«Лихие 90-е…» – эти слова, вошедшие в моду в последнее время, заставили корреспондента «АН» Олега Утицина внимательно исследовать, как трансформировался криминальный мир России «за отчетный период».
Люберализация всея Руси…
Предновогодние молодежные беспорядки в Москве странным образом напомнили людям средних лет их собственную молодость – массовые подростковые драки конца 80-х годов, доходившие до столкновений с милицией. Именно в тот период в советских СМИ замелькали названия неформальных молодежных объединений – панки, металлисты, рокеры, любера…
Люберов иногда называют чуть ли не колыбелью русской мафии. Версий их появления немало: выплывшее наружу социальное расслоение общества, ненависть провинции к Москве, ненависть ко всему чужеродному и, наконец, коварные планы преступного мира. Якобы короли криминала выпестовали это молодежное течение как свой боевой отряд.
В «Огоньке» тогда появилась нашумевшая статья, автор которой побывал в люберецких подвалах, где проходят боевую подготовку накачанные парни в клетчатых штанах.
Я тоже бывал в тех подвалах и беседовал с ребятами. Одного, помню, звали Вадик Югай. Он рассказал, что подвал их расчистили и оборудовали под качалку старшие пацаны, которые ушли в армию, а молодым оставили в наследство самодельные гантели и штанги.
Вадик говорил, что корреспондент их очень хвалил за то, что ведут они здоровый образ жизни, и все время просил стукнуть ногой по боксерскому мешку, подвешенному к потолку.
«Да мы его вообще не трогаем, он старый, на соплях держится», – говорили пацаны. Тогда корреспондент сам встал в стойку карате и двинул ногой по этому мешку. Мешок упал, конечно.
«А потом я ехал в метро и увидел свое фото в журнале, где было написано, что мы тренируемся для того, чтобы нападать на людей, устраивать массовые драки в Москве. Мне стало так стыдно, что я покраснел и выскочил из вагона…»
У люберов к тому времени уже появилась своя форма одежды, обязательным атрибутом которой стали широкие клетчатые штаны и кепки.
Массовые драки, в основном в Сокольниках, иногда на Старом Арбате, происходили регулярно, особенно в выходные дни. Милиция устраивала широкомасштабные облавы в электричках, брала в оцепление сокольнический парк. Тогда молодежные бригады разбивались на группы человек в 15–20 и уходили в свободное плавание – «гасить» панков, металлистов, геев и прочие чужеродные для тогдашнего нашего общества явления.
В то время я трудился криминальным репортером в газете Московского обкома КПСС «Ленинское знамя». Это позволяло просматривать милицейские сводки о молодежи, задержанной при массовых беспорядках. И вот парадокс – из люберецких в этой статистике встречалось от силы два-три человека. Основной контингент задержанных составляли жители так называемых спальных, «примкадных» районов столицы. Те, кого тогда называли трудными подростками. Они-то и носили эти клетчатые штаны и кепки. Это они подхватили и развили моду на люберов, а за ними – города и веси Советского Союза. В провинции появились аналогичные группировки, но уже бандитского толка. Многие из них стали наведываться на гастроли в столицу – здесь всегда было больше денег.
Позже я встретился с автором статьи в «Огоньке» и поинтересовался, что за чушь он написал и понимает ли, что натворил.
– Я написал всю правду. Скажу тебе по секрету, за беспорядками, которые устраивают любера, стоит верхушка криминального мира – воры в законе. Это они рулят ситуацией. У меня есть все доказательства…
– Какие?
– У меня есть документы – протоколы воровских сходок…
Дальше слушать мне было неинтересно – стенографистку на саммитах воров в законе представить может только больное воображение.
Бригадиры и комсомольцы
Первые бригады, как правило, формировались из спортивных клубов (бокс, карате, рукопашный бой, борьба и т.п.). Иногда из неформалов, полюбивших силовое решение идеологических дискуссий. Тогда все эти спортивные секции и неформальные объединения курировал комсомол – «передовой отряд нашей молодежи, которому ничего нельзя доверять», как формулировал замполит нашего полка. Именно комсомол (поставщик будущих олигархов) оказался идеальным связующим звеном между спортсменами (будущими бандитами), милицией (будущими коррупционерами) и партийными боссами (тогдашними правителями страны). А потом и с верхушкой криминального мира – ворами в законе. Из комсомола пришли в капитал не только Лисовский, Березовский и Ходорковский, но и целый ряд других заметных для «Форбса» фигур российского бизнеса.
Бригады
То, что сейчас историки и аналитики называют хаосом начала перестройки, на самом деле было процессом кристаллизации, структурирования различных общественных групп. Подростки росли, совершенствовали свой бойцовский опыт в подвалах у мастеров восточных единоборств и недоучек, выдававших себя за мастеров. Незаконное преподавание карате тогда каралось по Уголовному кодексу. Молодые накачивали мускулы и начинали понимать, что на этом можно заработать не только скандальную славу, но и неплохие деньги.
