Рената Литвинова сняла картину «Последняя сказка Риты» – причём на свои деньги. Этот удивительный почин гордого и оригинального человека вряд ли кем-то из кинематографистов будет поддержан. А жаль!
Ничто так не утешает сердце налогоплательщика, как сознание того, что на этот раз его не обокрали – и тут же в это самое сердце вползает грусть! Потому что на капризы Ренаты Литвиновой многие налогоплательщики могли бы и потратиться. Как говорила секретарша Зоечка в сериале «Тайны следствия»: «Красивым женщинам позволено многое. Практически – всё!»
Но Рената поступила с надменностью королевы в изгнании: сняла кино «про своё и на свои». Никак не обеспокоила государство своими галлюцинациями. Так что критиковать её, собственно, не за что.
Кино у Литвиновой откровенно любительское и самодеятельное. Такой искусственный цветок, похожий то на картины Киры Муратовой, то на ленты Питера Гринуэя – режиссёров, у которых снималась Литвинова. «Последняя сказка Риты» находится как бы вне зоны критики, потому что с тем же успехом можно критиковать чужие кошмарные сны. Упрекать человека в том, что ему чепуха какая-то снится. Ведь трудно усомниться: «Последняя сказка Риты» – это внутренний мир автора, Ренаты Литвиновой, это её страхи, тревоги, надежды, насмешки и презрения.
Богат ли этот внутренний мир? Скорее своеобразен.
Сильных мира сего, проблем социальной жизни, семьи в её традиционном виде, природы – всего этого Литвинова не видит, что называется, в упор. Её зрение строго избирательно. В центре её мира – красивые и печальные женщины, которых сторожит смерть. Впрочем, смерть – тоже красивая женщина, насмешливая Ледяная дева. Её играет сама Литвинова, решившая на этот раз встать на нечеловеческую точку зрения по отношению к земной жизни.
Играть девушку-смерть, которая, притворяясь медсестрой, фланирует в роскошных мехах между тем и этим светом и шикарно улыбается жуткой улыбкой полного равнодушия, – наверное, забавно. А быть обыкновенным человеком, тем более немолодой и больной женщиной, – совершенно не забавно. Эту участь в своём фильме Литвинова отдала другим.
Пусть на этот раз другие стареют, болеют и умирают. А Литвинова немножко побудет интересным и забавным демоном смерти. До земной жизни этому пикантному демону заботы мало. Правда, его (её) раздражает творящееся в городе безобразие. Кто-то постоянно разрушает красивые здания – это, кажется, делают какие-то «мэры». Девушка-смерть, она же – медсестра Таня Неубивко, презрительно вздыхает: ничего эти мэры и вообще люди не понимают ни в жизни, ни в смерти.
А Маргариту Готье, ту самую «Риту», главную героиню фильма, проводящую свои последние дни в аварийном корпусе ужасной больницы без окон, играет Ольга Кузина. Тонкое, нервное и грустное лицо Кузиной встречалось мне раньше – несколько лет назад она играла Софью в спектакле «Горе от ума» с Олегом Меньшиковым. Деликатно присутствуя в картине Литвиновой, актриса не изображает стадии умирания. Другое впечатляет – поэтическая печать несчастья в нежном, прекрасном и увядающем существе.
Такое же нежное и увядающее существо – Надя, подруга Риты в исполнении Татьяны Друбич. Но она всё-таки врач, не пациент в гадкой больнице, где главным врачом оказывается жестокая и самодовольная дама. На эту роль Литвинова пригласила жену руководителя «Виртуозов Москвы» Сати Спивакову.
Такое впечатление, что именно это противное и претенциозное существо, то есть главврач-Спивакова, и вытесняет бедную Маргариту из жизни в смерть. Впрочем, всё пространство фильма полно символами и намёками – огромные чёрные вороны, кафе « Запределье», хихикающие старушки, вечный снег, перья и блёстки на женских персонажах… Картина у Ренаты на свой лад очень стильная – только это стиль «свежей могилы».
Всем этот стиль известен, он не меняется – пронзительная безвкусица цветов, венков, надписей и свечек, трагическая и жалкая, нелепая и отчаянно выразительная. Вот этот инфантильный надрыв, эти беспомощные проводы живого в неживое Литвинова и запечатлела в атмосфере своего прихотливого фильма.
Да, её волнует судьба красивых женщин, которые так радуют людей и словно обнадёживают их, обещая, что в жизни есть и смысл, и счастье. А потом они теряют красоту, а потом из их ослабевших больных рук демоны вырывают и саму жизнь…
Литвинова на этот счёт всегда тревожилась. Она ещё пребывала в самом расцвете молодости, а уже расспрашивала великих актрис прошлого, как им теперь живётся без работы, без семьи. (В конце 90-х она сняла как режиссёр документальный фильм «Нет смерти для меня» с Мордюковой, Окуневской, Самойловой и другими дивами.) Чисто женская черта, так Литвинова у нас кто? «Писатель с перепуганной душой – это потеря квалификации» – считал Михаил Зощенко, но это утверждение справедливо для мужчин. Женщинам можно сделать скидку, а красивых женщин, если они так не хотят болеть, стареть и умирать, – мы даже можем от всей души простить и пожалеть. Самим неохота!
В «Последней сказке Риты» немало красивых кадров (хотя над фильмом из-за безденежья трудились последовательно пять операторов) и эффектных фраз. Звучит песня Земфиры «Любовь как случайная смерть», подтверждая мои давние подозрения, что Земфира поёт ахинею. Как любовь может быть случайной смертью, я не понимаю, но кто их, демонов, разберёт. Земфире, мне кажется, надо петь или вокализы, или на другом – например, финикийском или арамейском – языке. Русский язык не может передать оттенки её причудливых мыслей.
А идея фильма в целом у Ренаты занятная – что авторское кино в России не только умерло, но даже уже и похоронено. И «Последняя сказка Риты» – это такой культурный женский реквием по нему. Причём этот реквием Литвиновой, в отличие от Моцарта, никто не заказывал – она сняла его на собственные средства. Всё-таки поразительная женщина!