Грузия по-прежнему намерена реализовать планы по возвращению Абхазии и Южной Осетии, но новое руководство рассчитывает сделать это без войны. Главная проблема – как именно это сделать, учитывая целый ряд подводных камней...
Тбилиси по-прежнему указывает на то, что дальнейшая нормализация невозможна, «пока Россия признаёт независимость грузинских республик - Абхазии и Южной Осетии, а в Цхинвали и Сухуми действуют российские посольства». Но это лишь технические «детали», которые в будущем можно будет обойти. Так, кандидат на пост главы МИД Грузии Майя Панджикидзе, фактически уже работающая в кабинете Иванишвили, заявила: «Мы сделаем шаги, которые возможно приведут нас к политическому диалогу».
В отличие от Михаила Саакашвили Бидзина Иванишвили понимает военную слабость Грузии и ее неспособность вернуть потерянные территории силой и предпочитает идти другим путем. И новый грузинский кабинет на деле демонстрирует свои способности. Прошло не многим более месяца с момента победы движения Иванишвили и еще меньше – с его избрания премьером, но за это время он показал бурную активность в поиске путей возобновления крайне трудного диалога с Россией и сепаратистскими республиками, которые Россия признала независимыми государствами после военного конфликта с Грузией.
Важные знаковые заявления со стороны победителя грузинской парламентской гонки прозвучали 24 октября. Так, только что назначенный премьером Бидзина Иванишвили возложил ответственность за Августовскую войну 2008 г. на режим Михаила Саакашвили, который, по его словам, тем самым завел диалог с Россией в тупик. Одновременно новый председатель грузинского правительства взял на себя решение задачи по его возобновлению и налаживанию нормальных отношений с Москвой и возвращению в состав Грузии Абхазии и Южной Осетии.
По словам этого бывшего российского олигарха, «мы своими правильными действиями, правильным поведением и правильной дипломатией можем скоро вернуть свои территории», поскольку Грузия может стать «интересной страной, которая заинтересует наших братьев абхазов и осетин».
Днем ранее, 23 октября кандидат на пост главы МИД Грузии Майя Панджикидзе указала, что грузинское правительство уже разрабатывает меры практической реализации установок Иванишвили. Она конкретизировала свое заявление важным дополнением, согласно которому сначала России может быть предложено рассмотрение возможностей по возобновлению «культурных и экономических отношений».
Разумеется, наибольшую практическую значимость для обеих сторон имеет последнее. Новое грузинское руководство резонно ставит во главу угла экономику, которая, по мере развития взаимовыгодных связей, может стать базой для улучшения отношений двух стран в целом и поможет минимизировать политические разногласия. В качестве оружия служит более действенный инструмент – деньги в разных видах. В том числе потенциально интересные как России, так и Абхазии с Южной Осетией проекты.
Важно, что они могут затронуть транспортную сферу. Наибольшую значимость в данном случае имеют планы Тбилиси по возобновлению железнодорожного движения через Абхазию, озвученные на днях грузинским министром реинтеграции Паата Закареишвили, выступившим за «создание для Абхазии транспортной альтернативы России в лице Грузии». По словам чиновника, в результате его страна не только привяжет к себе республики, но и пополнит свою казну за счет увеличения транзитных потоков в направлении как «восток-запад», так и «север-юг».
Этот вариант привлекателен и для Армении, которая, благодаря запуску грузинского железнодорожного проекта, получит более дешевое и эффективное с точки зрения транспортной инфраструктуры сообщение с Россией. Последней скорейший запуск этого маршрута становится еще больше интересным исходя из растущих потребностей в снабжении российской 102-й военной базы в Гюмри на армянской территории.
В свете осложнения ситуации на Ближнем Востоке событий, а также роста угроз для российских геополитических интересов на Кавказе, Москва постепенно усиливает свою группировку в Армении. На практике это выражается в увеличении транспортных потоков по этому направлению.
