Известный российский политолог, директор Центра геополитических экспертиз, член Изборского клуба недавно высказал в эфире "Открытой студии" интернет-канала "Свободная пресса" ряд интересных наблюдений о роли Запада, модели распределения власти, будущем российского общества.
Сегодня мы приводим некоторые, наиболее актуальные выдержки из его выступления.
О намерениях Запада
...Активность Обамы как раз выказывает ту геополитическую модель, которая является базовой для развития истории человечества – это противостояние двух типов цивилизации: цивилизации Суши и цивилизации Моря. И это противостояние не может быть снято никакими усилиями – ни дипломатическими, ни политическими, ни идеологическими. И даже в тот период, когда Россия полностью капитулировала перед Западом и приняла либеральную парадигму в качестве базовой для своего развития – и тогда это противостояние сохранялось. Мы наблюдали его признаки на Кавказе, и они были реализованы в продвижении НАТО на Восток, хотя Россия, по сути, не сопротивлялась, она сдавала все и без давления.
Тем не менее, это давление оказывалось, и оно было очень жестким. Поэтому этот геополитический дуализм Запад – Восток, Россия и Запад, – в центре Западной цивилизации сегодня находится США, и Вашингтон как точки сборки всех основных усилий Запада по продвижению своих глобальных интересов в Евразии, – это противостояние никуда не делось. И мы видим, что как только Россия заявила, даже таким слабым голосом, о том, что у нее есть какие-то свои интересы, и что пора бы и честь знать и соблюдать те договоренности, которые были заключены между Россией и Западом в момент распада Советского Союза. Вот тут же сразу она была вскрыта как «империя зла», вновь мы вернулись к риторике холодной войны, и как ни в чем ни бывало, Запад продолжает то, что осуществлял в течение десятилетий в период существования Советского Союза.
Но тогда объяснение было такое, что Советский Союз является марксистской державой, а марксизм неприемлем для Запада, поэтому противостояние обосновывалось идеологически. Но сейчас у России вообще нет никакой идеологии, Россия сдала все, что можно в Европе и на постсоветском пространстве. И вот тебе, пожалуйста: опять противостояние с Западом, опять та же самая риторика, опять те же самые усилия по сдерживанию, которые были предприняты против России еще после Первой Крымской войны.
То есть, тут мы понимаем, что Западу нужен лишь повод, а цель всегда одна: Россия, которая не должна выйти за пределы, обозначенные Западом, и которая должна быть всегда подконтрольной, ослабленной и находиться в ситуации выживания, а не продвижения своих интересов не то что на Евразийском континенте, а вообще в пределах своей видимости. Поэтому усилия Обамы укладываются в эту геополитическую логику. С другой стороны, то, что Обама предпринял такие усилия, такие ходы, что он сам ездит, лично убеждает, – говорит о том, что дела действительно у них плохи.
Возвращение России на геополитическую арену Америка воспринимает очень серьезно, понимая, что она сейчас находится сама не в лучшей форме. И то, что Россия демонстрирует некие привлекательные модели, которые могут консолидировать вокруг нее различные силы, и так весьма относящиеся в последние годы с большим сомнением к деятельности Соединенных Штатов Америки. И эта привлекательность России, которая действует спокойно, в рамках международного права (американцы давно попрали международное право), и исходя из законов справедливости (американцы давно не обращают на справедливость никакого внимания) и действует довольно демократично (Америка давно дезавуировала всякую демократию, поставив свои интересы выше демократических химер), - все это делает Россию действительно центром притяжения не только внутри Евразийского континента, но и за его пределами.
Достаточно посмотреть на Латинскую Америку, на то, что там действительно складываются режимы, которые готовы с Россией взаимодействовать с куда большим удовольствием, чем с США. Поэтому американское вероломство, отталкивающее всех, и российское, такое русское спокойствие, являющееся привлекательным и становящееся точкой притяжения, действительно представляет серьезную проблему, потому как это может вызвать переконфигурацию мирового глобального пространства.
То есть, перераспределение центров влияния от одного к нескольким. И вот эта модель более справедливого многополярного мира и есть сегодня главный аргумент, который Россия выдвигает против американской однополярной доминации. Поэтому Крым вскрыл напластование неких слоев, которые обнажаются друг за другом довольно стремительно, выказывая всю ту фундаментальную логику геополитического противостояния, которое не может никуда исчезнуть ни при каких обстоятельствах. И чем бы она ни прикрывалась: идеологией, экономикой или какими-то иными факторами, она все равно остается базовой.
