В августе этого года власти Беларуси после демонстративно сфальсифицированных выборов президента провоцировали общество на агрессивный ответ. Силовые структуры Беларуси заранее готовились к масштабной карательной операции — подразделения спецназа и внутренних войск в течение нескольких недель находились на казарменном положении, занимались физической и психологической подготовкой. В то же время в белорусских тюрьмах освобождались места для принятия тысяч заключенных. Белорусская власть была уверена, что большинство граждан довольно быстро дистанцируется от протестной оппозиционной группы, которая останется в жертвенном меньшинстве.
С вечера 9 августа силовики избивали мирных демонстрантов по всей стране. Безоружных людей забрасывали светошумовыми гранатами, расстреливали резиновыми пулями, колотили дубинками. Были брошены в тюрьмы порядка семи тысяч человек. Убийство двух белорусов было подтверждено практически сразу на основании видеосвидетельств.
Власти сознательно провоцировали общество на агрессивный ответ. Они были уверены в своем значительном превосходстве и готовы к дисциплинированному жесткому подавлению стихийного сопротивления людей, вооруженных арматурой и коктейлями Молотова.
12 августа в Минске на площади у Комаровского рынка появились женщины в белых одеждах и с цветами. Они подходили и клали цветы в линию на краю пешеходного пространства перед проезжей частью, где стояли милицейская легковая машина с мигалкой и зловещий грязно-зеленый автозак. Женщины отходили и становились группками на дистанции от автозака, и в какой-то момент, преодолев страх, они двинулись к цветам, лежащим на тротуаре, подняли их и остались стоять, образуя торжественную символическую линию. Этот перфоманс получил название «Женщины в белом». Таким образом начался исключительно мирный и креативный белорусский протест, в основу которого был положен асимметричный, эстетически точный ответ на брутальную силовую агрессию властей.
Случилось непредвиденное — в обществе не произошло раскола на условные «Майдан» и «анти-Майдан», как в Украине в 2014 году. Белорусы в значительном народном большинстве твердо встали на сторону добра против произвола организованной преступной группы, захватившей и удерживающей власть.
В Беларуси, несмотря на наличие политических партий и движений, а также недавно созданного Координационного совета, протесты сохраняют безлидерный характер - общество заново обретает себя путем установления первичных горизонтальных связей. Основной движущей силой общественного резонанса становится протестное искусство.
Еще во время предвыборной кампании власти задержали банкира и мецената Виктора Бабарико, значительно опережавшего в сборе голосов всех претендентов на президентское кресло, включая самого Лукашенко. Вместе с ним была арестована коллекция изобразительного искусства Белгазпромбанка, который прежде возглавлял Бабарико. Среди изъятых картин оказалась «Ева» Хаима Сутина, художника белорусского происхождения и знаменитого представителя Парижской школы. Женский портрет очень быстро стал общенациональным символом протеста, был растиражирован на майках и аксессуарах, послужил основанием для ряда художественных акций.
Позднее на хозяйственной выставке в Киевском сквере, специально устроенной для срыва белорусских пикетов, два звукооператора, работавшие на ней, нарушили порядок мероприятия и включили песню Виктора Цоя «Перемен требуют наши сердца...», ставшей одним из протестных символов. Молодые люди стояли плечом к плечу, высоко подняв две соединенные руки. У одного кисть была сжата в кулак, другой — двумя пальцами — показывал викторию. Диджеи были тут же задержаны, потом уволены с работы, осуждены и посажены на сутки.
В одном из дворов Минска на улице Червякова на вентиляционной будке возникло графическое изображение «диджеев перемен». Двор впоследствии стал известен как площадь Перемен. На этой площади развернулась настоящая многонедельная борьба местных жителей с властями за сохранение мурала с изображением диджеев. Власти неоднократно присылали коммунальщиков, которые затирали краской мятежное граффити, и даже ставили круглосуточный милицейский караул к стене с замазанным изображением. Известно, что жители восстанавливали мурал более десяти раз. А в ночь на 12 ноября 31-летнему художнику Роману Бондаренко защита площади и мурала стоила жизни.
Белорусские протесты происходят в разных формах. Первый грандиозный марш состоялся в следующее после выборов воскресенье, 16 августа, когда к минской Стеле пришло не менее трехсот тысяч человек. И это стихийное собрание незнакомых и никем не организованных людей сразу оказалось эстетически цельным, убедительно красивым. Главными организующими элементами свободно дышащей и перетекающей композиции стали бело-красно-белые флаги. Огромные полотнища тридцати-сорокаметровой длины демонстранты несли на поднятых руках над головами, и само плавание этих гигантских плоскостей в человеческом море, постепенное притекание их к центру композиции на Стеле имели колоссальное эстетическое воздействие. Таким образом происходили принятие и признание бело-красно-белого флага главным символом как протеста, так и новой, возрождающейся Беларуси.
Стоит отметить, что уже с акции «Женщины в белом» и последовавших массовых маршей протестующие перехватили «эстетическую инициативу». Подражательные жидкие марши сторонников Лукашенко под багрово-болотными флагами, собранные из подневольных бюджетников и офицеров-отставников, в своей траурной обреченности и вовсе получили именование «похоронных процессий».
Появились бело-красно-белые флаги на балконах и в окнах квартир. Соседи почувствовали солидарность и стали собираться во дворах. Сегодня это уже не просто дворы, а дворы-республики. Только в Минске их насчитывается несколько сотен. Искусство во дворах-республиках — это концерты хоровой, фольклорной, академической, джазовой и рок-музыки. Это театральные спектакли и программы для детей. Это литературные вечера и лекции. Это мастер-классы и художественные студии под открытым небом. Это танцевальные студии. Выступления и встречи заканчиваются общим чаепитием с выпечкой и «прысмаками».
Белорусское протестное искусство солидаризуется с безоружным народом на всех уровнях — не противопоставляет вооруженному насилию властей воинственный романтизм, не мифологизирует сопротивление, а дает предельно реалистическое свидетельство о мирном характере протеста и о непропорционально жестоком его подавлении карателями, твердо называет моральную оппозицию добра и зла.
Белорусский протест имеет народный характер. Художник говорит из самого тела протеста и дает ему голос.