Понемногу они начали группироваться вместе с партнерами по спаррингу, соседями по двору, соратниками по массовым потасовкам. Позже в бандитском мире такие группы получили название «бригады», «конторы», или команды.
Один из лидеров измайловской ОПГ (организованной преступной группы) Марикела свою преступную карьеру начинал в одиночку. Еще в начале 80‑х у него уже был красный пояс по карате (1-й взрослый разряд) и… страсть к анаше. Несмотря на то что он тогда трудился барменом в гостинице «Измайлово» (престижная и денежная должность), средств на наркоту не хватало. Тогда он начал «обувать» наркодилеров.
Договаривался с пришельцами с Востока о покупке крупной (в десяток килограммов) партии зелья. На сделку приезжал один в отличие от своих деловых партнеров, которые, опасаясь обмана, менее чем вчетвером на встречу не являлись. То, что Марикела один, их расслабляло. Он заговаривал им зубы, а потом неожиданно нападал. Вырубить человек пять занимало у него не более минуты. Он забирал у них товар, деньги и смывался.
Такое поведение недолго сходило с рук. Очередные «кинутые» торговцы пожаловались на него своим друзьям-милиционерам. Марикелу взяли. Дома у него нашли пакет с травой. Посадили. Он оказался способным учеником и быстро преуспел в тюремной науке. Закосил под психа, два с половиной года пролежал в институте имени Сербского. А когда вышел на волю, сколотил бригаду из друзей с хорошей физической подготовкой и начал заниматься рэкетом в своем районе. Известность к тому времени у него уже имелась. Оставалось только приходить к первым кооператорам и забирать деньги. А потом те и сами стали приносить…
В конце концов, Марикела поднялся до почетного места в Измайловской ОПГ, уехал в Австрию контролировать финансовые потоки и деятельность банков группировки. Там он и скончался от внезапного сердечного приступа почти одновременно с другим своим коллегой из группировки по кличке Роман. Тот умер по такой же причине. Здоровые спортивные, накачанные мужики отдали Богу душу сразу после того, как погиб их руководитель Антон Малевский (кличка – Антон Измайловский) – десантник с полусотней прыжков за спиной якобы не сумел правильно сложить парашют в ЮАР. Незадолго до того он попытался вырвать себе долю в алюминиевом бизнесе, но ему отказали. Сначала вежливо. А потом вот таким образом…
Подобных историй можно рассказать сотни.
Явление бригад советскому народу совпало по времени с той свободой, которую Михаил Горбачев дал кооперативному движению, считая, что это привлечет в истощенный СССР новые финансовые потоки.
Да, финансовые потоки появились. Но к ним сразу присосались чиновники, милиция и шпана из бригад. Другие структуры делили другие потоки – то же золото партии, к примеру, внезапно испарившееся из СССР перед путчем 1991 года (наша газета подробно писала об этом).
Борьба за деньги становилась все жестче. Одними борцовскими приемчиками было уже не обойтись. Первый громкий тревожный звонок раздался, когда неизвестные совершили вооруженное нападение на пост ГАИ при выезде из Москвы на Рязанском шоссе. Милиционеров убили, чтобы завладеть их оружием – пистолетами Макарова.
Сформировавшиеся бригады вступили в битву за передовые надои с появляющегося среднего класса, обкладывая данью вещевые рынки, кооперативные кафе и мелкие частные производственные предприятия. Те, кто поумнее, не нападали на ментов, а договаривались с ушлыми прапорщиками, способными «вынести все». И на бандитских разборках зазвучали автоматные очереди.
В те времена журналист «Литературной газеты» Юрий Щекочихин выпустил два больших интервью с ученым от МВД Александром Гуровым – «Лев готовится к прыжку» и «Лев прыгнул». В них говорилось о том, что в СССР появилась организованная преступность. Статьи сначала вызвали волну негодования в рядах партийных и милицейских боссов. А потом бедного теоретика Гурова взяли да и назначили руководителем специально созданного в МВД управления по борьбе с организованной преступностью, отдав ему в подчинение опытных практиков из угрозыска и БХСС. И сразу начались непонятки. Сыщики из угро знали воровских паханов, но их связь с бригадами прослеживалась слабо. Борцы с хищениями собственности знали о связях теневиков с ворами в законе, но информация о кооператорах, обкладываемых бандитами, была не слишком объемной – люди боялись мести бригад. То есть «лев-то прыгнул, но кто такой этот лев и на кого он прыгнул» – предстояло разобраться. Никто не знал толком, какие группировки где действуют, какие у них сферы влияния, кто лидеры.
Летом 1990 года меня позвали работать в только зарождавшийся отдел преступности газеты «КоммерсантЪ». Одной из первых моих задач было разобраться именно с вопросом об ОПГ. Благо у меня появилась возможность попасть в эту среду, не называя себя журналистом, и изучить ситуацию изнутри. О том, какая картина нарисовалась, в следующей части нашего расследования.