В заголовке нет абсолютно никакой игры слов. И читая дальше, вы поймете, о каких колесах и каком одиночестве идет речь.Есть в Бахчисарайском районе Крыма, возле горы Качи-Кальон, скит Свято-Успенского мужского монастыря. От монастыря до скита около 10 километров. Расстояние указываю, чтобы несведущий читатель понимал, что монастырь и скит места есть суть разные, хотя духовно и родственные.

«В скиту живут черные монахи», – рассказывал мне случайный попутчик, которого я подсадил в машину по дороге. 

«А черными-то их кличут почему?», – спрашиваю у аборигена.

«Ну, так они не пьют и с женщинами ни-ни», – заученно отвечает он.

«А в монастыре, получается, пьют и прелюбодействуют что ли?», – рву я его парадигму.

«Не-е, – тянет он, но тянет как-то неуверенно, – В монастыре тоже не пьют».

«Так может эти, наоборот, пьют по-черному?».

«Останови», – сказал он и вышел раньше, чем ему было надо, решив, видимо, не соблазняться провокационными разговорами.

Дорога к скиту, начинающаяся у подножия Качи-Кальона, достойна особого рассказа. 575 ступеней сооруженных из старой автомобильной резины внутрь которой засыпан какой-то раствор, поражают своей нелепостью. И дело даже не в том, что выглядит это пошло. При виде различного размера «Гудиеров» «Мишленов», «Белшин» и даже «Бычков» (оказывается, и такая модель есть!) никакой таинственности, сакральности и святости впереди уже и не предполагаешь. А когда выясняется, что и все подножие скита выложено из такого же хлама, любовно покрашенного в зеленый цвет, задаешься вопросом: «Что происходит, блин?!».  Дальнейшие архитектурные и ландшафтные конструкции, представляющие из себя еще большие убогость и хаос – нагромождения ржавых металлических бочек, кучи колес и бесконечный мусор – предыдущий вопрос аннулируют автоматически, дав понять, что такая вот в скиту этом дизайнерская бытует «высокая» мысль.

Конечно, понятно, что все эти «изыски» не от богатства, а от нищенства, но ей-богу можно было без резины этой и обойтись, учитывая, сколько прям под ногами строительного материала валяется: камней и блоков, которые можно было использовать с тем же успехом. А колеса побросали бы за ближайшую скалу, если уж деньги за их утилизацию получены.

А вот куча туалетной бумаги, валяющаяся под открытым небом, это загадка загадок. И не та бумага эта, что по две гривны за рулон, а вполне приличная такая подтирашка. «Неужто все мирское им так чуждо?», – думал я, глядя на гору пропадающего богатства.

Иду к янтарному храму (точнее сказать, исходя из размеров, храмику), в котором все выложено каплями этой чудной смолы, и вижу местного жителя, и пытаюсь расположить его к беседе вступлением: «Бог в помощь!», которое растворяется то ли в ответном безмолвии, то ли в вялом мычании. Наивно все еще надеясь на задушевную беседу, продолжаю: «Вы тут живете?». И понимаю, что задай я вопрос скалам, был бы больший эффект – хотя бы эхо прозвучало.

Опечаленный холодным приемом я был взят «тепленьким» в оборот бойкой продавщицей скитской лавчонки. Уже потом, спустившись к подножью и разложив в машине купленный товар, я подивился, как смог повестись на банальные «цыганские манипуляции» и купить втридорога тьму ненужностей. Но пыл моего негодования охладили 575 ступеней, которые нужно было преодолеть для восстановления статус-кво (кстати, еще не факт, что меня бы снова так же профессионально бы не шельмонули).

И в конце мой совет: если вы любите пешие прогулки и у вас завалялась старая резина, то отправляйтесь в ближайшее же воскресенье к Бахчисарайскому скиту – и прогуляетесь с отяжелением, и место в гараже освободите.