Абхазская железная дорога является самым коротким, а значит, наиболее удобным и наименее затратным каналом по регулярному снабжению российской военной группировки в Армении. Сейчас самые важные грузы перебрасываются по воздуху. Однако «воздушный мост» не в состоянии удовлетворить растущие потребности военной инфраструктуры. Поэтому значительная часть снабжения до недавнего времени осуществлялась в обход Азербайджана и Грузии по морю в Иран, откуда грузы поступали по железной дороге в Армению. За счет запуска железной дороги через Грузию Россия не только заметно упростит доставку всего необходимого для своих военных, заметно на этом сэкономив, но и интенсифицирует торговые отношения с армянской и грузинской сторонами.
В свою очередь, у Грузии есть шанс посредством реализации транспортных проектов завязать на себя региональные интересы, в том числе турецкие. В обозримой перспективе наличие транскавказской железнодорожной магистрали в Россию через территорию Грузии может сильно заинтересовать Анкару, для которой увеличение экспорта турецких товаров в Россию имеет важнейшее значение.
Если Турция выберет грузинский маршрут, у нового грузинского руководства есть шансы завязать региональные транспортные потоки на себя и стать значимым транспортным узлом на Кавказе в целом, решив одновременно многие свои экономические, а через это и политические проблемы.
В таком свете попытки Грузии вернуть в свою орбиту Абхазию и Южную Осетию уже не кажутся такими фантастическими. Достаточно обратиться к целому ряду примеров на протяжении путинской эпохи, когда Москва делала выбор не в пользу геополитики, а в пользу экономики. Стоит вспомнить хотя бы о принесении в жертву интересов 100 тысяч этнических русских в Туркмении в обмен на льготные поставки туркменского газа, или не менее показательный пример с последствиями переноса эстонскими властями в апреле 2007 г. памятника советскому воину-освободителю в Таллине и жесткого подавления после этого волнений русскоязычного меньшинства. Спустя четыре года российские власти, несмотря на свою изначально острую реакцию, фактически спустили дело на тормозах. Стороны примирили совместные проекты, касающиеся, прежде всего, транспортной сферы.
Кабинет Иванишвили демонстрирует гибкость и по другим вопросам. Как известно, Россия, рассчитывая провести Сочинскую олимпиаду в 2014 г., готовилась к худшему. Большинство экспертов сходились во мнении, что режим Саакашвили не упустит такой возможности, чтобы в очередной раз испортить праздничное настроение российскому руководству и одновременно заявить о претензиях Грузии «на оккупированные Россией территории». Новое руководство Грузии готово закрыть и этот болезненный для России вопрос.
Разумеется, все это новый грузинский премьер делает не из любви к северному соседу, а исходя из своих одновременно прагматичных и корыстных интересов. Однако прагматизм Иванишвили сказался и здесь: по сути, сейчас он выступает за ее проведение, рассчитывая, как предприниматель, заработать на ней, а заодно в результате и улучшить свой имидж в глазах мировой общественности как «лидер-миротворец».
Между тем, важным косвенным признаком возможных подвижек по вопросу Абхазии и Южной Осетии, своего рода индикатором политической значимости того или иного проекта, служит реакция белорусского лидера Александра Лукашенко, который неожиданно заявил о готовности на определенных условиях признать их независимость. Не в последнюю очередь эта спешка объясняется стремлением не опоздать выторговать для себя определенные преференции в отношениях с разными сторонами конфликта.
Разумеется, инициативы Иванишвили не могли не вызвать довольно нервной реакции представителей грузинской оппозиции, ориентированных на Москву и проживавших в России, среди которых особую роль играл бывший высокопоставленный представитель спецслужб Грузии Игорь Георгадзе. Подобная реакция не случайна, поскольку инициативы Иванишвили являются первыми заметными предвестниками возможного «потепления» между Москвой и Тбилиси, которое может заметно отразиться и на положении подобных грузинских изгнанников в России.
