Отток капитала из страны грандиозен. В первом квартале 2012 г. он составил 35 млрд. долларов, а за весь год получится, по разным оценкам, от 65 до 120 миллиардов. По этому поводу собираются конференции из светил экономики, которые обычно говорят, что не всё так и страшно: мол, в цифры оттока попадают и зарубежные инвестиции наших компаний, а часть денег для того и выводят, чтобы потом вложить обратно. Проблема в том, что светила не хотят посмотреть на явление глазами малого и среднего предпринимателя, который пытается в нашей стране производить что-то полезное. Его положение из трудного постепенно становится невыносимым – вот и весь секрет оттока средств. И главная проблема не в коррупции самой по себе, а в отсутствии у властей способности влиять на её масштабы.
Очевидное – невероятное
О карельском бизнесмене Вадиме Маркелове наша газета писала в апреле (статья «Бизнесмен-невидимка» – «АН» №14). С советских времён в республике исчезло около 50 крупных промышленных предприятий, а Маркелов с нуля создал четыре завода по производству спортивного инвентаря и занял 70% российского рынка. Предприниматель считает, что в наших условиях главное – не дать чиновникам тебя разорить. Если ты с этим справился, то найти оборудование, наладить производственный цикл, организовать сбыт – уже не проблема.
– Я начал заниматься бизнесом в 1986 году, когда ещё можно было создавать кооперативы при заводах: арендовать оборудование на вторую и третью смену и делать свою продукцию, – рассказывает Маркелов. – Я давал работу для 600 человек, мои отчисления и заводу помогали перейти в капитализм. Но в 1992 году на правительственном уровне постановили кооперативы при заводах закрыть. Зачем? Кому это мешало? Люди из цехов пошли торговать в ларьки, сами предприятия банкротились в считаные месяцы. Когда я всё-таки создал своё производство спортинвентаря, оказалось, что в этой нише я один на всём постсоветском пространстве.
Почему он выжил, а другие нет? Понятно, талант управленца, хватка, знание технологий. Всю прибыль – в новое оборудование. Все усилия – на защиту от чиновников, которые должны, по идее, на него молиться. За 20 лет в тактике наездов на бизнес изменилось лишь одно: раньше рассчитывали захватить предприятие и распродать, сегодня хотят получать только живые деньги. Бюрократ уже понимает: посади его на место Маркелова – всё рухнет через неделю, принеся одни убытки.
Среди бизнесменов Карелии есть неписаное правило: срок жизни фирмы – три года. По истечении этого срока придёт проверка и обязательно найдёт нарушения. У Маркелова два десятка фирм, и однажды он неписаное правило нарушил. Бухгалтерия одной его компании была белее ангельского крыла, на неё завязывались зарубежные связи, она участвовала в международных выставках – очень не хотелось её закрывать.
В итоге Маркелову выписали 2 млн. рублей штрафа. Три года назад проверяемая фирма приобрела металлолом у компании, которая имела долг по НДС. При чём тут Маркелов? По мнению проверяющих, он обязан проверять своих контрагентов – в Налоговом кодексе есть такой пункт. Но речь идёт явно о проверке регистрации партнёра, остальное – конфиденциальная информация, сбор которой незаконен.
Другая претензия: фирма поставила два спортивных зала для авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов», а презентовал маркеловское оборудование морякам Дмитрий Медведев. Но крейсер базируется в Северном море, а платёжка пришла из Москвы. Вроде бы логично – Министерство обороны находится в столице. Но всё равно – получи 1 млн. рублей штрафа.
Ещё один карельский бизнесмен рассказал, что его лесопилку разорили на таком же абсурде: несколько лет назад имел дело с фирмой, зиц-председателем которой числился инвалид по психиатрии из Кеми, который не умеет ни читать, ни писать. Виноват, естественно, предприниматель – обязан был выяснить, доложить. И никаких вопросов к нотариусу, который регистрировал фирму, к налоговому инспектору, который ставил её на учёт, к сотруднику банка, открывшему счёт директору-имбецилу.
Кстати, счета фирмы Маркелова тут же арестовали. Без всяких предупреждений, без судебного разбирательства и даже без официального предписания: в банке смогли предъявить только ксерокопию какой-то служебной криптограммы из налоговой инспекции. Оказалось, государственные банки предоставляют налоговой ключи ЭЦП, с которыми инспектор может перевести с вашего счёта любую сумму куда угодно, не ставя банк в известность.
А ещё через день в офис Маркелова явился судебный пристав… описывать имущество. Теперь приставы действуют без решения суда по предписанию той же самой налоговой инспекции.
