Летом 2022 года россияне займутся внутренним туризмом

Такого странного сезона для российского туриста не было никогда. Вроде бы коронавирусные ограничения во многих странах отменили, но на фоне украинских событий за границу не особенно поездишь. Половина стран Евросоюза уже не выдают виз на территории России, которая к тому же отключена от главных электронных платёжных систем. Без карточки в современном мире туго, но купить наличные доллары и евро – тоже проблема. Исходя из опыта 2014–2015 гг. на этот случай всегда есть наше Черноморское побережье. Но сегодня аэропорты юга России закрыты. Если бы лето в европейской части России обещало быть столь же жарким, как в прошлом году, можно перебиться и на озёрах в ближайших пригородах. Но синоптики, напротив, особого зноя не обещают. И россиянин понимает, что спасти отпуск могут только нестандартные решения. Хорошая новость: у нас всё-таки самая большая по территории страна мира.

Там, где нас нет

Климатологи нынче тоже решили всех запутать. Полно взаимоисключающих прогнозов: одни обещают в Нечерноземье ровные 18–20 градусов с небольшими температурными всплесками вплоть до самого сентября, другие прогнозируют аномальные вспышки жары со столь же экстремальными ливнями. Гидрометцентр, похоже, не хочет брать на себя ответственность: в середине мая его научный руководитель Роман Вильфанд рассказал, что грядущее лето будет не таким жарким, как предыдущее, но и не холодным. Дескать, на севере Уральского и Сибирского федеральных округов ожидаются жаркие периоды, а в западных регионах Северо-Запада и на большей части Поволжья июнь будет прохладным. И уже месяц с тех пор развёрнутых объяснений Гидрометцентр не даёт – как хочешь, так отдых и планируй.

Ну, допустим, всё-таки за границу. Франция и Италия больше не требуют «европейскую» прививку или ПЦР-тест. Даже если у вас есть работающий «пластик» и вы готовы лететь в Париж через Стамбул, заштатный номер в трёх звёздах в 10-м округе обойдётся вам нынче в 15–20 тысяч рублей за ночь, а поблизости от Монпарнаса – в 35 тысяч. Многие ли потянут такие траты, особенно на фоне пессимистических прогнозов на осень?

Но чем плоха трижды проверенная Турция? Тем более что официальный курс доллара упал ниже 60 рублей? Только тем, что он сильно похож на советский курс в 64 копейки за доллар. А в турфирмах считают стоимость путёвок от 100 рублей за «зелёного». Это, конечно, сильно лучше ситуации на март, когда с хвалёной карты «Мир» слетало по 200 рублей за доллар, но всё-таки тоже не каждому по карману.

Зато на Мальдивы сегодня слетать не сильно дороже Турции, хотя в прежние годы разница выходила в 2–3 раза. Тем более что никаких ПЦР-тестов не нужно, а в Таиланд или Шри-Ланку въехать куда сложнее. Хорошим вариантом остаётся Грузия: признают «Спутник», с 1 июня можно зарулить на своей машине. Но именно в Тбилиси рванули тысячи россиян после начала спецоперации, и в столице Грузии для приезжих становится всё теснее и дороже. Зато Индия отменила 7-дневный карантин для приезжих: гостиницы по-прежнему заполнены неважно, а цен ниже местных в мире ещё поискать. К сожалению для туристов, на алкоголь дешевизна не распространяется.

Гостеприимно распахивает двери для приезжих Дубай, но не каждый россиянин готов платить по 3 тыс. рублей за мороженое. Поэтому вряд ли тут убежище для наших бюджетников. Беспроблемной темой до недавнего времени считался мексиканский Канкун, но многих отпугнули сообщения, будто некоторым россиянам вдруг прислали отказ в визе… на украинском языке. И если даже в самые экономически благополучные времена загранпаспорта имели менее 15% россиян, то вряд ли стоит ожидать, что осторожный и не знающий языков среднестатистический россиянин вдруг рванёт дикарём открывать неизведанные дали Африки и Латинской Америки. С другой стороны, если под подушкой скопилась толстая пачка долларов, возможно, сейчас для такой авантюры самое время.

Шанс для креатива

Внутренний туризм в России значительно шагнул вперёд за последние 10 лет. И казалось бы, все карты в руки Нечерноземью, пока не каждый турист рискнёт пробираться на собственном авто в Крым или Сочи. Но подходы организаторам придётся менять.