Есть интересы глобального Запада, есть интересы Евразии, России и Евразии. И все, что к ним сводится, действительно, учитывается и берется в расчет. Все, что не сводится к этому противостоянию, принимается заведомо малой величиной. Поэтому американцам не так важно, имеют они дело с нацистами или с арабскими террористами или с «Аль-Каидой». Важно, что это действует на пользу американским интересам, а все остальные нюансы идут побоку.
...На мой взгляд, на Западе давно поняли, что прямолинейно, таким лобовым образом, а тем более, военным, давить на Россию бесполезно, потому что это только мобилизует внутренние усилия, мобилизует общество вокруг власти, создает мотивацию для активной жизнедеятельности, для развития страны, для развития промышленного и военного потенциала. Поэтому прямая агрессия против России, скорее, имеет обратный эффект. В том числе и угрозы, и санкции.
Санкции – это, мне кажется, инструмент давления с позиции слабого, когда понятно, что ничего иного сделать невозможно и, собственно, настоять-то на этих санкциях невозможно, и последствия их, как мы видим, не столь негативны для России. Поэтому, конечно, открытые угрозы, шантаж и язык агрессивного увещевания здесь мало эффективны, когда речь идет о воздействии на Россию. Но действительно эффективным все еще остается метод формирования идеологического и мировоззренческого контекста внутри России. То есть, это технология так называемых сетевых войн, когда создаются либо берутся под контроль идеологические, политические, социальные сети, которые программируются в необходимом для Запада ключе и начинают действовать на ситуацию изнутри, как бы подспудно формируя общественное мнение, массовое сознание и предопределяя социальные реакции, которые являются очень чувствительными и болезненными для власти.
Я уверен, что Россию очень сложно разрушить извне, но она довольно уязвима для воздействия изнутри, для осуществления неких подрывных идеологических диверсионных актов ее ослабления и разрушения внутрисоциального, внутриполитического единства. И здесь наиболее уязвимой точкой этого воздействия является позиция так называемого либерального меньшинства, которое при этом является наиболее активным и свою позицию выражает довольно ярко, напористо. И это, конечно же, производит всегда впечатление на массы, которые по умолчанию являются патриотическими, но пассивными в плане своего социального проявления. Им требуется некий толчок, и собственно, массы сами никогда смыслы не производят, они их принимают со стороны элит. А если действующая власть, нынешняя актуальная политическая элита молчит в плане ответов на идеологический запрос со стороны такого русского большинства, большинства населения России, – то как раз либеральная «пятая колонна» далеко не молчит, а напротив, очень активно и убедительно растолковывает события, но в своем, абсолютно подрывном ключе, разрушающем российскую государственность.
Либерализм в любых дозах, в любых пропорциях для России разрушителен. И какими бы гомеопатическими впрысками его здесь не пытались распространить, он всегда разрушителен, этот эффект либеральных рецептов носит такое воздействие, распространяющееся в геометрической прогрессии. Это нечто действительно разрушительное для России в самой ее сути. Либерализм разрушает русскую антологию русского государства. И это, конечно, страшное оружие. Вот с помощью либеральных рецептов, внедрения либеральных парадигм, перетолковывания всех событий в либеральном ключе и такого активного навязывания либеральных трактовок Запад может действительно Россию ослабить. И при полном идеологическом молчании действующей власти это имеет серьезный разрушительный эффект.
Панацеей против этого является формирование ясной, последовательной и законченной идеологической модели, на которую власть могла системно опираться и из которой бы проистекали ответы на все вопросы и вызовы, с которыми сталкиваются и власть, и государство в целом. Но пока что идеология, – а для России это патриотическая, консервативная идеология, евразийская идеология, – носит лишь такой зачаточный, контурный характер. То есть, проявляется лишь в виде каких-то интуиций со стороны власти и артикулируется, скорее, представителями патриотических экспертных и политологических групп, которые прямого воздействия на власть не имеют, но имеют некое косвенное воздействие на власть и на общество, которые дают альтернативную либеральным трактовку происходящих событий. И вот эти патриотические идеологические группы сегодня стоят на передовой сопротивления разрушительному воздействию Запада, выраженному в идеологических либеральных диверсиях, и по сути являются главной силой, которая сегодня эти нападки глобального Запада и США отбивают.
