Представьте себе следующую ситуацию: вы пришли в Третьяковскую галерею или Русский музей, переходите из зала в зал, а там статуи поставлены боком, многие картины перевернуты изображением к стене. Вы просите экскурсовода рассказать, что это за произведения, а он требует по 100 баксов за краткую информацию. Для Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи, чаще именуемого кратко и просто – Артиллерийский музей, это явление типичное. Например, большинство экспонатов на обширной открытой площадке рассмотреть детально вблизи невозможно – только на отдалении 20 метров и лишь с одной стороны. Я перелез через ограждение и попытался сфотографировать несколько лежавших на земле, как дрова, мортирных стволов с нужного мне ракурса, но был остановлен милиционершей, поигрывавшей электрошоковой дубинкой.
«Сюда нельзя, туда нельзя!»
В переднем дворе ВИМАИВиВС валяется как минимум сотня уникальных стволов русских и иностранных орудий XVI–XIX веков, причем без всяких табличек. В конце мая 2009 г. экскурсоводы нашли-таки мне дяденьку, ведавшего этими раритетами. Решил заинтересовать его материально и потому спросил, знакомит ли он посетителей с экспозицией музея. Получив утвердительный ответ, предложил сразу деньги и за индивидуальную экскурсию, и за сведения о нескольких стволах во дворе или просто показ заведенных на них формуляров. Замечу, что формуляр – это не исследовательский трактат, а документ, содержащий всего несколько строк: вес орудия, время поступления в музей и т.д. На это дяденька ответил, что формуляры есть, но, чтобы ознакомиться с каждым из них, надо заплатить пять тысяч рублей!
Видимо, руководство музеев забыло, что мы живем в XXI веке. И если им лень самим составлять каталоги своих раритетов, пусть наймут пару студентов-энтузиастов. Те за месяц, а то и пару недель отснимут, обмеряют экспонаты, расшифруют надписи на них, изучат формуляры и все это занесут в собственный ноутбук. Далее они могут продавать по разумной цене диски интересующимся посетителям, избавив их от необходимости читать таблички, фотографировать, считать нарезы и оставив им только эмоциональное наслаждение. Часть средств пойдет студентам, а большая часть – музею.
К сожалению, и во многих других военных музеях к экспонатам также нельзя подступиться. Вот, к примеру, Музей бронетанкового вооружения и техники в Кубинке. Здесь сотни боевых машин находятся в закрытых полутемных ангарах, и посетители могут из-за ограждения лицезреть лишь их лобовую часть.
Но почему человек, заплативший немалую сумму, ни в Артмузее, ни в Кубинке не может оглядеть со всех сторон заинтересовавший его объект? Аргументация музейщиков везде одинакова и вроде бы справедлива: защита экспонатов от вандалов, особенно несовершеннолетних. Но в каждом зале или на открытых площадках есть и служители, и видеокамеры. Вместо этого наказывают всех посетителей чохом.
Вхожу в большой государственный военный музей. Спрашиваю экскурсовода: «Что это за пушка?» Ибо на табличке значатся лишь калибр и страна-изготовитель. Через четверть часа ко мне подводят упитанного «эсэнэса». Повторяю ему вопрос и узнаю, что «сейчас мы готовим об этой пушке статью, прочтете ее и почерпнете всю нужную вам информацию». Ну как мне объяснить этому новоявленному товарищу Саахову, что надо отделять своих баранов от государственных?
То, что товарищ Саахов в свободное от службы время накопал в архивах, – это его личные бараны. А вот формуляры пушек и иные документы, хранящиеся в музее, – это бараны государственные, которых сааховы приватизируют и пытаются использовать в своих целях.
…Плюс частные коллекции
Не пора ли в министерствах обороны, культуры и иных ведомствах осознать, что за учреждение – музей? Это место, где люди получают информацию. Вспомним, что Петр Великий, открыв первый на Руси музей – Кунсткамеру, велел всех приходивших туда угощать водкой. Но бог с ней, с водкой. Уберите из музеев сааховых!
Музеи могут зарабатывать и сами. В этом плане государство должно дать им полную финансовую самостоятельность. Так, за особую плату можно устраивать узкоспециальные тематические экскурсии. Еще больше средств принесут всевозможные праздники и военно-исторические шоу, на которых будут выставлены музейные экспонаты, особенно движущиеся автомобили, танки. Почему не показать публике, к примеру, разборку и сборку горного орудия, а потом сделать холостой выстрел уменьшенным зарядом? Никакого вреда он системе не причинит – она рассчитана на тысячи подобных операций.
