Мы видим, как в последнее время ужесточилась борьба национальных правительств некоторых государств с иностранными IT-компаниями, и не раз наблюдали, как, к примеру, одна социальная сеть притесняет другую не экономическими, а политическими методами. Тем не менее, никогда раньше «наезд» одного IT-бизнеса на другой не осуществлялся руками государства с привлечением патриотических лозунгов.
IT является одной из самых интернациональных сфер бизнеса, который всегда строился на интеллектуальном аутсорсинге и принципиальном игнорировании государственных границ. Известно, что штаб-квартиры американских IT-гигантов находятся в ирландском Дублине, код для них пишут в России и Восточной Европе, сборка производства налажена традиционно в Китае и Юго-Восточной Азии, а основа всего клиентского сопровождения в мире - это Индия.
Что же должно было случиться, чтобы Марк Цукерберг взял на себя роль главного лоббиста дискриминационно-политического наезда Белого дома на TikTok? На протяжении многих месяцев руководитель Facebook встречался в кулуарах на Капитолийском холме с нужными сенаторами, которые впоследствии доводили до президента США «правильные» мысли. Цукерберг организовывал спецгруппы с неоднозначным названием вроде American Edge (американское преимущество), которые выстраивали лоббирование интересов американских IT-компаний с применением патриотической риторики.
Павел Дуров вдруг преисполнился антиамериканской риторикой и выступил против иностранцев.
«Компании Apple и Google злоупотребляют своим положением на рынке и уничтожают стартапы по всему миру», - заявил Дуров отечественным депутатам, а затем призвал не ограничиваться принудительной предустановкой российского софта на мобильные гаджеты, а добиваться свободного доступа для сторонних разработчиков к магазину приложений Apple.
Что же происходит? Одним из предположений может быть то, что патриотический дискурс IT-компаний сформировался под влиянием субъективных причин. Известно, что недавно Павел Дуров понес сокрушительное поражение в суде от американской Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC), уничтожившей претензии Telegram на глобальную экспансию с помощью криптовалютной системы TON (Gram).
После такого удара Telegram ничего не остается, как примириться со статусом младшего брата WeChat и WhatsApp, чья популярность в мире ограничена территориями России, Украины, Венесуэлы, Нигерии и Кении.
Подобные мотивы можно разглядеть и в сюжете с национальным патриотизмом Facebook. В прошлом году Белый дом растерзал любимое детище Цукерберга - криптовалютный проект Libra. Война властей с американскими IT-элитами не утихала довольно долго, и ее кульминацией стала беспрецедентная по унизительности порка, устроенная в Конгрессе руководителям Facebook, Google, Amazon и Apple. Возможно, Цукерберг сделал для себя некие выводы и пытается теперь вернуться обратно в политический фавор.
Однако наиболее логичным было бы интерпретировать патриотический дискурс IT-бизнеса все же в экономическом контексте. Так, к примеру, законодательный запрет TikTok мог быть всего лишь вершиной айсберга, за которой скрываются гораздо более фундаментальные процессы, вроде подготовки массового переноса производственных мощностей американских компаний из Китая на родные земли.
Следует учесть, что в условиях действующего коронавируса экономическая война ожесточается для производителей и поставщиков товаров и услуг материально-пространственного мира, но только не для IT. Обреченные на домашнее пребывание люди с удвоенной энергией пользуются цифровыми технологиями - от гаджетов до программного обеспечения. По этой причине списание на экономический контекст неопатриотического дискурса, который мы сегодня можем видеть у IT-компаний, неправомерно.
Все началось 11 сентября 2001 года, когда властные элиты приступили к радикальной перекройке действительности привычного нам мира. Манипулируя «борьбой с терроризмом» и сохраняя для видимости фасад демократии, вчерашние столпы свободы уничтожили краеугольные принципы неприкосновенности личности и приступили к возведению физического и ментального концлагеря, которому бы позавидовал даже Большой Брат из 1984 года. Сейчас у нас уже нет ни малейшего шанса противостоять тотальной осведомленности поисковых систем и социальных сетей об интимнейших наших страхах, предпочтениях, мыслях и намерениях, которые выводятся из нескончаемых потоков информации, нами же самими предоставляемой в добровольном порядке.
Уже к середине второго десятилетия таких реформ стало очевидно, что невиданная в истории практика двойных стандартов породила новое качество в отношениях, новый язык и новый скепсис, которые размежевали не только правительства государств, но и рядовых граждан.
Сегодня мы имеем уже дело не столько с новым объектом реальности, который элита либерального капитализма навязала миру в самом начале XXI века, сколько с болезненной реакцией людей на эту навязанную нам реальность. Люди могли уже даже подсознательно усвоить, что шансы выжить в этом концлагере есть только у того, кто адаптирует двоедействие и двоемыслие.
В этом контексте можно разглядеть, чем занимается IT-бизнес, когда подключается к патриотическому дискурсу власти: он всего лишь робко пытается быть на этом «празднике жизни» третьей стороной, подыгрывая властям. IT-элиты чувствуют, что патриотический дискурс ныне угоден власти, вот и стараются разговаривать на их языке.