Но это, конечно, позиция, которая не может долго сдерживать натиск. Плюс, конечно, уязвимость Путина … Путин замкнул на себя все рычаги власти и принятия решений, и соответственно, на себя же взял всю ответственность за все, что происходит в государстве. Поэтому любое стихийное бедствие – наводнение, потоп, какие-нибудь недовольства или оползень, – все это сразу же ложится на Путина как на единственное ответственное в государстве лицо. Этим он сделал себя уязвимым, то есть, у него нет сегодня рычагов распределения ответственности, потому что нет модели распределения власти и принятия решений. Почему это, на мой взгляд, происходит? Потому что Путин унаследовал либеральную элиту от Ельцина, и он просто в буквальном смысле ей не доверяет. И все эти годы он пытается как-то эту либеральную когорту, заблокировавшую его в центре, рассеять, ослабить, куда-то деть.
По сути, реальная патриотическая революция, такая «русская весна» началась именно с Крыма, именно с момента его признания. И сейчас мы стоим на пороге серьезной кадровой ротации в пользу действительно патриотов, консерваторов и евразийцев. Патриотическая кадровая революция неизбежна, она развяжет Путину руки, сделает его более свободным и даст ему возможность опереться действительно на людей, которые искренне, а не симуляционно любят свою страну, желают ей укрепления и процветания, а не видят в ней исключительно источник для наживы и личного обогащения. Вот, собственно, как я вижу возможности воздействия на Путина извне и противостояния этому воздействию.
Об Украине
...Украина – это есть по сути своей неотрывная часть русского мира. А жители Украины – это есть продолжение большого русского народа, понятого в культурно–цивилизационном смысле, а не в этническом, потому как в этническом смысле мы должны говорить о великороссах, малороссах и белорусах. Русский – это над-этническое именно культурно-цивилизационное явление, которое объединило в себе множество этнических групп – восточнославянских, финно-угорских, тюркских, – и под общим названием «русские» вошло в историю, создало континентальное государство, и это государство в течение столетий сохраняет.
Сама государственность русская в ее таком над-этническом виде возникла с момента прихода православия, которое, как креационистская религия Единобожия стала точкой сборки этого разнородного полиэтнического пространства и придала ему стратегическое измерение. Вот это все и есть суть русского мира. Большая Россия простирается там, где присутствуют его представители, представители большого русского народа, носители русской культурно–цивилизационной идентичности. В этом смысле, конечно, Украина является просто естественной частью этого русского мира и неотъемлемым фрагментом большой России, которая простирается далеко за пределы нынешней России и где-то совпадает с границами либо СНГ, либо бывшего Союза, либо Российской Империи и уходит дальше, – потому что представители этого культурно–цивилизационного типа находятся практически во всех точках Евразии, но и за ее пределами. И конечно же, сегментирование этого большого пространства, – а с геополитической точки зрения это имеет прикладной аспект, потому как это представляет собой геополитическую массу, которая может полноценно противостоять глобальному Западу и Цивилизации Моря в таких масштабах человеческих и географических, политических. И тем самым представлять собой альтернативный центр цивилизационный для уравновешивания Западного глобального влияния.
Поэтому опять-таки, исходя из законов геополитики, главное целью Запада является ослабление и последующая сегментация этого большого евразийского пространства, разделение его на фрагменты и дальше уже ослабление их и дробления еще на фрагменты, потом еще на фрагменты, – пока это пространство не перестанет представлять собой сколь-либо значимое геополитическое явление. Исходя из этого, конечно же, вычленение из Большой России Украины является наиболее болезненным для нас процессом, это просто потеря живой плоти, фунт живой плоти, которая вырезается у нас без всякого наркоза. Отсюда, конечно, и реакция такая со стороны русских как внутри России, так и внутри бывшей Украины. И естественно, что этот процесс разложения, распада не остановится, он будет и дальше продолжаться. Эта вычлененная, вырезанная часть будет дробиться на Новороссию, которая, естественно, не желает иметь ничего общего с бандеровской хунтой, засевшей в центре Киева, но и дальнейшее дробление также продолжится.
