Экологический туризм набирает популярность во всём мире. Число совершенных путешествий на природе в прошлом году превысило сто тридцать миллионов. Для сравнения: в России за 2017 год 12 тысяч особо охраняемых территорий посетили лишь 11 миллионов гостей.
Учитывая, что наша страна обладает самым большим количеством национальных парков и заповедников в мире, этот показатель не очень высок. А ведь существующая практика доказала, что организованный экологический туризм позволяет людям не только полюбить природу, а значит, понять, что заботиться о ней необходимо, но и получить мощный финансовый механизм для этих целей. Только в США доход национальных парков и заповедников от посещений за прошлый год составил 36 миллиардов долларов. Сегодня положительные примеры того, что туризм может работать без ущерба для природы, появляются и в нашей стране. Один из них — горный курорт «Роза Хутор» в Сочи. О том, что необходимо сделать для развития отечественного экотуризма, в интервью его генерального директора Сергея Бачина.
— Сергей Викторович, недавно на курорте «Роза Хутор» прошла международная конференция, посвященная развитию экологического туризма в нашей стране. Одной из проблем эксперты называют несовершенство законодательства, в соответствии с которым заповедники и национальные парки превратились в закрытые зоны, что сразу же отсекает туристов от природы. Учитывая, что вы развиваете экологический туризм, интересно узнать мнение по этому вопросу.
— Российское законодательство, касающееся особо охраняемых природных территорий, написано достаточно рационально. Поэтому в деле развития экотуризма, на мой взгляд, оно не требует существенных изменений. Сейчас важно не менять законодательство, а навести порядок в самих заповедниках и национальных парках. Например, закон определяет несколько зон, из которых лишь одна является недоступной для человека. А что происходит в реальности? Создали заповедник, а разделения на зоны — нет. Оно существует в проектах ученых, но ни формально, ни фактически никак не обозначено. Автоматически на весь заповедник распространяется самый жесткий статус защиты. Получается, что работа, которая должна была быть, попросту не сделана. Я не обвиняю сотрудников заповедника, провести зонирование заповедника — дело не быстрое, оно требует времени и сил. Но цель навести порядок внутри охраняемой природной территории ставить нужно, этого требует законодательство.
— Получается, руководители заповедников и национальных парков имеют право заниматься туристической деятельностью на определенных территориях. Какие конкретные шаги необходимо предпринять, чтобы организовать такой процесс?
— Как показывает практика, решение основных проблем зависит от конкретного национального парка или заповедника. Например, когда говорят, что северные территории страны, тот же Мурманск, находятся в сложном положении из-за климата, меня это удивляет. Посмотрите на Норвегию, Финляндию, Исландию. Что, там климат лучше? А туристы едут. Состояние определяется «организацией» в нашей голове. Желание сделать жизнь вокруг себя упорядоченной и красивой — главный принцип развития любой территории. Например, Сочинский национальный парк и Кавказский заповедник уже давно работают с туристической составляющей. А вот в отдаленных заповедниках до сих пор есть некоторая косность на уровне руководства конкретной территории или научной группы. Заповедники в таком случае превращаются в какие-то пробирки для ученых, а туристы им вообще никакие не нужны.
— Особенно остро в сообществе защитников природы воспринимается необходимость создания туристской инфраструктуры…
— Говоря об инфраструктуре для экотуризма, мы не имеем в виду шикарные отели или автотрассы. Но представьте ситуацию… Заповедник или национальный парк — это десятки километров неосвоенной территории. И вот турист сломал руку, ногу, его кто-то укусил. Необходима система оказания первой помощи, а это значит, что должна быть доступность. Нужна тропа, по которой может проехать машина эвакуации: на вертолеты часто рассчитывать не приходится. Это не значит, что машины должны свободно разъезжать или что все тропы должны быть такими же широкими, но какая-то опорная сеть должна быть. Так устроено во всём мире. Для этого необходимо разработать какие-то регламенты по сети троп и средствам связи, необходимых в случае ЧП. Второй очень важный момент: должны быть туристские лагеря. Пусть они стоят не часто, на расстоянии 10—15 километров друг от друга. Что такое лагерь? Это вода, это канализация, электричество — в общем, минимальный набор вещей, которые позволят не возвращаться к пещерному состоянию. Если есть канализация, необходимо понимать, какая она, что с ней делать. Конечно, в туристских лагерях воздействие на природу от нее минимальное, но и оно должно быть урегулировано. Всё то, что можно вывезти, увозится, но ведь какие-то отходы остаются. Значит, нужно решить, как быть с мусором. То же самое с электричеством. Во всём мире в туристских лагерях используются даже не мини-, а микроГЭС, которые ставятся на отводе ручья. Самое смешное, что производят их в России. И вот в зарубежных заповедниках российские микроГЭС использовать можно, а у нас в стране — почему-то нет. Для того чтобы возникла необходимая туристская инфраструктура, нужны инвестиции. Заповедники и национальные парки внутренних источников для этого не имеют. Выходом может стать поиск частного инвестора, но и для этого тоже необходимо упорядочить определенные вопросы. Причем даже не нужно принимать решений на уровне президента или Совета Федерации — достаточно прийти к какому-то консенсусу в обществе, разработать необходимые документы на уровне Министерства природных ресурсов.
— Бытует мнение, что экотуризм — история невыгодная, что он никому не нужен: ни губернатору региона, ни муниципалитету, ни инвесторам. Ну, что там, на этих тропах, можно заработать? Как вы считаете, может ли экологический туризм стать реальным бизнесом?