На Золотом кольце, например, много лет идёт борьба не столько за качество турпродукта, сколько за вхождение во всевозможные программы, пулы и маршруты.

– Туроператоры на местах часто полагают, что раз у них есть несколько древних церквей, то к ним вот-вот поедут автобусы с деньгами, – говорит глава туристической компании Виктор Сподобаев. – Но для большинства утомительно посещать десять храмов за день и слушать истории жизни их преподобных настоятелей. Туристу нужен качественный продукт. Встречаются удачные примеры вроде Выборга: тут и ранчо с индейцами, и прогулки на яхте, и рыцарские турниры, и филиал Эрмитажа. А самое главное: гость своевременно обо всём узнаёт в инфоцентре – получает бесплатные проспекты, карту города, консультации. Инфоцентр, кстати, является частным и рентабельным предприятием, от властей требуется лишь немного помочь организационно.

Село Боголюбово в двух километрах от Владимира известно Боголюбским женским монастырём и церковью Покрова на Нерли. Но в двухстах метрах от Покрова кто-то додумался проложить высоковольтку, а единственный открыточный вид на монастырь – с надземного железнодорожного перехода. И его заслоняет 10-метровый столб с торчащими во все стороны антеннами. Почему не перенести его немного в сторону? Или оборудовать новую видовую площадку?

– Реклама гостиниц, ресторанов и развлечений нужна, когда турист уже приехал в ваш город, – говорит редактор портала о туризме Ирина Иванова. – Но сначала его нужно заинтересовать. Для этого он должен увидеть сногсшибательные фото или от кого-то из знакомых услышать, какое это чудесное место. Лучшая реклама – это блоги и сарафанное радио, а скупать в газетах рекламные полосы «Приезжайте к нам в Псков» – лишь форма освоения бюджета. Если местная власть реально хочет получать дивиденды от туризма, надо не выкладывать приманку, а создавать продукт «как для себя». А это значит заниматься мелочами.

В том же Владимире сделали великолепную гостиницу из разваливающегося купеческого дома, где предусмотрено всё – от губки для обуви до балконов для курильщиков. Но вокруг – лишь маленькие магазинчики, где 20 наименований водки и два сорта колбасы. Чтобы купить нормальной еды, нужно вызывать такси или идти больше километра. Хотя гостиница вроде как в центре «столицы Золотого кольца». А это значит, что у властей неэффективный генплан развития города. Если он вообще есть.

Некоторые участники рынка пытаются разнообразить турпакет. Деревня Кольчугино подаёт себя как «богатырское место» – можно и кольчугу померить, и мечом помахать. А с недавних пор Кольчугино и Юрьев-Польский конкурируют на рынке проведения свадеб. В Переславле-Залесском запускают воздушные шары. В Плёсе сделали ставку на событийный туризм: собирают десяток фестивалей – от «левитановского» до посвящённого штурму Плёсской крепости в 1429 году. Но подавляющее большинство предложений на Золотом кольце – церкви, церкви, церкви.

В ФЦП «Развитие внутреннего и въездного туризма» сказано, что перспективное туристское направление Золотое кольцо России включает в себя аж 204 исторических города! Здесь работают каждый пятый российский музей и 168 театров, которые тоже предлагается поддерживать в рамках развития туризма. Как будто москвичи поедут в Гусь-Хрустальный, чтобы посмотреть там «Гамлета».

Во Владимирской области, например, планируется потратить 60 млрд рублей на создание экопарка «Суздаль». Помимо мегаотеля «Великокняжеский», гостиниц и экопоселений, планируется возвести фитогородки, экофермы, гольф-клуб, центр производства биопродуктов, клуб спортивной рыбалки, дендропарк, конноспортивные и яхт-клубы. В областной администрации уверены, что это позволит привлекать около 5 млн туристов в год. Хотя пасторальный Суздаль как раз и привлекал минимумом казёнщины и образом сказки.

