Что несет для России смена элит и конструкции власти в США?

Резко обострившееся в последние годы противостояние между республиканцами и демократами отражает в целом наметившийся кризис системы власти США и необходимость её обновления.

Одобрение 11 февраля Конгрессом США увеличения потолка госдолга, позволившее избежать возможный технический дефолт, свидетельствует о большом запасе прочности и жизнеспособности политической системы США, несмотря на многочисленные пророчества об их скором крахе. В критические моменты, когда США угрожает дефолт, они всякий раз приходят к компромиссу, который, разумеется, стоит Обаме определенных и подчас серьезных уступок.

Однако это не устраняет противостояние между демократами и республиканцами при проведении президентом Бараком Обамой намеченных им реформ в последние годы и не снимает с повестки дня острейшие разногласия между этими партиями.

Например, 7 февраля республиканцы заблокировали в Сенате законопроект о продолжении выделения пособий безработным, пользующимся ими в течение длительного времени. В результате до 1,3 млн американцев рискуют лишиться соответствующей социальной помощи. И это может сказаться на результатах предстоящих выборов в Конгресс.

В этой связи с республиканцами предстоит серьезный торг. Так, ранее они выражали готовность голосовать за повышение планки госдолга США в обмен на отмену сокращений выплат ветеранам боевых действий. Тем самым они традиционно отстаивают интересы «силовиков» и военно-промышленного блока. Острота реакции республиканцев обусловлена тем, что социальные реформы Обамы во многом должны были осуществиться за счет их собственного электората. В том числе это затрагивало традиционно опекаемый Республиканской партией «силовой блок», особенно социальные выплаты военным и ветеранам.

В ответ республиканцы требовали снизить расходы бюджета за счет «неудачников» и «лентяев», получающих пособия от государства и тех категорий населения, на которые демократы традиционно делали ставку как на свой электорат.

Среди других вопросов, по которым те и другие продолжат борьбу – это дальнейшее сокращение объемов закупок ценных бумаг в рамках умеренного, сравнительно мягкого монетарного курса, взятого еще при Бернанке. И, как показывает практика, здесь стороны могут найти гораздо легче компромисс, чем по другим проблемам в том числе в силу того, что в отличие от прочих проблем он считается менее важным и по сути техническим.

Отдельный и гораздо еще более сложный момент взаимоотношений республиканцев и демократов – это вопросы внешней политики страны. Тем более, что в данном случае деление поддерживающих курс Обамы на демократов и республиканцев соблюдается довольно условно. Ведь на практике президенту США нередко приходится сталкиваться с тем, что некоторые группы тех же демократов, которых можно условно назвать «правыми» по своему агрессивному и воинственному тону заметно выделяются на фоне «умеренных» «левых» республиканцев. Характерным примером правых демократов до недавнего времени служила группа сенатора Джозефа Либермана, жёстко критиковавшая президента Барака Обаму за «противоречивость и непоследовательность курса», в том числе за недостаточную жесткость по сирийскому вопросу. Между тем, в данный момент, в том числе ввиду неудобства своей позиции для Демократической партии в целом, он стал независимым членом Конгресса.

В отличие от многих других государств, в которых её задает президент, в США осуществление международного курса также является продуктом сложнейшего компромисса в среде американской политической элиты. Этим во многом подчас и объясняется сложность и противоречивость тех или иных её действий на мировой арене. Тем не менее, его достижение осложняется рядом довольно сложных моментов и в том числе личных интересов.

Одним из самых сложных и принципиальных является «иммиграционный вопрос». Не случайно, что ранее сам Обама называл систему, отвечающую за работу с мигрантами, «сломанной» и заявлял о крайней необходимости проведения иммиграционной реформы и легализации более 11 млн живущих в США на нелегальном положении мигрантов, исходя из нужд экономики, религии и правоохранительных органов, рассчитывая сделать её двигателем дальнейшего развития США.

Однако в начале февраля Республиканская партия, используя свои пока еще сильные позиции в Палате представителей, добилась отложения его рассмотрения до конца текущего года. Дело в том, что в случае одобрения имиграционной реформы резко вырастает электорат Демократической партии, что фактически делает запрограммированной её победу на любых выборах.

