Действующие лица:
ДЗЕРЖИНСКИЙ Феликс Эдмундович (1887-1926) - советский государственный и партийный деятель. Из польских революционеров. Активный участник революции 1905 г. и Октябрьской революции 1917 года. С декабря 1917-го - председатель ВЧК. Один из организаторов и руководителей «красного террора».
ПЕШКОВА Екатерина Павловна (1878-1965). Первая жена великого писателя Алексея Максимовича Горького (Пешкова). Общественная деятельница. До революции занималась помощью арестованным революционерам, в 1918-м была в числе создателей (а потом и председателем) «Политического Красного Креста», помогавшего арестованным ВЧК и их семьям. Ту же деятельность продолжила во главе созданной в 1922-м уникальной, но совершенно официальной организации со странным названием «Е.П. Пешкова. Помощь политическим заключенным и ссыльным» (ПОМПОЛИТ).
ШАУФУС, РОДЗЯНКО, РОДИОНОВА, РОЗЕН, ГАГАРИНА - сестры милосердия.
В день 8 марта
ЗАПИСКА Феликса Дзержинского своему секретарю В. Герсону - перечень следственных дел, по которым главе ВЧК надо быть в курсе накануне важного разговора. Пункт 9. «Винвар все утверждает, что сестры Шауфуз и Родзянко невиновны». Писалось явно второпях, две фамилии - с ошибками: «Шауфус» через «з», а «Винвар» - это явно «Винавер». Сверху пометка: «Вопросы Ек. Пешковой». Дата написания - 8 марта 1921 года.
В учрежденный большевиками Международный женский день Екатерина Павловна Пешкова шла на прием к руководителю ВЧК. Упомянутый в записке Михаил Винавер - это бессменный ее помощник. Шауфус и Родзянко - сестры-милосердия, заключенные в концлагерь по делу подпольной антисоветской организации «Белый Крест». Пешкова добивалась их освобождения.
«Гражданка» и «товарищи»
ИССЛЕДОВАТЕЛЬ Лия Должанская, помогавшая мне восстановить историю «Белого Креста», обратила внимание на характерную деталь: в документах той поры рядом стоит «товарищи» (Иванов, Петров. Сидоров), но - «гражданка Е. Пешкова».
В советской иерархии у нее всегда был свой, особый статус. Это на квартире Пешковой Ленин слушал «Аппассионату». Но когда в начале 1960‑х сняли фильм «Аппассионата», она заметила режиссеру: «Ленин не мог говорить мне «милая Екатерина Павловна». У нас с Владимиром Ильичем были сложные отношения».
В далеком 1896 г. юная корректорша «Самарской газеты» Катенька Волжина вышла замуж за редакционного фельетониста, молодого писателя Алексея Пешкова - Максима Горького. В 1904-м Горький ушел от нее к актрисе Марии Андреевой. Уход мужа Пешкова пережила тяжело, но, живя каждый своей жизнью, они остались друзьями и близкими людьми (тем более что был общий сын). Андреева состояла в большевистской партии - так завязались связи Горького с Лениным и ленинцами. Пешкова, тоже революционно настроенная, симпатизировала эсерам, даже вошла в их ЦК. Бомбы не кидала, занималась помощью арестованным революционерам, не особо деля их по партийной принадлежности - тюремные передачи, ходатайства, деньги для семей требовались всем.
После октября 1917-го властью в России стали большевики. Теперь уже они расстреливали, бросали в застенки. Жертвами «красного террора» становились и бывшие «слуги царизма», и бывшие союзники по борьбе с этим царизмом - эсеры, меньшевики, анархисты, но чаще - случайные люди. И Пешкова занялась тем, чем занималась при царе, - тюремные передачи, ходатайства, деньги для семей...
Красивое имя, высокая честь
В ИЮЛЕ 1919 г. ВЧК через газеты сообщила о разоблачении тайной контрреволюционной организации «Белый Крест».
Есть казуистика спецслужб, позволяющая обычные, по сути, вещи представлять таинственными и опасными деяниями. В дореволюционной России, как и во всем цивилизованном мире, было свое Российское общество Красного Креста (РОКК), связанное с Международным Комитетом Красного Креста. Большевики РОКК реорганизовали в «Пролетарский Красный Крест» - и потребовали от Международного Красного Креста его признать. Тот не торопился - ибо «Пролетарский Красный Крест» не собирался помогать врагам советской власти (а шла, напомним, Гражданская война); Красный Крест же по определению - «над схваткой», обязан помогать всем. Вопрос повис.