– Мои деловые партнёры из Германии, Великобритании, США рассказывают, что у них налоговые органы часто более дотошные, чем наши, – рассказывает Маркелов. – Но у них всегда на первом месте стремление сохранить налогоплательщика: ему и отсрочку, и льготу по платежам – только бы работал. А уже второй мотив – собрать деньги в казну. У наших налоговиков основная цель – тебя убить, как будто ты саранча. Никого не волнует, что в местный бюджет некому будет платить, а твои рабочие сядут на социальные выплаты. За это платят премии и надбавки. Возможно, хотят показать свою нужность и оправдать полномочия, но всё это очень напоминает 1937 год: по решению каких-то «троек» у любого можно без суда и следствия забрать собственность. Спасибо, хоть не жизнь.
Для Маркелова потеря одной фирмы ещё не приводит к разорению. А для большинства малых предпринимателей арест счёта – это конец. В этой ситуации только 1–2% смеют идти в суд, подавать иск к налоговой и судиться года два. Кстати, суд встал на сторону Маркелова в истории с арестом счетов. Деньги вернули, но тут же повесили новый штраф: 500 тыс. рублей за то, что подарил петрозаводской школе №5 скалодром. По нашему закону, дарить нельзя.
Гарант Цапок
По подсчётам предпринимателей, в Карелии работают 78 контролирующих органов, большинство которых имеют руководство в Москве. Они осуществляют ветеринарный, эпидемиологический, бактериологический, энергетический контроль и даже более узко: кто-то надзирает за хлебопекарнями, кто-то за сбросами предприятий в воду. В Петрозаводске рассказывают о типичном быте такой конторы: в понедельник все три сотрудника собираются в офисе и до обеда пьют водку. Следующие три дня каждый из них дежурит до 16 часов. В пятницу снова пьянка до обеда – и подведение итогов работы. Ведь у каждой такой структуры есть полномочия, чтобы пустить вас по миру.
Например, в Петрозаводске более 50 стоматологических клиник и кабинетов. Вдруг появляется предписание каждому из них закупить по два противочумных костюма и пломбировать зубы исключительно в них. Каждый костюм стоит около 80 тыс. руб., и проще заплатить взятку в 20 тыс., чтобы проверяющие «закрыли акт». Говорят, ни один костюм в Петрозаводске так и не реализован. По 20 тыс. от 50 стоматологий – это миллион.
– Основной принцип проверяющих – постоянно менять ГОСТы,СНиПы и всевозможные стандарты, чтобы создать повод для претензий, – рассказывает предприниматель Олег Кожанов. – Приходит, например, инспектор на завод и говорит, что здесь низкое давление в трубах. Ему отвечают, что всё соответствует ГОСТу. А у него козырь в рукаве: со вчерашнего дня стандарты изменились. Вчера требовали электропроводку крепить на высоте 180 см, а сегодня – 220 см. Даже если вы решите остановить производство и всё переделать, ещё через месяц скажут крепить на 250 см. Я знаю случай, когда ссылались на распоряжение, подписанное Будённым! Это придумано исключительно с целью получения взяток. Мерзость заключается в том, что взятку вы должны предложить сами, а они будут решать, взять или посадить вас в тюрьму. Например, статистика карельского ГИБДД такова, что на каждого инспектора-взяточника приходится десять водителей, уличённых в даче мзды.
Бывший пожарник из Кондопоги рассказал, что коррупция среди его бывших коллег резко пошла вниз, когда службу лишили права внесудебного преследования. Это продолжалось всего около года: как в любой нормальной стране, пожарные инспекторы имели право выявлять нарушения и самостоятельно обращаться в суд, который решал вопрос о виновности фирмы. Ситуация для пожарных стала неприемлемой, зашевелились лоббисты в Москве, и всё вернулось на старую колею: снова можно без суда закрыть фирму, арестовать счета, выгнать на улицу персонал, после чего разорённый предприниматель получает право обратиться в суд.
Когда-то в карельской таможне работали пять человек: они смотрели товар, заполняли декларацию – и ты поехал. Сейчас служба возросла до 600 сотрудников, которые требуют собрать стопки документов, сотни подписей и печатей, а товар вовсе не смотрят.