То есть, оставшийся кусок бывшей Украины поделится на «Западенщину», которая является вообще чужеродным таким в этническом и культурном смысле пространством, которое принадлежало исторически всегда Европе, Западу, Польше, Венгрии, Румынии, – и Малороссию, которая находится в пространстве между Збручем и Днепром. Собственно, этот фрагмент Малороссии и есть, по большому счету, Украина в ее таком естественном состоянии – без русского Востока и без западенского бандеровского сегмента на западе. Но и естественно, что и дальше там обнаружатся и представители западенщины, этнических меньшинств запада бывшей Украины, и русские, и представители других народов, которые скажут: мы не хотим унифицироваться в таком малоросском национальном государстве, хотим самоопределения, стать собственным государством. Собственно, эта модель такого перманентного сегментирования больших была опробована в Югославии, которая являлась государством над–этническим, объединившим таким стратегическим единством всего культурно-этнического многообразия. И при ослаблении единого центра это государство распалось сначала на несколько фрагментов, потом еще на несколько фрагментов, потом еще на несколько, и продолжает дробиться и дробиться. Даже после того, как из самой Сербии выделилось Косово, в нем обнаружился сербский анклав, а если он выделится, станет суверенным самостоятельным государством, то в нем обнаружится еще албанский анклав, – а в нем еще один сербский. Это такая бесконечная раздробленность и есть, собственно, идеальный сценарий для Запада, предуготовленный всему евразийскому пространству и России в целом.
Если этот прецедент опять-таки успешно был бы реализован, можно было эту модель потом экспортировать и дальше, внутрь самой России. И чем бы это закончилось там, можно себе только предполагать, и явно без большой крови тут бы не обошлось. Поэтому сильный Центр является необходимым условием сохранения стратегического единства многообразия. И это и есть, собственно, суть государства–империи в отличие от государства–нации, которое все многообразия унифицирует. Почему киевская хунта и вообще в принципе западенцы всегда настаивали на украинизации русских, их как бы ассимиляции в украинское меньшинство, – потому что без гомогенного пространства невозможно создать государство–нацию европейского образца. Все социальное пространство должно быть унифицировано по гражданскому образцу. А Украина не была гомогенным пространством, она была, есть и будет оставаться еще долго полиэтничным образованием, где множество этносов, где на западе живут галичане, волыняне, русины, буйки, вейки, чехи, цыгане, поляки, – и все они самоопределяются именно так. Они говорят: мы - русины, мы - галичане. Они не говорят: мы – украинцы. Когда вся Украина от самых западных окраин до Донбасса говорила бы хором просто: мы – украинцы, – вот тогда были бы предпосылки для создания украинского национального государства, государства-нации. Но этого не произошло ни за столетия перед созданием Украины Лениным, ни за десятилетия советской власти, ни за двадцать лет постсоветских.
Украина как была полиэтничным пространством, так и осталась, единым она не стала. Держать ее в цельности можно только жестким прессингом. Либо это будет бандеровский прессинг, который запрессует русских, либо если бы русские взяли власть на Украине, они бы держали там бандеровцев в жестких таких ежовых рукавицах и не давали бы им хулиганить. Но Россия – это государство, которое при Путине следует демократическим моделям, поэтому она дает возможность всем самоопределиться так, как они хотят. Крым самоопределился как регион России, дальше должна самоопределиться Новороссия. То есть, это юг и восток Украины. Как они хотят: быть самостоятельным государством, остаться в составе бандеровской Украины или войти в состав олигархической России. Так же Западенщина должна самоопределиться: хочет она отправиться в ассоциацию с ЕС, стать суверенной Западенщиной, или жить вместе с Малороссией. И Малороссия должна определиться, что она вообще хочет. Вот это русский такой современный демократический подход, без подавления русских со стороны бандеровцев, без подавления бандеровцев со стороны русских, а вот так: кто как хочет, тот так и самоопределяется. Это все понятно американцам, и не зря американский геополитик Збигнев Бжезинский говорит о том, что без Украины Россия перестает быть евразийской державой, а становится державой азиатской. А для евразийских инициатив Путина это очень важно, чтобы Россия была именно евразийской державой, поэтому Украина – это неотъемлемый элемент евразийской цивилизации, которая складывается на наших глазах, цивилизации альтернативной глобальному Западу.