Русь изначальная

Любопытный горожанин, желающий отыскать в европейской России нетронутый временем уголок, обязательно набредёт на Кенозёрье. На юге Архангельской области раскинулся Кенозёрский национальный парк, где с древности славянское население смешивалось с финно-угорским, а советское лихолетье, кажется, прошло стороной. Здесь, к счастью, не нашлось полезных ископаемых, не построили лагерей, а железная дорога на Архангельск прошла на сто вёрст восточнее. Ещё раньше сюда не добрались честолюбивые монахи, чтобы заложить белокаменный монастырь, который втянул бы в себя всю общественную жизнь. Взамен на берегах величественного Кенозера возникли десятки деревянных церквей и часовен, построенных самими крестьянами. В начале XX века только на территории нацпарка насчитывалось более сотни деревень. Сегодня осталось около двадцати, а население в 1, 4 тыс. человек тает с каждым годом. Тем не менее более аутентичного места до Урала не найти.

Руководство Кенозёрского парка пытается развивать туризм. В деревне Вершинино создали визит-центр, отстроили двухэтажный корпус на два десятка номеров с удобствами на этаже. Других гостиниц в округе нет, только гостевые дома, где условия ещё более спартанские. Впрочем, немало гостей Кенозёрья стремятся на туристические стоянки на острова и живут там в палатках неделями. Есть пароходик «Заря», который по мере формирования групп возит экскурсии по труднодоступным часовням и заброшенным деревням, где единственная оставшаяся бабушка может угостить блинами с толокном.

В самом Вершинино есть впечатляющая Никольская церковь, гончарный, кузнечный и рухлядный амбары, можно взять на прокат велосипеды. Деревня срослась с двумя соседними и выглядит вполне полнокровно: в ней есть школа с компьютерами, много вежливых улыбчивых детей, работают магазины. В соседних Усть-Поче и Филипповском тоже высятся деревянные церкви. Есть ли на всё это спрос? Несомненно! Например, в окрестностях Петербурга куда менее интересные городки к началу лета забиты дачниками и туристами, а по берегам озёр не пропихнуться от стоянок.

Конечно, транспортная доступность – бич российского туризма. Малая пассажирская авиация в стране де-факто не существует с советских времён. Часть дороги в Вершинино занимает грейдер. Если ехать напрямую из Москвы через Ярославль и Вологду на Каргополь, то 40-километровый участок нарисованной в атласе дороги – лесовозный, т.е. легковой автомобиль может остаться в нём навсегда. В Сети можно найти снятый здесь сюжет, на котором трое мужчин достают четвёртого из федеральной трассы – у него застряли в полотне сапоги, из которых от усилий выпрыгивают ноги. Правда, когда нет дождей, по грейдеру спокойно можно ехать 70–80 км/ч. Тем не менее из Москвы и Питера до Вершинино всё равно почти 1000 км.

Но главное всё же не в этом. Даже если завтра в Кенозёрье приедет президент и скажет организовать здесь туристический рай, место угробят за считаные годы. На холме у Никольской церкви есть скамеечка, с которой открывается вид на старинные некрашеные избы, вросшие в землю баньки. Но какому-то рачительному хозяину пришло в голову покрыть крышу голубой металлочерепицей – и вот уже ощущение затерянного мира проходит. А что будет, если здесь понастроят пяток «хилтонов», кабаки, лавки с матрёшками, причалы для катеров, огородят заборами из профнастила топливные базы? Коровам запретят пастись у часовни, на месте изб отстроят коттеджи, появятся шлагбаумы, ротвейлеры и охранники в камуфляже. А любой вменяемый турист спросит: чем это лучше Подмосковья? Зачем ехать 1000 км?

– Такие известные туристические бренды, как Плёс, Мышкин, Тотьма, не предназначены для массового туризма, – говорит директор туристической компании Павел Принцев. – Это не Сочи. Они интересны до тех пор, пока в них живо очарование прошлого – их основной капитал. Конечно, можно повысить турпотоки на 20–30% без особого ущерба, но некоторые концепции требуют увеличения в разы! Губернаторам не оставили реального шанса инвестировать в производство, им ничего не остаётся, кроме как пришпоривать туристическую клячу.