– Однажды я завозил китайский трубогибный станок из Финляндии, таможня докопалась, не является ли он станком двойного назначения, – рассказывает Вадим Маркелов. – Чтобы развеять их сомнения, я должен показать, как аппарат выдерживает напряжение в 60 килоньютонов: поставить его на бетонную основу у поста Вяртсиля, найти в лесу электропитание на 380 вольт, вызвать из Китая наладчика, сделать заявку в Минбороны, дождаться, пока оно пришлёт комиссию. И никак иначе! В другой раз я вывозил в Великобританию олимпийские штанги – общий вес груза 40 тонн. Таможня потребовала провести фитоцидную экспертизу деревянных поддонов. У них в кабинете висел огромный плакат с изображением какого-то грызуна: а вдруг он поселился в поддоне и сожрёт потом Шервудский лес! Когда я рассказывал про это англичанам, они не верили: мол, у них никому до таких вещей нет дела, а я просто не выполняю обязательства. Пришлось отправлять груз без поддонов, британцы разгрузили 40 тонн вручную и впредь работают с Китаем. Так у нас реально поддерживают экспорт российских товаров и обновление производств.
Я спрашивал Вадима Маркелова, почему он продолжает работать в Карелии. Он отвечает, что Петрозаводск – ещё не худший вариант. Здесь десятки проверяющих структур не связаны в спрут. Но у этого обстоятельства есть и обратная сторона. Другой карельский предприниматель, имеющий партнёров на Кубани, отметил вещь и вовсе диковатую: кущёвская банда Цапков – это в определённом смысле хорошо.
– В инвестиционном отделе одного банка начальница жаловалась мне, что ленивые карельские бизнесмены не пользуются кредитными программами, специально для них придуманными, – рассказывает предприниматель. – Мол, на Кубани и в Башкирии пользуются, а в Карелии – нет. Я объяснил, что тоже не буду. Потому что разорить меня при желании – раз плюнуть, и все эти кредиты останутся на мне как физическом лице. А на Кубани в каждом районе есть хозяин. И если он разрешил мне открыть шашлычную, значит, все проверяющие меня клевать не будут, им это невыгодно. Для бизнеса появляются какие-никакие правила игры – можно просчитывать развитие на годы вперёд. Лично Цапок сошёл с катушек, поэтому и пропал. Но не стало власти на его уровне, не стало правил игры – и многие поля вокруг Кущёвки не используются. У нас в Карелии засеянных полей вообще не найти, потому что попробуй их распаши – прибегут десятки тёток с папками.
«Хватит кошмарить бизнес!»
Более четырёх лет назад Президент РФ Дмитрий Медведев посетил в Самарской области трактир предпринимателей Гайдуков, которые поведали ему о произволе проверяющих – Роспотребнадзора и коллег. Президент подробно интересовался, кто именно мешает работать, требовал от Генпрокурора и главы МВД разобраться. Те кивали и прилежно конспектировали в блокноты. Но кошмарить бизнес стали только жёстче.
В июне 2012 г. президент Владимир Путин назначил главу «Деловой России» Бориса Титова уполномоченным по правам предпринимателей. Спустя пять месяцев не слышно сообщений, что этот орган сформирован и приступил к работе. Есть только заявление Титова о его желании освободить Михаила Ходорковского и 13 тыс. бизнесменов, осуждённых за экономические преступления.
Но бизнес ничего и не ждёт от власти. В Карелии на заднем стекле каждого второго автомобиля лозунг: «Какая власть, такие и дороги». Один местный предприниматель пояснил, что у коллег отношение к местным чиновникам, как к бомжам. И дело даже не в презрении труженика к нахлебнику. С назначенцами на местах столь же бесполезно говорить о правилах игры, они ничего не решают. Хотя и могут нагадить.
Здесь вам не Европа
В мае 2012 г. в Карелию назначили нового губернатора – Александра Худилайнена. Он владеет финским языком и сразу пообещал, что приведёт в республику финский бизнес. Но пока всё наоборот: из республики уходят местные капиталы, а губернатору никто не верит.
– Он не пойдёт против столичных министерств и ведомств, которые убивают местный бизнес, а значит, не сможет изменить правила игры, – говорит предприниматель Виктор Савченко. – И чем можно заинтересовать финнов, шведов или американцев? В Финляндии киловатт-час электроэнергии стоит 4 рубля, в Карелии – 5 рублей. Причём для нескольких крупных предприятий её поставляют по льготной цене – 1–2 рубля. А значит, у льготников изначально преимущество на рынке. Железных дорог всё равно что нет: у РЖД такие тарифы, что возить автотранспортом в Петербург или Оренбург вдвое дешевле.В начале года правительство Карелии отчиталось, что сборы налога на прибыль в республике выросли на 50%. Как будто здесь экономическое чудо. На самом деле собрали сразу за три отчётных периода, то есть за два квартала авансом. Это демонстрация приоритетов: ради доклада в столицу оставили бизнес без оборотных средств.