К организации военно-исторических праздников целесообразно привлекать военно-исторические клубы и частных коллекционеров. Ни для кого не секрет, что у нас в стране множество богатых собирателей оружия. Если в начале 90-х раскопанные поисковиками самолеты, танки и орудия зачастую уходили за рубеж, то сейчас найденный Т-34 будет стоить на внутреннем рынке в два раза дороже, чем за бугром.
Не я ввел капитализм на Руси, но, поскольку он существует, пора легализировать частные коллекции. А пока в правовом отношении по этой части у нас полный беспредел. Состоятельные люди хранят за высокими заборами танки, пушки, военные автомобили. МВД делает вид, что о них знать не знает. Но показать это все на военно-историческом шоу владельцы раритетов не могут.
В нашем МВД в принципе не понимают разницы между боевым оружием и коллекционным. Если человек решил кого-то пристрелить, что он будет покупать? ТТ или ПМ за весьма скромную сумму на черном рынке или, скажем, «Смит и Вессон» русского производства за 40 тыс. долларов?
Сейчас ситуация такова, что любой малограмотный участковый может забрать у вас «на экспертизу» коллекционное оружие, и вам год-два придется судиться, чтобы его вернуть.
Полнейшим бредом является уродование артиллерийских систем конца XIX – первой половины ХХ века, в частности заваривание затворов. На Западе за подобное варварство директора музея отправили бы за решетку или в психушку.
В частных разговорах с сотрудниками центральных музеев поднимались еще две интересные темы. Так, их возмущает, что руководители регионов, пользуясь своей властью, оставляют у себя найденные поисковиками на территории региона предметы вооружения и военной техники периода Великой Отечественной войны. Тут я не рискну полностью согласиться с точкой зрения музейщиков. Это смотря что нашли. Если, предположим, речь идет о германской противотанковой пушке Pak 35/36, то ее можно увидеть в любом центральном музее, и пусть она остается в регионе. Но любой редкий образец должен направляться в Москву или Петербург, а среди центральных музеев, видимо, следует устраивать «тендер» – отдавать тому из них, который быстрее сможет провести реставрацию и выставить образец в экспозицию.
Если же по каким-то причинам музей не может экспонировать часть образцов, их не грех передать на временное экспонирование в другие музеи. Но пока мы видим обратное. Так, Артмузей изъял у Выборгского краеведческого музея две небольшие мортиры, которые в XIX веке состояли на вооружении Выборгской крепости. Где они сейчас? В июне 2010 года в экспозиции Артмузея я их не встретил.
Не все и не везде плохо
Говоря о недостатках военных музеев, не следует забывать и о достижениях. Вспомним хотя бы площадку Центрального музея Великой Отечественной войны в Москве на Поклонной горе. На трех гектарах здесь выставлено свыше 300 экспонатов. Ряд опытных или малосерийных образцов военной техники был получен музеем без всякой документации. Офицеры арсеналов даже не знали, что это такое. Но музейщики тщательно изучили раритеты, обратились в архивы и к историкам техники. В результате все экспонаты снабжены табличками с точной информацией. Мало того, в 2007 году был выпущен превосходный альбом с цветными фотографиями почти всех имеющихся в музее орудий и боевых машин с подробным их описанием. Особенно радует возведение тентов над армейской и авиационной техникой. Тенты сделаны так, что предохраняют экспонаты от влаги и одновременно не затеняют их, дают возможность посетителям подробно осматривать и фотографировать объекты.
Всего десять лет под Москвой рядом с музеем «Архангельское» существует Музей техники Вадима Задорожного, но его уже можно включить в число лучших военно-исторических хранилищ и исследовательских центров России. Там есть все! Вплоть до бронированного лимузина ЗИС-115, на котором ездил сам Сталин. Входная плата смешная. Зато в музее работают превосходные реставрационные мастерские, где трудятся высококвалифицированные специалисты, включая докторов технических наук. Там же имеются лаборатория, техническая библиотека, конференц-зал.
В прошлом году мне посчастливилось побывать сразу в нескольких музеях на Волге, в том числе в музее-панораме «Сталинградская битва», Техническом музее АОО «Автоваз» в Тольятти и Саратовском государственном музее боевой славы. Всем их сотрудникам хочется сказать одно слово: «Молодцы!».
Любопытно, что во всех известных мне региональных военных музеях стоимость билетов прямо-таки несерьезная: 5–30 руб., в отдельных случаях – 50 рублей. Так и напрашивается сравнение с Санкт-Петербургом.
Слава богу, на Руси хватает энтузиастов и просто настоящих мужчин, интересующихся оружием и военной историей. Рискну показаться наивным, но, на мой взгляд, военные музеи, как государственные, так и частные, являются лучшим средством воспитания патриотизма у нашей молодежи.