Поэтому Украина Путину нужна, и России нужна, и русским нужна, и нужна именно в составе наднациональных евразийских структур. И это выгодно и для жителей самой бывшей Украины. Но, к сожалению, здесь эмоции берут верх, поэтому жители как простые люди, как жители хуторов западенских, ведутся на «печеньки», которые вот здесь в руках, более охотно, чем на какие-то экономические перспективы и благосостояние, которое им не понятно, но тем не менее обеспечивается евразийскими интеграционными проектами. Поэтому мне кажется, что за Украину будет вестись серьезная битва. Это геополитическая великая война континентов на пространстве бывшей Украины. И пока одна из сторон не возьмет верх, эта территория будет территорией просто хаоса, анархии, развала, крови, непрерывных столкновений, – что, собственно, законодательно для тех территорий, которые попадают в американский оборот. Куда американцы приходят, там и начинаются кровь, хаос и разруха. И Украину, к сожалению, ждет та же самая судьба, бывшую Украину, пока она не сделает свой выбор либо не разделится на сегменты, которые уже по отдельности сделают свой выбор. Тогда ситуация более-менее стабилизируется.
О президентских выборах и референдуме
...Эти выборы являются технологическим ходом американских стратегов для минимальной легализации того, что произошло на Украине с февраля по нынешний период. То есть, на данный момент мы имеем ситуацию полного беззакония. Это силовой захват власти на основе вооруженного мятежа, это попрание всех законов и действующих институтов, это отсутствие Конституции и любых законов. Это территория полного хаоса и беззакония. Американцы сделали это грязно, это было сделано очень плохо. Безалаберно, небрежно, не технологично, – и это смущает европейцев. Европейцев просто воротит от того, что они видят на Украине, и как американцы это сделали, как грубо, вероломно, неотесанно и бездарно американцы осуществили эту бандеровскую революцию. Там попраны все возможные и невозможные западные же модели, на которых зиждется западная цивилизация.
Существуют, как известно, три таких столпа, на которых стоит Запад как историческое, культурное и цивилизационное явление. Первый столп – это торжество и доминация права. Запад столетиями убеждает человечество, что для него правовые основы, право есть абсолют, и что право над всем. И что перед лицом права каждый имеет равные возможности, шансы уравниваются. И правовая машина западная, холодная, спокойная, судит всех одинаково, вне зависимости ни от чего. То есть, право – это есть западный абсолют. И что мы видим на Украине? Право полностью попрано, то есть, беззаконие в его вопиющем таком виде.
Но есть еще второй столп, на котором зиждется западная цивилизация, – это демократия, абсолют демократии, что народ является источником власти, и только народ определяет, как жить всем: ему, государству и всем вокруг. Ну и что мы видим? Народное волеизъявление в Крыму абсолютно попрано и ни во что не берется в расчет. Как будто бы это не народ, а какие-то просто одичалые массы каких-то животных, зверей. Это абсолютный такой цивилизационный расизм, который демонстрирует Запад по отношению к жителям не Запада.
И третий постулат, который сформировался в последние десятилетия после Второй мировой войны – абсолютная неприемлемость, неприязнь, недопустимость нацизма, фашизма и всех форм близких к ним. Ну, и что мы видим? Что Запад опирается прямым образом именно на нацистов, фашистов. Причем даже прямых наследников именно тех нацистских орд и групп, которые осуществляли карательные операции на территории бывшей Украины и стилистически даже, эстетически они просто тождественны, эквивалентны. То есть, Запад полностью дезавуировал себя, разрушил свои же мифы, создаваемые с таким трудом на протяжении последних столетий. И оказавшись в этих созданных американцами нечистотах по самое горло, он должен как-то выбираться оттуда.
Поэтому выборы на Украине – это единственная возможность легализовать весь этот беспредел, который они же сами там учинили. Ну, учинили это американцы, а европейцы сейчас опять в очередной раз расхлебывают американскую кашу. Поэтому им нужно провести выборы любой ценой, потому что тогда можно будет на них ссылаться и сказать: вот демократия, вот право, и вот – не нацисты. Ярош – 0,9, Тягнибок – 1,9. Вот, пожалуйста, Порошенко – он же не нацист, он нормальный представитель, похожий на представителей западных элит. Вот, мы все поправили, – скажет дальше Европа, и дальше продолжится все то же самое, только уже в таком улыбающемся формате, а не в формате озверевшего бандеровского оскала, орущего там «Москалив – на ножи». «Без жидив и москалив… всех мы там сейчас порежем». Поэтому выборы – это такая ширма, которой хотят прикрыть все это безобразие. Ну естественно, что европейцы не хотят никаких нацистов, никакого Яроша, никаких бандеровцев, потому что они нарушают третий базовый постулат развития европейской цивилизации. А американцы – хотят.
