Любой общественный институт связан мириадами нитей со всеми остальными большими и малыми явлениями, обычаями, потребностями, предрассудками своего времени. Ушло время – с ним уходит и свойственный ему общественный институт. Всё это в полной мере относится к школе – важнейшему общественному установлению, накрепко связанному со всем строем жизни общества. Чтобы возродить советскую школу, надо как минимум возродить советскую жизнь.
А какая советская школа, какого периода кажется сегодня столь неоспоримо прекрасной? Если речь о школе хрущёвско-брежневской поры – тут можно сильно поспорить. Все уродства современной школы – высшей и средней – были заложены именно в то время. Я отлично помню ту пору, и ту школу, т.к. сама училась на рубеже 60-х и 70-х. К тому же я – внучка двух учительниц.
Сгубило советско-российское образование – задолго до ЕГЭ и г-на Калины с его уродствами – принудительная всеохватность средним образованием. В 70-е годы среднее образование стало всеобщим и принудительным. А началось это вскоре после смерти Сталина, когда система лишь начала дрейфовать в сторону всеобщего среднего образования. Впечатляющие цифры: в 1950/51 учебный год в 8-10 классе училось 2 млн., а в 1955/56 – уже 6 млн. В 70-е всем принудительно давали среднее образование
Став всеобщим, среднее образование стало очень-очень… средним
Двоечники и лоботрясы, а также просто малоспособные ученики твёрдо знали: их обязаны учить. И им всё равно выдадут аттестат. А то, что не просто доступно всем, но и принудительно впихивается всем и каждому – то теряет ценность. Так уж устроена человеческая натура, ценит человек лишь то, чего надо добиваться, что требует личного усилия и доступно не каждому. Среднее образование этого свойства лишилось. Учиться стали с гораздо меньшим, сравнительно с прошлым, энтузиазмом и напряжением сил. Учителя стали обязаны тащить любого. Помню ропот педагогической обществености на знаменитое «три пишем – два в уме».
Совершенно закономерно, в вузы стал приходить всё менее подготовленный абитуриент - очень часто просто чтобы продлить счастливое детство. Об этом есть любопытная повесть Анатолия Гладилина «Хроника времён Виктора Подгурского», опубликованная в «Юности» в 1956-м году. Вот в какой дали времени зародилась проблема!
Думаю, именно поэтому в те годы потихоньку стала нарастать и техническая отсталость от передовых стран. Только не надо про Космос и прочее! Технический и научный уровень в любой момент отражает школу примерно 20-летней давности. Принудительная всеобщность дала о себе знать примерно в 80-е годы; именно тогда заговорили о том, что мы «отстали навсегда».
Меж тем, в 90-е никто не одумался, а под шумок похожая операция была проделана не со средним, а уже с высшим образованием. Оно стало почти всеобщим: всем нашлись места в разных филолого-экологических. Уже не школьный аттестат, а вузовский диплом стал всеобщим, а оттого малоценным.
Так какую же школу мы хотим возрождать?
Мне кажется, если уж искать идеи в прошлом и пытаться опереться на традиции, то надо обратиться к школе более раннего – сталинского – периода. Эта идея носится в воздухе, даже издаются школьные учебники 40-50-х годов (т.н. проект «Сталинский учебник»). Учебник – это хорошо и важно, я очень ценю старинные добротные учебники. Но сам по себе учебник ничего не решит.
Нужно сделать так, чтобы всеобщей и обязательной снова стала 8-летка
Собственно, если замерить реальные знания взрослых людей, в том числе и тех, кто имеет вузовские и кандидатские дипломы, вряд ли их реальные знания не по их собственной специальности превышают 8 классов. Ну а дальше – техникумы, ПТУ, обучение на производстве и т.п. Лучшие могут впоследствии идти в вузы, но именно лучшие! Немногие! И вузов должно быть немного. Когда мои родители заканчивали перед Великой Отечественной войной школу, в Туле было всего две (!!!) десятилетки, а восьмилеток – довольно много.
Высшее образование должно снова стать подлинно высшим и ценным в глазах молодёжи
А для этого нужно, чтобы вузовский профессор, как в те давние, «сталинские» времена, был одним из самых высокооплачиваемых и уважаемых тружеников. Они должны оплачиваться на уровне топ-менеджеров банков. Тогда и с них можно спросить, и они, в свою очередь, смогут спросить со школяров, которых смогут отбирать, а не брать всех подряд.
Образование снова должно стать ценной, желанной, труднодостижимой возможностью. Как это было во времена силы и славы Советского Союза, а не во времена его упадка.