Михаил ПОЛИЦЕЙМАКО родился в актёрской семье. Его дед Виталий Полицеймако, носил звание народного артиста СССР, мама – актриса Марина Полицеймако, ну а отец Семён Фарада был любимцем всей страны. Михаил впервые снялся в кино в восьмилетнем возрасте в картине «Что такое «Ералаш»?» Спустя годы, его творческий портфель пополнился множеством ролей в кино, как эпизодических, так и главных: «Простые истины», «ДМБ», «День денег», «Замыслил я побег», «Приключения солдата Ивана Чонкина», «День радио», «День выборов» и др. В российский прокат выходит семейная комедия «Завтрак у папы», где у Михаила Семёновича не главная, но очень важная роль.
- Михаил, семейная комедия – довольно редкий жанр в отечественном кино. Наверное, этим картина и была вам интересна?
– Да, получился такой добрый фильм, в лучших традициях советского кинематографа. На современные картины «Завтрак у папы» не очень похож. Во-первых, он про любовь в нашем сумасшедшем мире, во-вторых – про семью. И слоган фильма такой: если есть любовь, то, несмотря ни на что, люди будут вместе, тем более когда их соединяет ребёнок. Дочку, кстати, блистательно сыграла юная актриса Луиза Габриэла Бровина. Прекрасно исполнили главные роли Юрий Колокольников и Катерина Шпица. У меня в картине хорошая, но небольшая роль начальника рекламного агентства, где работает героиня Катерины.
– Каким был ваш «завтрак у папы»?
– Мы жили в одном доме, поэтому часто завтракали вместе. У моего папы всегда был стандартный завтрак. Он в творог наливал варенье, размешивал и ел, запивая чаем. Мне такая еда категорически не нравилась, всё время мечтал о каких-нибудь двух сосисках или яичнице. Кашу ненавидел, потому что в школе всегда давали манную кашу, и она у нас прилипала к потолку. В общем, у нас в еде с отцом были разные вкусы. Например, он гречку ел с теми же творогом и вареньем. А я ем гречку с брынзой, мне нравится солёное сочетание. Между прочим, гречку до варки желательно обжарить – вкусно получается…
– Так в армии повара делают! Кстати, вы очень убедительно сыграли старшего сержанта в комедии «ДМБ». Сами служили?
– Я пошёл в военкомат в 1993 году, у меня тогда не было «пуза», вполне себе подтянутый молодой человек, и «отцы-командиры» решили направить меня в ВДВ. А тогда шла чеченская война, и мне туда ехать ой как не хотелось. И я, конечно, сказался больным… Тогдашняя армия не похожа на нынешнюю. Помню, мы первый раз снимали в реальной казарме, и я решил почувствовать себя солдатом. Подхожу к дневальному, спрашиваю по-уставному, где, мол, туалет? Он отвечает, что надо спуститься куда-то вниз. Я спустился, нашёл туалет, и у меня случился шок, потому что я представил, как мне два года пришлось бы посещать подобное заведение. Там воды было по колено, можно было соревнования по плаванию устраивать!
Ещё один красноречивый эпизод. Мы, артисты, как в «ДМБ» снимались? Надевали носочки вместо портянок, яловые, офицерские, сапоги вместо «кирзухи». И была такая сцена, когда я, старший сержант, ору на настоящих солдат, приказывая им снять сапоги. А когда солдатики разулись, мы увидели чёрные портянки и стёртые пальцы. Такие вот были ужасы в тогдашней армии…
– Вернёмся к вашему отцу, знаменитому Семёну Фараде. Какое влияние он оказал на вас не как на актёра, а как на человека?
– Я последнее время часто думаю в какой-либо непростой ситуации, а как бы папа поступил? Он был настолько добрым человеком, так всем помогал, что когда с ним случилась беда, вокруг него остались только моя мама, я и моя жена Ладочка. И всё. Вот как он себя всем людям отдавал и что после этого получил… Конечно, его жизненный опыт на меня сильно влияет. Я, честно скажу, стараюсь жить немножко по-другому. На мой взгляд, наш семейный недостаток – доброта и участие. Мы включаемся в любую чужую проблему, и жена у меня такая. А потом люди, как голуби, гадят тебе на голову. Поэтому я часто себя останавливаю – погоди, не спеши, не лезь…
Есть гениальная история про папу. В советское время была химчистка на Таганской улице. Мы тогда жили в Выхино, и папа, когда ехал в Театр на Таганке, проезжал мимо этой химчистки и сдавал туда вещи. Там работала женщина, которая его без очереди обслуживала. Как-то отец заезжает сдать ковёр, приёмщица сидит – и на ней лица нет. Он – что такое? Она – сына поймали с наркотой, дело шьют. Светит 9 лет. Папа говорит – позвони мне, напомни, я постараюсь помочь.
Но то ли приёмщица не дозвонилась, то ли папа забегался, и когда он в следующий раз заехал в ту химчистку, выяснилось, что парня уже отправили в колонию в Вологодской области. Что делает мой папа? Он садится в машину, едет в Вологодскую область, находит ту самую зону. Начальник колонии, человек с соответствующим лицом, здоровается с известным артистом и спрашивает: у вас что, концерт где-то рядом? Папа объясняет ситуацию. «Проходите», – говорит начальник. Три дня они бухают. Затем папа возвращается в Москву. А через два месяца парень выходит. Это был конец советской эпохи, разваливался Союз, всё делалось быстро – непутёвого сына приёмщицы химчистки с подачи начальника колонии освободили по УДО. И вот я спрашиваю себя – смог бы я так, взять и поехать? Не знаю, не знаю…