— Давайте смотреть на вещи реально. Экотуризм — это не добыча нефти, газа или металлов. Это даже не стройка и не рыбная ловля. Здесь основная характеристика — вложенные средства имеют очень долгий возврат. Поэтому, если губернатор региона или бизнесмен руководствуются краткосрочными интересами, то у них экотуризм в принципе не может попасть в сферу деятельности. Еще один интересный момент: в экотуризме нет единого места сбора денежных средств. Турист не приносит большой доход гиду или специалисту, который им занимается. Но он создает общий поток в регион и через разные сервисы воздействует сразу на всю территорию. Статистика говорит, что на один вложенный доллар в индустрии экотуризма возвращается десять. Это не значит, что их получит инвестор. Эти деньги пойдут и в малый бизнес, и таксистам, которые будут этих самых туристов подвозить, и продавцам кроссовок, необходимых, чтобы люди гуляли по тропам. В конце концов, путешественники что-то едят, пьют. Все это генерирует доход и базу налогообложения. В итоге самую большую прибыль от экотуризма получают региональные, а может, даже и районные власти.
— Горный курорт «Роза Хутор» известен как замечательный горнолыжный комплекс. Объявленные планы по развитию экологического туризма — это продолжение зимней истории?
— За несколько лет горный курорт «Роза Хутор» стал очень сильным брендом, хорошо представленным не только в регионе, но и по всей стране. Поэтому происходит небольшая путаница. Горнолыжный и летний горный туризм, которые уже работают,— наше ядро. Но сейчас мы начинаем развивать еще одно направление под брендом «Роза Хутор» — экотуризм. Некоторые возмущаются: «Какой же это экотуризм, если и подъемники построили, и отели шикарные?» Но это два различных бизнеса, которые даже территориально не сильно будут совпадать. Курорт «Роза Хутор» просто станет стартовой базой для туристских маршрутов. Если смотреть на перспективу 10—15 лет, то на 50 процентов комплекс будет популярен благодаря своей горнолыжной составляющей, а еще на пятьдесят — как стартовая точка для походов.
— Сегодня экологический туризм развивают многие знаменитые иностранные горнолыжные комплексы. Делается это для того, чтобы привлечь туристов не только зимой, но и летом, заполнить отели. Имеет ли смысл развивать экотуризм как вещь в себе?
— В туризме всё зависит от места. Давайте подумаем, где разумно развивать туристические направления? Это либо что-то уникальное, как, например, Байкал или Камчатка. Или это должно быть место, где есть туристический поток, который обеспечивают мегаполисы. Еще один вариант — огромные инвестиции, которые при правильном вложении помогут сформировать точку притяжения. То есть три фактора, которые определяют развитие туризма: уникальность места, существующий турпоток или значительные инвестиции. По-другому не работает. В Сочи сошлось несколько основных моментов. Существующий турпоток: это главная летняя здравница россиян. Замечательная природа и климат. И очень удачное расположение по отношению к разным частям России. Несколько часов на самолете — и вы в Сочи. Все эти вещи помогают городу и «Роза Хутор» быть впереди многих туристических направлений.
— Сегодня на курорте «Роза Хутор» уже открыто несколько экологических троп — оказывается, это лишь первые шаги. Каковы ваши планы?
— Действительно, существующие тропы — это лишь начало. Они предназначены для «ленивых» туристов. Мы же видим перед собой путешественника более бодрого, подготовленного. Для него те тропы, которые есть сейчас,— игрушка. Но через год наше предложение будет солиднее, а лет через пять, думаю, не все его осилят. Если измерять в тропах, то это сотни километров. Сегодня мы активно сотрудничаем с Кавказским заповедником. Условно выбран некий квадрат со стороной километров в тридцать. В этой зоне предполагается создать около шести опорных лагерей. Они будут оборудованы не на территории заповедника, а около его границ. Это будут лагеря с хижинами, электричеством, связью, возможностью автомобильного доступа на случай эвакуации. На землях заповедника будут созданы только сами маршруты и биваки, где останавливаются туристы.
— Учитывая, что Россия в вопросах развития экотуризма лишь догоняет многие страны, будете ли использовать их опыт или пойдете своим путем?
— Когда говорят «мы последние», это воспринимается как ущербность. На самом деле это не так. У идущих последними есть свои преимущества — просто надо мозги включить, тщательно изучить опыт тех, кто прошел перед тобой. Поэтому мы методично ездим на разные курорты, смотрим, как там организованы летние и зимние активности, как работает размещение туристов, какие есть некрасивости, нестыковки. Примеров хороших много. Основное, чего нам не хватает,— дорожная сеть. Не пешеходных троп, а именно дорожек, по которым могла бы проехать хоть какая-то техника в случае ЧП или для обслуживания необходимых систем. Во всём мире это существует и работает. У нас же пока восприятие в экологическом сообществе — «ничего не тронь!». Но, чтобы сделать даже самую простую дорожку, нужно тронуть. Просто делать всё нужно аккуратно и качественно.
— Эксперты советуют сохранить аутентичность российских территорий для развития экологического туризма. В чем заключается самобытность Красной Поляны и курорта «Роза Хутор»?
— Горы одинаковы только на первый взгляд. Вокруг Сочи горы очень зеленые, здесь много мощной растительности. Эта часть Кавказа очень красивая: замечательная альпика, тундра, особенно осенью. В Европе редко можно увидеть что-то кроме елей, сосен: такого природного богатства, как у нас, практически нигде нет. В наших горах чувствуется сила жизни, здесь всё хочет расти, развиваться и ты сам невольно пропитываешься такой энергетикой.