У многих из посаженных ЧК были за границей родственники. Понятно, волновались, пытались что-то передать близким. Но как? Традиционно эту функцию брал на себя Международный Красный Крест. Но, допустим, он примет передачу - а дальше?
Так сложилось, что из иностранных представительств Международного Красного Креста в то время в Петрограде наиболее активно работало датское. Датчане вышли на людей, которым доверяли, которых знали еще по временам РОКК. Это были активистки Всероссийского Союза сестер милосердия (организации, оставшейся с царских времен, но сотрудничавшей и с «Пролетарским Красным Крестом»). В их личной порядочности ни у кого не было сомнений. И выстроилась схема: продукты, деньги, письма из-за границы идут на питерский адрес датского представительства Красного Креста, датчане их отдают этим женщинам, а те, правдами и неправдами, передают адресатам. Да, нередко в обход закона. А что делать?
Через какое-то время ЧК всех накрыла. Сестры милосердия Шауфус, Родзянко, Родионова, Розен и Гагарина были арестованы. Как раз шло следствие по делу «Тактического центра» - и несчастных женщин обозначили как самостоятельную подпольную организацию, входившую в него. Поскольку функции они выполняли сугубо «краснокрестовские», но красный цвет был уже приватизирован революцией, организацию назвали «Белым Крестом». Заодно - звучит.
«Звучали» и фамилии арестованных. Чувствовалась порода. Шауфус? Был министр путей сообщения барон Шауфус. Родзянко? Был председатель Государственной думы Родзянко. А Розен? А Гагарина?
Лия Должанская: «На самом деле аристократкой была лишь пожилая княгиня Гагарина, подруга и соратница знаменитой великой княгини Елизаветы Федоровны, основательницы Марфо-Мариинской обители. (После убийства эсером Каляевым мужа, великого князя Сергея Александровича, Елизавета Федоровна полностью посвятила себя делам милосердия; казнена большевиками; ныне причислена к лику святых. - Ред.) Возможно, еще Розен. Но Татьяна Шауфус - в девичестве Раппопорт, она еврейка, принявшая крещение. Шауфус - фамилия ее мужа, с которым давно развелась. И Ксения Родзянко - лишь однофамилица «того» Родзянко. И вообще - название «Белый Крест» фигурирует лишь в чекистских материалах, что еще раз доказывает: дело было дутое».
Седьмой крест
ПЯТЬ «крестов» сошлись в нашем рассказе - международный, датский, царский, пролетарский и белый. Но был и шестой - «Политический Красный Крест», в котором работала Екатерина Пешкова. В Международный Красный Крест он не входил (ибо был «политическим»), но именно его попросили помочь сестрам милосердия.
Безрезультатно. Хлопоты правозащитников власть всегда лишь раздражают. Впрочем, за сестер просили еще и нарком здравоохранения Семашко, и глава «Пролетарского Красного Креста» Вениамин Свердлов (брат Якова Свердлова) - тоже не помогло. Приговор: заключение в Ивановский концлагерь «до окончания Гражданской войны». «Ввиду преклонного возраста» отпустили лишь Гагарину.
И, казалось, на этом деле можно поставить седьмой крест - жирный, окончательный. Но оставался еще один вариант: личные, неофициальные отношения Екатерины Пешковой и Феликса Дзержинского.
Дружба-вражда
ИХ МОЖНО назвать «особыми», но слово уж больно неопределенное. Потому лучше привести некоторые факты, а вы сами решайте - как охарактеризовать.
Они узнали друг о друге до революции: Пешкова организовывала помощь сидящему в тюрьме польскому революционеру. В душе Дзержинского осталась благодарность. Да и по-человечески он Пешкову явно уважал: нравились цельные люди. Кроме того, в аппарате ВЧК работал сын Екатерины Павловны и Горького - Максим.
Но как она бесила своими бесконечными ходатайствами, визитами по тюрьмам (поди откажи жене Горького!), письмами...