Имя твоё неинтересно

90% наших музеев в провинции держится на голом энтузиазме, и вечно так продолжаться не может. Хотя провинциальные музеи не менее важны, чем Эрмитаж или Кремль. В стране, где 70 лет уничтожали всё, что связано со старым строем, нужно беречь крошечные музеи народных промыслов – например, плотницкого искусства поморов. За ними уже ничего нет, это единственная связь времён. Однако приезжаешь в такой музей: хозяин-энтузиаст 7 раз судился с администрацией, которая хочет его закрыть, прописался в здание, чтобы не выгнали. Местным властям обычно не нравится, когда у них под боком существует предприятие, с которого денег не получить, а отношения выстраивать приходится. Случись что с таким хозяином – музея завтра же не станет.

10-тысячная Тотьма находится в 200 км к северо-востоку от Вологды – это самая что ни на есть глубинка. Тем не менее в городе 6 музеев, и все «по делу»: у Тотьмы богатейшая история. Местные купцы в XVII-XVIII веках снарядили 26 экспедиций в Америку: добирались по земле до Иркутска, потом по сибирским рекам выходили в Охотское море, где строили полноценные корабли и в обход Камчатки отправлялись на Аляску. На всё про всё уходило 2–3 года. Именно благодаря тотьмичам Россия приросла Америкой, родом из Тотьмы был легендарный Иван Кусков, основавший Форт-Росс в Калифорнии. Возвращаясь на Вологодчину, купцы строили в родном городе оригинальные храмы в духе барокко. После большевиков из 17 церквей осталось 5, но и они делают город красивейшим и уникальным.

С 1991 г. 6 городских музеев (плюс два в соседних посёлках) собраны в Тотемское музейное объединение, которое финансируется скорее районом, чем областью или Москвой. Это и называется «музей на энтузиазме»: когда зарплата старшего научного сотрудника – 22 тыс. рублей. А всего в коллективе полсотни человек.

Музей деревянного зодчества Семёнково под Вологдой скромнее новгородских Витославиц или архангельских Малых Корел. Зато здесь вложили 2 млн рублей в интерактивную программу: нажал кнопку, и перед вами разворачивается 3D-имитация крестьянского схода. Нажал другую – перед глазами поплыли документы ушедшей эпохи: письма, циркуляры. В школьном классе вполне реальная земская учительница посадит вас за парту с откидной столешницей и проведёт урок по лекалам XIX века. А в амбаре вы сможете поторговаться с ушлой крестьянской четой за семечки, подоить корову, войти в долю на покупку маслобойки и поработать на ней.

Это может оказаться интересным даже утомлённому Европой москвичу, но перевесит ли интерес всё остальное: удалённость, плохие дороги, заправки, где вам запросто могут залить разбавленный бензин? Благородная цель, под которую запускали многомиллиардную ФЦП, заключалась в том, чтобы через развитие туризма вдохнуть жизнь в бесперспективную провинцию: возродить ремёсла, поднять из руин святыни, заложить в диком поле за МКАДом хотя бы основы комфорта.

Вероятно, первый удачный региональный проект – «Великий Устюг – родина Деда Мороза». Количество туристов в глуши за 400 км от Вологды увеличилось с 2 тыс. до 207 тыс., товарооборот вырос в 15 раз, почти исчезла безработица. Вряд ли подобный успех мог возникнуть лишь на эксплуатации образа снежного волшебника. В советские времена здесь не дали понастроить хрущёвок, сохранили деревянный центр, создали рекордное число музеев на душу населения. Именно на это и едут смотреть туристы, а Дед Мороз – просто бренд.

Ещё один популярный бренд – Мышка-Норушка в городе Мышкине на Волге. Здесь экономические успехи скромнее, хотя местоположение выгоднее: меньше 100 км до городов Золотого кольца – Ярославля, Рыбинска, Углича. У Мышкина были все шансы возродиться в качестве города-музея русского купечества, но его власти решили строить бизнес вокруг своего символа – мыши. В итоге главной достопримечательностью стал довольно бестолковый музей с фигурками и рисунками мыши, которые обновляются в основном за счёт даров посетителей.

Использовать почин в коммерческих целях попытались соседи: село Кукобой объявило себя родиной Бабы-Яги, а посёлок Ермаково – Курочки Рябы. Пошехонье «приватизировало» Водяного и Медведя Топтыгина. Местный музей «Топтыгин дом» представляет собой одноэтажку барачного типа, которая обычно закрыта. Местные жители поясняют, что музей работает с утра и лишь когда приезжают туристические автобусы. В ближайшем сельпо нет не только ни одного местного сувенира, но даже знаменитого пошехонского сыра. А на дорожных ухабах вокруг Пошехонья, кажется, можно выплюнуть лёгкие.