Вадиму Маркелову пришлось построить для своего предприятия на 300 рабочих собственную мини-электростанцию – теперь электроэнергия получается в два раза дешевле.
– В России не существует аргументов в пользу производственного бизнеса: здесь самые дорогие сырьё, электроэнергия, рабочая сила, – говорит Маркелов. – Да, финский рабочий получает больше нашего, но за ним не нужно постоянно следить и оценивать качество его работы. Вокруг моего завода – несколько рядов колючей проволоки, 64 видеокамеры. Ведутся журналы, нанимаются кладовщики. Я не знаю иностранцев, которые развернули бы бизнес в России: разве что на 2–3 года заходят.
Размер откатов вырос в последние годы с 30 до 70% – и это тоже не способствует развитию предпринимательства. Например, в Петрозаводске открывают 18 новых спортплощадок и три спорткомплекса. За каждый спорткомплекс дефицитный бюджет платит полмиллиарда рублей, хотя его красная цена – 80 миллионов.
Самое опасное заблуждение власти: частник всё время жалуется на чиновничий произвол, но работал, работает и будет работать. Но у всего есть края. К тому же большинство предпринимателей в регионах – мужики советского розлива, выжившие в девяностые. Они давно привыкли жить по законам джунглей, а мысль переехать в Финляндию для них неприемлема по многим причинам: патриотическим, языковым, ментальным. Но их дети-наследники – совсем другие. Им часто даром не нужно российское дикое поле, они владеют иностранными языками и с детства бывают за границей. Как власть остановит отток капиталов, когда придёт их время?
Не просто цифры
Российские власти не видят в оттоке капитала проблемы и не считают, что должны с ним бороться. В феврале 2012 г. Владимир Путин заявил, что страна не будет вводить 20%-ный налог на вывоз капитала за границу, поскольку это создаст плохой инвестиционный климат. По словам нацлидера, из 85 млрд. долл., которые официально выведены из страны в 2011 г., около 60 млрд. составляют зарубежные инвестиции российских компаний. Ещё в 2008 г. чистый вывоз капитала достиг рекордных 133 млрд. долл., но ничего страшного в итоге не произошло.
Маститые экономисты стараются высказываться бесстрастно. По словам первого зампреда Центробанка Алексея Улюкаева, причина оттока в высоком положительном сальдо платёжного баланса и неразвитости институтов. Экс-вице-премьер Алексей Кудрин говорит про политические риски, плохой инвестклимат и неспособность разместить в стране полученные доходы. Бывший глава Минфина Михаил Задорнов признаёт, что бегство капиталов из страны – это признак недоверия к отечественной правовой системе. А финансовый аналитик Дмитрий Пушкарёв и вовсе говорит, что в стране создана административная надстройка, которую бизнесу кормить с каждым годом всё тяжелее, в то время как на Западе есть возможность получить более выгодные для работы условия. Например, в Германии можно взять кредит на развитие под 4% годовых без всяких откатов и заносов, а в России только официальная ставка – от 15%.
Аналитики мыслят в абсолютных цифрах. Но один рубль в банковском секторе Москвы и в промышленном производстве Карелии – это совсем разные вещи. Например, по причине долгового кризиса в Европе российские «дочки» иностранных банков вывели из страны 10–12 млрд. долларов. Но влияние этого процесса на экономику трудно оценить. Равно как и строительство моста на Сахалин силами узбекских рабочих весьма относительно оживит хозяйство Дальнего Востока. Другое дело, если в Карелии 5–7 средних предприятий, как у Вадима Маркелова, выведут средства за рубеж и закроются. Формально сумма оттока будет невелика. Но лишатся работы сотни людей, разорятся десятки поставщиков металлолома, мелких автоперевозчиков, ремонтников и т.д. Бюджет республики, и так наполовину дотационный, не сможет проводить даже ямочный ремонт в центре Петрозаводска. На примере Пикалёва или Байкальска все увидели, как закрытие средних размеров завода приводит к обнищанию целого района.
– Крупные чиновники смотрят на структуру федерального бюджета и видят, что он формируется за счёт нефти, газа, леса, стали, таможни, – говорит экономист Андрей Близнец. – Налоги малых и средних предпринимателей незначительны, и чиновникам кажется, что они не важны. И их можно гнобить. В регионах каждое второе предприятие продаётся, но не найти покупателя. Загнанный чиновниками предприниматель деньги за границу не переводит. Он их обналичивает, кладёт в сумку, везёт на машине в Финляндию или Германию и там открывает счёт. И не попадает ни в какие цифры отчётов.