Американцы не хотят русских никаких, поэтому нужен инструмент, который будет русских резать, вешать, душить, разгонять, забирать у них георгиевские ленточки на улицах, бить их, запугивать. Поэтому как раз американцам нужны нацисты, бандеровцы, Ярош, Сашко Билый – жалко, что его грохнули, – думают американцы, он еще мог много пользы американскому государству принести. И здесь могут, кстати, столкнуться интересы Европы и США. И видение их развития ситуации может разойтись. Поэтому американцы стараются быстрее провести эти выборы, как можно скорее, европейцы хотят как можно скорее создать эту ширму. А что будет с жителями бывшей Украины, их совершенно не волнует. И учитывая такие программные заявления Юлии Тимошенко, в частности, которая собирается стрелять из ядерного оружия по русским, – понятно, что здесь весь Юго–Восток бывшей Украины выводится за скобки. То есть, его вообще никто учитывать не собирается. Никаких кандидатов от Юго-Востока не допускают. То есть, они оттесняются, их сажают, наоборот, и будут держать. А участвуют только представители «Западенщины», только финансисты Майдана и его ключевые фигуры. Соответственно, это выборы для «Западенщины», а не для Юго-Востока. Здесь, соответственно, Юго-Восток выходит, выводится за скобки из этого поля выборного, его вообще никто не считает, не рассчитывает, он свободен на этих выборах. И биться будут они именно за электорат Малороссии и Западенщины. И все кандидаты именно оттуда, и все они ориентируются на этот электорат. Потому как, если Юго-Восток будет всерьез участвовать в этих выборах, то, естественно, опять будет та же самая картина, что и все предыдущие годы прежние, когда половина будет за Россию, а половина за Европу, за Запад.
Зачем это нужно нынешним? Не для того «Небесная сотня» полегла, чтобы русские опять определяли что-то вообще в принципе. Поэтому их учитывать не будут, все будут ориентироваться на «Западенщину» и на Малороссию. Будут биться за один и тот же электорат, – и это выходцы именно оттуда. Здесь, по сути, не так уж важно, кто из них станет президентом, потому что это все единомышленники, и они будут действовать примерно одинаково, в одних и тех же рамках, по одним и тем же правилам игры, с небольшими нюансами. Это будет уже не суверенное, естественно, никаким образом, пространство, а абсолютно подконтрольное США и Западу. И никакой незалежности уже и близко там уже пахнуть даже не будет. Вот, собственно, результат этих выборов, являющихся таким вот завершающим аккордом для проекта «Украина», который не состоялся.
О Юго-Востоке
... Юго-Востоку остается сражаться за свою независимость, суверенитет, за свою безопасность. И учитывая полное беззаконие и хаос, и те средства воздействия, которые используют сегодня бандеровцы для подавления русских, – а русских на территории бывшей Украины большинство, – только с оружием в руках можно отстоять свое право вообще на существование, на то, чтобы быть русскими. Русским дальше будет оставаться тот, у кого будет весомый аргумент против бандеровской агрессии. Аргумент этот весьма конкретный. Здесь, кстати, к сожалению, никаких других способов отстоять свое право просто на жизнь у русских Юго-Востока нет. Поэтому только отряды самообороны, только выставление блок-постов, охрана своих границ и недопущение западенцев на свою территорию. Никаких там выборов, естественно, быть не может и быть не должно.
Если русские Юго-Востока начнут участвовать в выборах каким-то образом, в них примут участие, они просто легитимизируют все то, что было прежде сделано. Они легитимизируют тем самым вооруженный мятеж, силовое давление на себя, это жесткий бандеровский прессинг и право бандеровцев убивать русских, когда им заблагорассудится, по собственному произволу. Это если русские действительно всерьез отнесутся к этим выборам.
Поэтому какие это выборы? Это американская технология для того, чтобы подчистить просто за собой, убрать то, что они там наделали. При чем здесь русские тогда? Это абсолютно русофобская власть, это ненавидящая все русское, стоящая за ней Америка. Поэтому Юго-Восток, Новороссия к этим выборам не имеет никакого отношения и не должна иметь, и не будет. Она должна обороняться, строить укрепления и выживать.
А выборы пусть проходят где-нибудь там в Киеве и его окрестностях, на Западенщине, во Львове, в Ивано-Франковске, – пожалуйста, сколько угодно. Они свой выбор по сути сделали уже. Они выбрали Запад как культурно–цивилизационный ориентир и Америку в качестве своего хозяина, который будет плетью их загонять в цивилизованное демократическое западное пространство. Это их выбор.