– Зачастую провинциальные власти имеют на своей территории старинную крепость или монастырь, но не знают, как сделать его залогом процветания, – говорит преподаватель Балтийского международного института туризма Илья Ермолин. – Некоторые находят деньги на косметический ремонт здания, выставляют современные иконы сомнительной ценности и ждут паломничества, как в Ватикан. Для сравнения: в костромской глуши додумались соорудить на болотах «маршрут Ивана Сусанина», пройтись по которому приезжают даже из Аргентины. Успех обычно сопутствует проектам, где предусмотрено погружение отдыхающего в новую для него атмосферу и сильные эмоции.

В соседней Ивановской области есть посёлок Холуй, который каждую весну затапливает паводок. Оказывается, есть немало желающих посмотреть, как в избах «ивановской Венеции» плавают посуда, книги и речная рыба. Владельцы частных моторок катают экскурсантов, а местные бабушки оборудуют для них спальные места на чердаках.

В Рыбинске предлагают всем желающим походить в бурлацкой бечеве по Волге: тащить расшиву, орать «Дубинушку», отведать постного супа на хлебе. После этого можно отправиться на рыбалку: самый смак в апреле, когда идёт вобла. В Кировской области предлагают недельные туры по поиску снежного человека. В Эвенкии можно пошагать по тайге к месту падения Тунгусского метеорита. В Архангельской области два посёлка с названием Борки претендуют называться родиной атамана Ермака. И там и там туристам предлагают нырять в «колодец Ермака» – мутную канаву, где покоритель Сибири якобы закопал сокровища. Любители таких развлечений всегда находятся, но их не слишком много.

Самое большое заблуждение: будто для развития туризма нам не хватает только хороших гостиниц. Индустрия подразумевает интересные достопримечательности, надёжные турфирмы, дороги, безопасность, профессиональных гидов, буклеты, сувениры, великое разнообразие баров, ресторанов, блюд, аниматоров, развлечений. Всё это должно представлять собой сказку, за попадание в которую каждый готов сражаться. Но когда читаешь, что Дед Мороз из Великого Устюга открыл филиал в Севастополе, понимаешь, что надежда наша только на чудо.

Пальцы вверх

Мода на внутрироссийский туризм сделала автостоп относительно массовым явлением. Хотя долгие годы считалось, что по России с поднятым пальцем не поездишь: слишком большие расстояния, холодный климат, криминал.


В Сети можно найти форумы стопперов, насчитывающие до 100 тыс. участников. Там, собираясь в дорогу, ищут полезную информацию: например, как найти «вписку» в Ижевске? То есть кто из местных готов бесплатно впустить к себе на постой пару незнакомых и разговорчивых москвичей с большими рюкзаками, пахнущих дорогой. Или кто-то собирается в конце сентября из Казани в Нижний Новгород и не хочет скучать по дороге? Как ни покажется странным, сотни автовладельцев сообщают всему форуму о своих маршрутах и готовности взять на борт пару человек.

Автостопом ездят не только безденежные студенты, но и менеджеры под сорок лет. «А что хорошего сесть в самолёт и через десять часов лежать под пальмой? Это путешественники? Нет уж, я хочу передвигаться вдумчиво, как Миклухо-Маклай или Афанасий Никитин, живя на одном дыхании с другими людьми», – объясняет московский риелтор Никита, отец двоих детей, который прошлым летом в подростковых кедах доехал из столицы до Хабаровска. Он за ночлег доил коз на Алтае и играл в шахматы на шашлык под Абаканом. И выяснил, что люди с меньшим доходом не так уж сильно от него отличаются.

Одна девушка пишет, что в Камышине её приглашали спать в местное УВД. Она испугалась и предпочла прикорнуть в ближайшем кафе. А другой стоппер попытался поставить палатку в Нижегородском кремле. Полицейские ему, конечно, не позволили, но показали незаметное место под крепостной стеной, где тот благополучно прожил несколько дней. Кому-то из столичных квартир Россия за кольцевой кажется глупой, спившейся, бескультурной оравой. А её, оказывается, есть за что любить.