В 1920-м, после окончания советско-польской войны, встала проблема военнопленных с той и с другой стороны. Для взаимного контроля Международный Комитет Красного Креста предложил учредить Бюро Польского Красного Креста в СССР и Советского - в Польше. Поляки настаивали, чтобы польское Бюро в Москве возглавила Пешкова (ей доверяли). В Кремле были против: «не наша». А Дзержинский вдруг высказался «за». Просто в Бюро он включил своего осведомителя (о чем Екатерина Павловна не догадывалась).
В августе 1922-го в Москве шел судебный процесс над руководством партии эсеров. За три дня до вынесения приговора выяснилось: Пешкова хранит у себя секретный архив партии (не могла предать старых товарищей). Дзержинский немедленно возбудил против нее дело. Пешкову выручило лишь то, что она жена Горького плюс все тот же международный статус «уполномоченного Польского Бюро».
А еще через три месяца Екатерине Павловне удается «пробить» создание своего уникального ПОМПОЛИТа. Официально - «благотворительное учреждение, работающее с разрешения ГПУ». Кургузые возможности: никакой юридической поддержки арестантам, лишь дозволение запрашивать органы о правомерности наказания и ходатайство о смягчении его. С другой стороны - хоть что-то! Причем Дзержинский - беспощадный, непреклонный - сам согласился на то, что Пешкова будет теребить его ведомство!
«1 мая ходила в монашеском одеянии»
НО ВИЗИТ в марте 1921-го, похоже, ничего не дал: сестер милосердия освободили лишь через год, в 1922-м, по амнистии. Хотя, может, сам факт, что Пешкова держит дело под контролем, все же сыграл роль?
А через шесть лет Екатерине Павловне пришлось снова заниматься участью бывших сестер милосердия Шауфус и Родзянко. Их, скромно работавших медсестрами в больнице Сергиева Посада, снова арестовали.
Лия Должанская: «В чем обвинили - ясно из объяснительной Ирины Васильевны Родзянко следователю. Во-первых - опять фамилия. Родзянко в очередной раз объясняла, что лишь она однофамилица главы царской Думы. Во-вторых, был какой-то дурацкий фельетон в местной газете: дескать, Родзянко 1 Мая ходила в монашеском одеянии. Она отвечала, что монахиней никогда не была и даже форму сестры милосердия уже не носит, поскольку запрещено. Еще однажды прикрикнула на двух совработников, которые шли в палаты в верхней одежде. Пришлось доказывать, что это не является неуважением к советской власти».
Впрочем, возможно, это была лишь зацепка. Татьяна Шауфус и Ксения Родзянко входили в окружение известного религиозного мыслителя Павла Флоренского, которого как раз в то время арестовали. Их сослали в глухую деревню под Иркутск. В 1931-м Пешковой удалось добиться освобождения и даже - о, чудо! - права выехать за границу.
Судьбы
ДЗЕРЖИНСКИЙ умер в 1926 году. Екатерина Павловна писала Горькому: «Нет больше прекрасного человека, бесконечно дорогого каждому, кто его знал...» (Лия Должанская: «Надо понимать характер Екатерины Павловны. Если умирал человек, с которым Пешкову что-то связывало, она забывала все плохое. Переживала, винила себя. Все-таки, в чем-то она была удивительно наивна»).
ПОМПОЛИТ, которому удалось помочь сотням людей (другое дело, что счет жертв шел на тысячи), просуществовал до 1938 года. Незадолго до его ликвидации был арестован Винавер. Погиб в лагере.
Татьяна Алексеевна Шауфус и Ксения Андреевна Родзянко жили во Франции, позже переехали в Чехословакию. Родзянко работала сиделкой-компаньонкой при богатой пожилой даме, потом вернулась во Францию, руководила домом престарелых для русских эмигрантов. Шауфус перед войной уехала в США. У нее там была близкая подруга, с которой когда-то работали сестрами милосердия на фронтах Первой мировой - Александра Львовна Толстая, дочь великого писателя. Толстая создала знаменитый благотворительный «Толстовский фонд», Шауфус стала ее заместительницей. Скончалась в 1986-м.
Екатерина Павловна Пешкова прожила долгую достойную жизнь, в которой был один неожиданный поворот. Ее внучка Марфа вышла замуж за молодого инженера Серго Берию - сына Лаврентия Берии. Получилось, что «первая советская правозащитница» породнилась с одной из самых кровавых фигур в нашей истории. Впрочем, Берия - не Дзержинский: он даже вежливо-семейных контактов с новой родственницей избегал.