Эстонские территориальные претензии дают России повод для "цап-царап"

В ноябре вернулись старые разговоры о территориальных претензиях Эстонии к России. Спикер эстонского парламента Хенн Пыллуаас заявил, что Россия должна признать Тартуский договор 1920 года и вернуть «аннексированные» территории: Печоры, Ивангород и т.д.

История вопроса такова, что Эстонии по поводу Нарвы и Ивангорода вроде бы только курить в сторонке. Они не входили даже в Эстляндскую губернию, которая более 200 лет существовала в границах Российской империи до 1917 года. В составе той губернии не было ни Тарту, ни Пярну, ни острова Сааремаа. Равно как внутри соседних Курляндской и Лифляндской губерний, на которые приходится львиная доля земель нынешней Латвии, никогда не наблюдалось Даугавпилса – второго по величине города страны, где 90% населения – русские. При империи Даугавпилс назывался Двинском и входил в состав Витебской губернии. Искать в старом административнотерриториальном делении поводы для новых переделов – занятие неблагодарное и очень опасное. Это всё равно что восстанавливать на карте Речь Посполитую, Великое княжество Литовское или Киевскую Русь.

Если брать доимперский период, то и там для территориальных претензий Эстонии трудно отыскать повод. Даже во времена шведского владычества вдоль Финского залива тянулись две управляемые из Стокгольма провинции: Эстляндия и Ингерманландия, включавшая территорию нынешнего Петербурга, через которую Пётр I «прорубил окно». Административная граница между ними проходила аккурат между Нарвой и Ивангородом – как сегодня между Россией и Эстонией. Отступать ещё дальше в древность для поиска оптимальных «суверенных границ» вряд ли разумно.

Эстония отделялась от Союза уже в своих нынешних границах, и вроде бы бессмысленно ковырять межвоенный период 1920–1940 гг.  Современная
европейская безопасность стоит на том, что «окончательные» границы государств образованы после Второй мировой войны. И всё – точка.

Подробности читайте в свежем номере "Аргументов недели".