братья Самойловы из-за песен «Агаты Кристи». Концертный репертуар «Браво» и «Сюткин рок-н-ролл бэнд» совпадает если не наполовину, то на треть уж точно. Понятно, что вы отнимаете друг у друга публику и, соответственно, хлеб. Никогда не хотелось побороться за публику в суде?
– Валера является автором текстов достаточно большого количества песен «Браво» того времени, когда он пел в группе, и, соответственно, имеет право на их исполнение. Это наше джентльменское соглашение. Замечу: на концертах «Браво» сегодня всё меньше и меньше песен сюткинского периода, что я считаю большим достижением нашей сегодняшней группы. Как и то, что в последнее время, повторюсь, у нас на концертах появилось большое количество молодых людей в возрасте от 20 до 30 лет, которые в основном знают нас по новым песням.
– В начале своего пути вы также работали с С. Галаниным (в группе «Редкая птица») и Г. Сукачёвым (в группе «Постскриптум»). Стоит ли говорить о проблеме двух медведей в одной берлоге? Должен ли в музыкальной группе быть один-единственный лидер?
– Вопрос о том, кто главный, возникает тогда, когда есть что делить. И с Сергеем, и с Гариком мы играли очень недолго, поэтому ничего интересного записано не было. И, наверное, хорошо, что мы расстались, так как в результате получились три стилистически абсолютно разные группы с разными возрастными аудиториями.
– Многие помнят уголовное дело 1984 года против «Браво», когда группе инкриминировалось незаконное предпринимательство в связи с проведением нелегального концерта (а легальных тогда и быть не могло). В результате вас отчислили из института, а у Жанны обнаружили паспорт на чужое имя, из-за чего её отправили на принудительные работы в леспромхоз Тюменской области на полтора года. Считаете ли вы то дело политическим? Или же это была простая забота государства о соблюдении экономического законодательства?
– Я не гадалка, чтобы гадать, и не знаю, что творилось в голове власть держащих тогда, как и не знаю, что происходит сейчас. Теоретически могло быть и то, и другое. Эта история сделала группу сильней и крепче, а также и расставила акценты – кто и зачем в неё пришёл. К тому же скандал – всегда двигатель успеха, если у тебя в придачу к нему есть хорошие песни. Это схема классическая.
– К счастью, дело закрыли «за неимением доказательств». Жанна вернулась, вы восстановились в институте. «Браво» стала участником Московской рок-лаборатории, созданной по образцу Ленинградского рок-клуба. Что вы можете сказать о тех организациях? Были ли они созданы при участии КГБ для контроля над рок-музыкой?
– Меня не интересует, по чьему заказу они были созданы. Важно, что в результате появилась масса отличных групп. Идея контроля всегда обречена, поэтому все эти организации закономерно прекратили своё существование. Мы ушли из рок-лаборатории ещё до того, как она закрылась, так как нам стало не интересно играть для одной и той же аудитории в одних и тех же местах. Следующей нашей остановкой были стадионы СССР – к этому времени наши песни звучали из всех окон страны.
– Поговаривали о противостоянии московского и питерского рока, особенно после фильма «Игла» с В. Цоем и П. Мамоновым в главных ролях (дескать, Цой – лидер питерцев, а Мамонов – лидер москвичей).
– Я к этим разговорам всегда относился с иронией. Тем более мы никогда не были рок-группой в прямом понимании этого слова. Для рокеров у нас были слишком мелодичные песни и короткие волосы.
– Вы скорее принадлежали к попсе?
– Нет, потому что мы не были ручными и фанерными.
– А что скажете о противостоянии рок-музыки с поп-музыкой?
– Ничего глупее этого противостояния нет. Я знаю рокеров с повадками самых попсовых артистов. И чуть реже бывает наоборот. Есть хорошая и плохая музыка – только и всего.
– Важной вехой для «Браво» стало участие в программе «Музыкальный ринг» в 1986 году. Нужны ли сегодня такие телепередачи? Должны ли они выходить в эфир независимо от запросов зрителя, с просветительской целью, подобно программам канала «Культура»?
– Нужны обязательно. Телеканал «Культура» сегодня – мой любимый. Уровень ТВ достиг дна, об этом говорит то, что у каналов падают рейтинги. Количество фильмов эпохи СССР на ТВ сегодня составляет примерно процентов 70. Эти фильмы лучше, чем сегодняшние сериалы, большинство из которых просто «ни о чём».
– Прошлогодняя пластинка «Навсегда» – первый альбом «Браво», где во всех песнях вы основной вокалист. Как к этому отнёсся Р. Ленц, с которым вы делились микрофоном на предыдущих альбомах?
– Когда я что-то делаю, я меньше всего задаюсь вопросом о том, что кто-то подумает. Если бы я задавался таким вопросом, дискография группы, скорее всего, сократилась бы наполовину. Желание спеть весь альбом было связано с тем, что я хочу оставаться самим собой и иногда как автор говорить от первого лица. Это надо было сделать давно, и вот наконец этот момент настал.
– И мой любимый вопрос: почему наш рок не популярен за рубежом?
– Если имеется в виду то, что называется классическим русским роком, то это по определению «продукт» для внутреннего пользования, так как в Европе и Америке не понимают русского языка. Если же мы говорим о новом поколении музыкантов, то среди них немало групп, поющих на хорошем английском языке. У них шансов намного больше и уже есть кое-какие достижения на Западе. Я говорю прежде всего о Messer Chups и Pompeya. Украинская группа «Даха-Браха» отлично выступила в этом году на английском фестивале Гластонбери, и, я думаю, последует продолжение. Также в современной танцевальной музыке есть несколько российских диджеев и музыкантов, имена которых знают на Западе. Это, конечно, не успех уровня британской группы Coldplay или австралийской певицы Sia, но для всего нужны время и благоприятное стечение обстоятельств: яркий имидж, хороший английский и, самое главное, талант и непохожесть на то, что существует на международном музыкальном рынке сегодня.
Чтобы наш рок и наш поп стали популярны за рубежом, российское Министерство культуры должно тратить деньги на популяризацию отечественной музыки за границей. Создавать гранты для наиболее талантливых, спонсировать их участие в фестивалях и конкурсах (сейчас зарубежным продвижением наших групп занимается Илья Лагутенко, проводя уже который год свой фестиваль во Владивостоке). Уточню: я говорю не о Евровидении. Этот конкурс имеет большее отношение к «цирку», нежели к музыке.