Вопрос состоит в том, удастся ли провести подобные идеи Иванишвили в жизнь, учитывая наличие заметных радикальных настроений с той и другой стороны? Например, в Грузии имеется довольно влиятельная группировка беженцев из Абхазии и Южной Осетии, выступающая против диалога с «агрессором» и с сепаратистами. В свою очередь, и в России есть заметная группировка «ястребов», представляющих, например, северокавказское лобби, причем не только в Северной Осетии, но и других южных республиках РФ. Поэтому нельзя недооценивать имеющегося элемента подозрительности, пока еще довлеющего над двусторонними отношениями с момента Августовской войны 2008 г. Учитывая эти события, Россия ощущает определенный риск стать «заложницей» решения транспортного вопроса.
Но есть способы избежать «острых углов» и не возбуждать раньше времени реакцию, способную затруднить налаживание диалога. Чтобы гарантировать себя от подобных неприятностей в будущем, Россия может потребовать от Грузии определенных гарантий в виде инвестиций того же Иванишвили в туристический кластер на Северном Кавказе.
Причем это выгодно самой Грузии: достаточно Иванишвили вложить свои средства в этот проект, как настроение федерального центра, пребывающих в вечном поиске денег, и местных элит по отношению к Тбилиси может резко измениться. Тем самым он может почти незаметно вовлечь в свою орбиту целый ряд людей в России, реально влияющих на процесс принятия решений.
Есть и другой способ достижения поставленных целей, о котором проговорилась все та же Панджикидзе. В своем заявлении 23 октября она пригласила участвовать в диалоге с Россией переговорщиков из партии Саакашвили «Единое национальное движение». По её мнению, их опыт может быть полезен для Грузии на нынешнем этапе: «Вы общались с представителями России в Риге и Мюнхене. Были и другие безуспешные попытки встреч. Понимаю, что они не должны быть публичными, но сейчас вы можете о них рассказать. Если это интересный формат, мы можем его использовать».
Иными словами, новая грузинская элита открыто сигнализирует российской стороне о готовности использовать для достижения необходимого результата средства непубличной дипломатии, о которых не принято распространяться перед широкой аудиторией. О том, что именно может посулить российской элите в ходе таких закулисных переговоров новое грузинское руководство, остается только догадываться.
Фактически, грузинская сторона рассчитывает добиться таким образом своих интересов, если не купив напрямую необходимое отношение со стороны России, то заметно смягчив российскую позицию, в том числе и настроения региональных элит.
Проект вовлечения Абхазии и Южной Осетии в грузинскую орбиту становится все более актуальным по мере продолжающегося мирового финансового кризиса. Российской элите требуются средства, которые есть у Иванишвили и его западных покровителей. Только в распоряжении самого грузинского премьера имеются миллиарды долларов, которые он как национальный грузинский лидер готов ловко использовать для достижения стратегических целей своей страны, и которым отвечает реализация крупных совместных проектов с Россией.
Важно, что Иванишвили лишен иллюзий относительно хода и темпов такого «потепления». Он и его министры прогнозируют, что процесс этот будет непростым и может затянуться на годы. В любом случае, подобная реакция заметно контрастирует по сравнению с поведением Саакашвили, отрицавшим какой бы то ни было диалог с Москвой до возвращения Грузии Абхазии и Южной Осетии.
В любом случае, новая стратегия действительно может принести новому грузинскому руководству успехи. Как показывает подобная практика, чего в отношении России невозможно добиться грубой силой, вполне достигается мудрой, расчетливой, гибкой и одновременно циничной политикой, хорошо сдобренной долларовой смазкой.
Конечная победа в Абхазии и Южной Осетии будет за тем конкурентным проектом, который окажется наиболее привлекательным для местных элит, в том числе и в материальном плане. Сейчас наиболее слабым звеном здесь выглядит Южная Осетия. Достаточно вспомнить, с какими скандалами проводилось ее восстановление после войны 2008 г. и сколько интересов не учла или недостаточно учла при этом российская сторона, крайне неудачно проведя перевыборы руководства формально независимой республики.
Важно, что Иванишвили, отлично знающий российскую специфику, все это учитывает. И то, как ведет себя новый грузинский лидер, наглядно говорит, что в его лице у России на Кавказе появился более мудрый, осмотрительный, а значит, и более опасный конкурент, чем прямолинейный и излишне самоуверенный Саакашвили.