Тем не менее, рано или поздно, стороны должны прийти к компромиссу. По сути, у них нет иного выхода. В силу большей рождаемости у «цветных», в большинстве своем голосующих за демократов, а также постоянного пополнения азиатских и латиноамериканских диаспор извне, электорат последних рано или поздно заметно опередит по численности сторонников республиканцев.

Следует особо заметить, что «цветные» американцы голосуют преимущественно за демократов не только за то, что она формально отстаивает их интересы, но и потому, что из-за своего определенного «консерватизма» республиканцы в отличие от них в гораздо большей степени слывут «империалистами», «ультракапиталистами» и даже «расистами».

В этом случае «отступные» со стороны республиканцев случае должны быть очень серьезные, тем более, что пока у них еще есть возможности продать свои голоса подороже. Ведь время неумолимо работает против республиканцев. Тем более, что сама подача отказа «отложить до конца года» означает то, что республиканцы пока не могут принять предложение демократов, однако они полностью от него не отказываются, демонстрируя свою готовность к продолжению обсуждения данного вопроса.

Интрига состоит лишь в том, что именно дадут им демократы, которым нет необходимости в данном случае идти на невыгодные для себя жертвы. Дело в том, что позиция республиканцев не монолитна и при отсутствии жесткой партийной дисциплины, обязывающей их голосовать согласно единой партийной линии, часть из них может быть попросту подкуплена, чтобы обеспечить нужные итоги голосования.

Так, голосование относительно подъема планки госдолга США наглядно показало, что для прохождения через Конгресс тех или иных «громких» и сложных законопроектов требуется заручиться поддержкой 10 процентов членов Республиканской партии. Сейчас там из 422 конгрессменов более половины (232) являются республиканцами, что заметно затрудняет прохождение ключевых законопроектов Обамы через их «горнило».

Но в случае подкупа небольшой части республиканцев вопрос решается в пользу демократов. В противном случае, если республиканцы будут предъявлять демократам чрезмерные требования, последние их будут «есть» по частям.

Как бы там ни было, но острая внутриполитическая борьба, по степени накала которой, вероятно, она может посоперничать лишь с некоторыми моментами межвоенного периода истории США ХХ века, свидетельствует о несомненном кризисе, появление которого неудивительно.

Наличие даже самой хорошо управляемой модели в конечном итоге не снимает с повестки дня неизбежные принципиальные изменения внутриполитического устройства США. Уже не столь молодая американская демократия нуждается в серьезной модернизации, проведение которой так или иначе приведет к появлению неких новых форм или конструкций управления.

Всё это обусловливает в уже недалекой перспективе не просто трансформацию механизмов её управления, но и заметное обновление американской политической элиты как следствие происходящих в стране изменений. А это может принципиально изменить саму систему власти США за счет ослабления имеющейся двухпартийной системы «противовесов».

Тем не менее, хотя любая система рано или поздно дает сбой, но хоронить её еще рано. Как показывает практика, у американской демократии еще достаточно собственных внутренних резервов (в крайнем случае она может позаимствовать в том или ином виде и внешние ресурсы) для её перестройки или, правильнее сказать, «планового ремонта».

И в этом смысле тем, кто стоит за Республиканской партией, возможно, придется искать новые формы для модернизации американской демократии в целом. Какими они будут – это лишь детали. Главное, что эти внешние «фасадные» работы, пока они не затронут её «каркаса», который фактически остается неизменным со времен Джека Лондона. Он в своем романе «Железная пята» доходчиво показал внутриполитическое устройство США, которое организовано таким образом, чтобы максимально быть удобным для тех представителей финансово-промышленных групп, нескольких денежных мешков, реально управляющих страной за демократическими декорациями.

Между тем, подобные трансформации будут иметь серьезное и неизбежное влияние и на Россию. Ведь рано или поздно процесс обновления элит может зайти достаточно далеко. Какие в итоге силы будут определять ситуацию? С кем в таком случае договариваться по ключевым вопросам, с кем из реально решающих людей вести диалог? И, главное, что конкретно эти изменения в общем принесут для России? Пока даже относительный прогноз давать сложно, но рассчитывать на то, что ситуация заметно изменится для нас в лучшую сторону, серьезных оснований нет.