В Минске предлагают установить памятник Муравьеву

На пространстве бывшего Польского царства, вошедшего в состав Российской империи после раздела Речи Посполитой, практически не сохранилось мемориалов государственниками. Генералов-государственников почти забыли, а ведь они остановили бунт 1863-1864 годов, когда земли от Варшавы до Вильно, Гродно, Могилева, Витебска и Минска утопали в крови. Белорусский историк Юрий Шевцов выступил за создание памятника виленскому генерал-губернатору графу Михаилу Николаевичу Муравьеву, центральной фигуре сложнейшего периода императора Александра II.

Потери мирного населения в ходе Польского восстания, целью которого была реставрация Речи Посполитой образца начала 1772 года, составили только в Виленском крае до 2000 человек – в основном крестьян и православных священников. В Северо-Западном крае бунтовщики называли себя «кинжальщиками». По информации «Московских Ведомостей», на 19 сентября 1863 года количество только повешенных «кинжальщиками» гражданских лиц достигало 750 человек. В лесах современных Литвы и Белоруссии повстанцами было повешено около двух тысяч мирных жителей, на это указывает и «Энциклопедический словарь» Брокгауза и Ефрона. Некоторые деревни опустели почти полностью.  За полтора года мятежа были сожжены 1800 строений в царстве Польском и около 1660 зданий в Северо-Западном и Юго-Западном краях, также мятежники унесли из государственной казны около четырех миллионов царских рублей.

Этот бунт на крайнем славянском западе империи был далеко не первым. За тридцать лет до этого западные губернии уже озарялись заревом пожаров и звоном топоров и сабель. Но в этот раз лидеры Польского бунта впервые выбрали своими жертвами священников, евреев и русских мирных жителей, а целью восставших, помимо полонизации населения, был переход из православия в католичество. Захваченная в одном из обозов мятежников листовка с изображением повешенного православного батюшки отражает чаяния «ксендзов-патриотов» эпохи императора-реформатора Александра II. Императора на Руси прозвали Освободителем в связи с отменой крепостного права и победой в Русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Но проигранного мятежа и железной государственной воли ему не простили. Собственно, бомбисты «Народной воли» за это и убили императора в марте 1881-го, на этом месте в Санкт-Петербурге сейчас храм Спаса на Крови.

Граф Михаил Муравьев был исполнителем царской воли и губернатором Виленского края, в котором террор мятежников был немногим менее кровавым, чем в Варшавской губернии. Генерал-губернатор до и после 1917 года подвергся сильной негативной мифологизации как в советской, так и в националистических историографиях Белоруссии, Литвы, Украины и Польши – но он остановил жестокий и беспощадный бунт шляхтичей. Граф прожил долгую и интереснейшую жизнь, лишь недавно полностью описанную его далеким потомком П.А. Федосовым. Родился еще в правление Екатерины, умер при правнуке ее Александре.

"С каждым Муравьев умел и знал, о чем говорить; он умел и озадачить вопросом, если это было нужно, и пошутить, и добродушно улыбнуться; но умел и насупиться или же сделать публично грозный, внушающий прием с приказанием оставить службу; а за грозой опять для кого-нибудь проглядывало солнце, и Муравьев ласково улыбался... Муравьев держал себя совсем просто, никакой внешней важности не напускал, но говорил всегда умно и содержательно, и, кроме того, каждый чувствовал, что у этого человека не дрогнет рука подписать что хотите. Этого было совершенно достаточно, чтобы одним своим именем возбуждать в робких панический страх". Это блестящий государственник и солдат, чья воинская карьера началась в Отечественной войне 1812 года. В битве при Бородино Муравьев был на батарее Раевского и тяжело ранен ядром в ногу, но службу не покинул.

По мере обострения ситуации с польским мятежом в Северо-Западном крае канцлер Горчаков настоятельно рекомендовал Александру II заменить бездеятельного генерал-губернатора Владимира Назимова на Михаила Муравьева. Государь лично пригласил Муравьёва к себе и назначил графа в мае 1863 года виленским, гродненским и минским генерал-губернатором, командующим войсками Виленского военного округа с полномочиями командира отдельного корпуса. На аудиенции Муравьев произнес: «Я с удовольствием готов собою жертвовать для пользы и блага России».

Да, Муравьев приговорил к смертной казни 128 мятежников. Было ли это необходимо? Вспомним снова о двух тысячах крестьян и православных священников, повешенных в лесах и на околицах деревень. Для сравнения, в мае 1863 года из 145 пленных повстанцев из отряда Звеждовского 26 были признаны «активными участниками мятежной шайки» и направлены на каторгу на срок от 12 до 20 лет – позже решением Александра II ее срок сократился до десяти лет, а еще 33 были направлены в ссылки. Вина оставшихся 86 человек была определена как незначительная и они были распущены по домам под жандармский надзор. Последний на российском Северо-Западе повстанец-одиночка Василий Конопацкий был обнаружен регулярными войсками и пленен лишь в октябре 1866 года.

Белорусский историк Швецов заметил, что "Муравьев - символ иной польскости, отказавшейся от извращенных принципов государственности Речи Посполитой и развернувшейся на Восток. Эта иная польскость была и есть. И она имеет больше прав на память, чем та, которая апологетирует разложение и абсурд", как у Калиновского, Коперницкого, Крысиньского и других вождей мятежа.

Памятник Муравьеву после оккупации немцами Варшавы поляки разобрали в 1917 году, а еще раньше, в 1915 году из Вильно убрали памятник семи польским генералам, выступившим на стороне Российской империи и не изменивших присяги. В начале этого года две домохозяйки – Светлана Тихановская и персона нон-грата в Белоруссии, посол США Джули Фишер – в Вильнюсе торжественно перезахоронили предположительные останки мятежников польского бунта. Хотя те не признавали ни белорусские, ни литовские земли ни православными, ни суверенными, из них создают народных героев, как это делали Герцен, Ленин и советская партийная историография.  

Так история сделала свой очередной виток. Герои Конечно, польское восстание ни в коем случае невозможно сравнивать с попыткой государственного переворота в Белоруссии летом 2020 года. Но попытка была. Историки склоняются к мнению, что памятник в честь графа Муравьева, чье имя пытались оболгать и предать, был бы сегодня очень уместен в Минске.